Галактический Консул - Евгений Филенко Страница 27

— А потом? — с живым интересом осведомился Стас.

— Потом я возненавидела всех мужчин. Чуть позже утратила вкус к жизни и выбирала, каким образом будет уместнее покончить с нею счеты: утопиться или выпить яд. Чтобы не пострадал цвет лица… А еще спустя короткое время снова влюбилась.

— Тогда конечно, — сказал Стас. — Мне с тобой не равняться. Должно быть, я не настолько совершенен, чтобы влюбляться хотя бы трижды в год. Второй, а ты как думаешь?

— Не знаю, — пробормотал Костя сердито. Ему снова было не по себе. Тоже, нашли тему перед самым полетом.

— А все-таки? — Рашида смотрела на него, не мигая распахнутыми на пол-лица глазищами.

— Мне кажется, любовь — не только всякие там страсти и переживания, сказал Кратов, рдея. — Это еще и ответственность перед любимым человеком. Ты дал кому-то веру в себя. Наобещал ему все сокровища мира — пусть сгоряча, от головокружения. Так и дари ему все, что можешь и пока можешь, докажи ему, что ты не пустобрех.

— Вот замечательное слово, — произнес Ертаулов удовлетворенно. — Уже не первое сегодня. Ты, Костя, нынче небывало щедр на словесные диковины.

— А если надоело? — спросила Рашида. — Если скучно стало? Что же, вот так и торчать всю жизнь подле опостылевшего человека и доказывать ему свою любовь, которой и след простыл?!

— В любви не должно быть суеты, — упрямо сказал Костя. — Любить надо уметь. Если не дано тебе — так и будешь вечно метаться и рыскать. А уж коли дано, так и сам будешь счастлив, и другого человека сделаешь счастливым.

— Но так не бывает, Костя! — возразила Рашида. — Любовь — это вспышка, ослепление! А то, о чем ты говоришь, только бесконечное тление. Бог весть, какие силы способны его поддерживать. Это все что угодно, а не любовь!

— Мне кажется, мы произносим одно и то же слово, — сказал Кратов. Но думаем о разных вещах.

— Ты меня прости, Рашуля, — заявил Ертаулов. — Я, разумеется, твой рыцарь отныне и навек, выпусти меня сейчас на турнир, я бы всех из седел повыбивал с твоим именем на устах… Но ничего не могу с собой поделать, я с Костей солидарен.

— Да вы просто не знаете, что такое настоящая любовь! — возмутилась Рашида. — Вы же северные варвары, мороженая кровь, о чем мне, дочери теплых морей, с вами спорить?!

— И прекрасно, — сказал Ертаулов. — И не будем. У нас для этого еще целый полет впереди. Кстати, Второй, не мастер ли подсаживался к нашему столику? Или мне помстилось?

— Он самый.

— Ну и как? Попил он из тебя кровушки?

— Вовсе нет. — Костя помолчал и добавил: — Похоже, мастер на корабле и мастер вне корабля — два разных человека.

— Так что же он тебе сообщил?

— Ничего особенного. Ругал уставы. Немножко поучил жизни. Так, самую малость. Вспоминал какого-то Длинного Эна.

— Кто этот Длинный Эн? — спросила Рашида.

— Я не знаю.

— Любопытно, — промолвил Ертаулов. — Толстый Брюс — это Брустер Силквуд. Счастливчик Мак — это Дмитрий Макаров…

— Этих мы еще застанем в Галактике, — сказал Рашида. — Мастер же имел в виду кого-то из своего поколения. Из тех, кто ушел или уйдет со дня на день.

— Речь шла о загалактическом броске, — сказал Костя.

— Гадать бесполезно, — махнул рукой Стас. — Лет пятьдесят назад, когда мы только начинали готовить своих страйдеров по просьбе Галактического Братства, там перебывали тысячи и тысячи.

— Разве так важно, что это за Длинный Эн, с которым когда-то летал наш мастер? — пожала плечами Рашида.

— Быть третьим навигатором под командой аса всегда приятнее, — веско заметил Ертаулов.

— Асы не командуют грузовиками, — сказала Рашида.

— Однако же в загалактическом броске он побывал, — проговорил Кратов.

— После чего мифический Длинный Эн списал его из страйдеров!

— Ну и списал, — нахмурился Костя. — Поглядим еще, что будет с нами в его годы.

— Нет, не хочу! — встряхнула головой Рашида. — Не надо глядеть на меня тогда! Я стану жуткой старухой, седой, костлявой, со скверным характером. Все мои рыцари разбегутся по семейным очагам раздувать слабые фитильки своих вечных любовей… Даже представить страшно! И хватит разговоров, — она вдруг схватила Кратова за руку и сжала ее что было сил. — Костя, ты идешь со мной танцевать.

— Я не Стас, — сказал Кратов с вымученной улыбкой.

— Вижу, — коротко ответила Рашида.

— Иди, Второй, — промолвил Ертаулов. — Тебя я убивать не стану. И потом, мне нужно что-то решить с этой штукой, — он кивнул на блюдо с оранжевой пеной, уже слегка просевшей посередке.

Серебряная россыпь клавесина. Чистый высокий голосок скрипки с деревянным корпусом, без малейшей примеси обычного электронного мелосинтеза. По-старинному изысканные и в то же время наивные, отрешенные от прозы бытия музыкальные фразы. Менуэт, заплутавший среди столетий, перепутавший танцевальную залу графского поместья с двигательным отсеком орбитальной базы, в котором обосновался старый одессит Миша Винярский…

Голова Рашиды лежала на плече у Кратова, проволочно-жесткие пряди ее волос щекотали ему шею. Он чувствовал ее спокойное дыхание, тепло ее тела, запах ее кожи и паническое трепыхание собственного сердца.

— Ну что ты, — шепнула девушка. — Не бойся меня, не дрожи. Вот будет нелепость, если ты сейчас на глазах у всех повалишься без памяти!

— Я совсем не то танцую, — пробормотал Костя. — Я вообще не умею танцевать.

— Теперь это неважно. Я тоже танцую не то. Но разве у нас плохо получается?

На пятачке церемонно кланялись и расшаркивались друг перед дружкой медведь в напудренном парике, расшитых золотом камзоле и панталонах, и медведица в пышной куделе «а ля Фонтань» и просторном парчовом платье.

— Уж это ни в какие ворота, — проворчал Костя.

Рашида тихонько засмеялась.

— Не принимай всерьез, — сказала она. — Никакая это не пошлость. Ты не видел еще настоящей пошлости. Просто ребята из команды Винярского шалят, резвятся. Ерничают, хотят позлить стариков и моралистов. Вроде тебя. И вообще — почему ты думаешь о каких-то пустяках, когда ты должен думать только обо мне?!

— Это Стасу полагается, — произнес Костя. — Он тебе в любви объяснялся.

— Стас мне неинтересен. Красивый впечатлительный мальчик. Таких, как он, толпы повсюду. Если бы я захотела, то каждый день собирала бы коллекцию подобных объяснений.

— Зачем же ты собралась в Галактику? Там ты свою коллекцию не пополнишь.

— Я же сказала: если бы захотела… Но я не хочу. Я надеюсь, что в Галактике таких, как ты, окажется больше, чем таких, как он.

— Бедный Стас… Чем же я лучше его?