Сопротивление королевы - Ребекка Росс Страница 28

Я потянулась к мечу в ножнах, который лежал на диване, а Изольда вытащила из сапога кортик и встала.

– Держитесь за моей спиной, – прошептала я.

Королева пошла за мной в темноту спальни. На наших клинках отражался свет.

Я сразу увидела, что окно открыто порывом ветра, дождь заливает подоконник и пол. В комнате кто-то был – послышалось тяжелое дыхание, когда мы шагнули дальше в темноту. Когда опять сверкнула молния, серебристый свет выхватил маленькую фигуру, скорчившуюся у кровати, прямо у меня под ногами. Мальчик со спутанными рыжими волосами.

– Томас! – изумленно выдохнула я.

– Госпожа Бриенна, пожалуйста… пожалуйста, не убивайте меня!

Я немедленно убрала меч в ножны и потянулась к мальчику.

– Леди Изольда! Не принесете сюда света?

Она сходила в смежную комнату за канделябром и посветила на мальчика. Она ничего не сказала, а я бросилась к окну, чуть не поскользнувшись на полу. Прежде чем закрыть сводчатое окно, я высунулась под дождь, посмотреть вниз, на стену замка.

– Во имя всех святых, Томас, как ты сюда взобрался? – повернулась я к нему.

Мальчик, что неудивительно, был зачарован Изольдой со сверкающим на ее груди Камнем Сумерек.

– Томас! – пришлось повторить мне. Он наконец услышал и посмотрел на меня расширенными, покрасневшими глазами. – Лорд Эодан знает, что ты здесь?

Он застыл. Мне показалось, что он сейчас бросится прочь из комнаты.

Я медленно подошла к нему и коснулась его руки. Он был такой худенький, такой маленький для своих лет. К горлу подкатил ком, но я улыбнулась, чтобы успокоить его.

– Давай найдем для тебя сухую одежду. Боюсь, пока это будет какая-нибудь моя рубашка. Сойдет в качестве туники. Наденешь?

Он рассмотрел свою вымокшую, забрызганную грязью синюю одежду Морганов, которую ему дал Картье. К ней прицепились сено и семена, будто Томас прятался в телеге.

– Да, госпожа Бриенна.

– Замечательно, – радостно ответила я и направилась к гардеробу.

Я взяла с собой в дорогу несколько платьев, шелковые бриджи, пару полотняных сорочек, плащ страсти и кожаный жилет на шерстяной подкладке. Выбрав для Томаса одну из сорочек, разложила ее на кровати.

– Переоденься. Мы с леди Изольдой подождем за дверью.

Вид у Томаса был такой, будто он предпочел бы замерзнуть, чем надеть мою рубашку. К счастью, он не стал перечить, а неохотно кивнул, отряхивая сено со своей грязной одежды.

– Наверное, ты хочешь есть? – спросила я. – Как насчет супа и кружки сидра?

– Не откажусь, госпожа Бриенна.

– Хорошо. Когда будешь готов, выйди к нам в соседнюю комнату.

Мы с Изольдой покинули спальню. Я тихо прикрыла дверь, чтобы он мог переодеться, и собралась попросить слугу принести ужин, но Изольда сжала мое предплечье, удерживая меня.

– Бриенна, – хрипло проговорила королева, – кто этот мальчик?

Я удивленно уставилась на нее. Наши лица находились на расстоянии дыхания. И тут я увидела в ее глазах подозрение – союз неверия и горечи.

– Нет, – прошептала я. – Нет, не может быть…

Кусочки начали складываться вместе. В Брае поселился сирота. Картье понятия не имел, откуда пришел мальчуган и кто он на самом деле.

Но Картье не стал бы сознательно укрывать Ланнона. Он мог не знать, что Томас – это Эван, сын Деклана.

Я набрала воздуха, чтобы об этом сказать, но тут затряслась дверная ручка, мы с королевой отодвинулись друг от друга и нацепили на лица приветливые, нейтральные выражения, хотя сердца колотились в груди.

Позвонив слуге, я велела принести ужин для Томаса. К тому времени, как я повернулась обратно, Томас уже вошел с гостиную, стараясь скрыть хромоту.

Но Изольда тоже это заметила и спросила:

– Больно?

Томас, не ответив, сел на краешек дивана.

Станет ли Изольда его лечить? Будет ли по своей воле исцелять сына врага, ребенка, который сбежал от нее и доставил столько бессонных ночей?

Она встала на колени рядом с ним.

– Томас, можно взглянуть на твою ногу?

Он колебался. Мальчик знал, кто она, не мог не знать. Перед ним на коленях стояла королева, которая свергла с трона его семью. Я затаила дыхание, сдержав ободряющие слова, которые хотела произнести, чтобы он доверился ей. Томас сам должен принять решение.

Наконец он уступил и кивнул.

Я стояла у камина, глядя, как Изольда снимает с него башмаки и мягко касается пореза на ступне.

– О, похоже, швы разошлись. Немного кровоточит. Томас, я могу это вылечить.

– Вы… как? – Мальчик сморщил нос. – Опять зашить?

– Не зашить. С помощью магии.

– Нет. – Он вырвался. – Нет, нет. Мой папа… мой папа говорит, что магия – зло.

Изольда все еще стояла перед ним на коленях. Но я знала, что она потрясена его словами, словно ей в лицо швырнули комья грязи.

– Твой папа много знает о магии? – осторожно спросила она.

Томас сложил руки на груди, глядя на меня и словно умоляя ему помочь. Я подошла, села рядом на диван и взяла его холодные руки. Кровь с ноги Томаса капала на пол, на платье Изольды.

– Несколько недель назад, – негромко начала я, – я тоже поранилась. Поранила руку.

Разумеется, я не уточнила, что это была рана от стрелы, когда Гилрой Ланнон приказал стрелять по мне, в самом начале нашей битвы.

– С помощью магии Изольда исцелила меня. И знаешь что? Это было совсем не больно, как луч солнца на коже. И я благодарна за это, потому что иначе рука бы до сих пор была слабой и болела.

Томас уставился на свою одежду. Моя рубашка доходила ему почти до колен. На ногах у него были плохо заживающие ссадины и перекрестные шрамы. Изольда тоже их заметила, и негодование в ее глазах сменилось сочувствием.

Томас поднял взгляд на меня.

– Если леди меня исцелит, я буду осквернен?

– Нет, нисколько, – ответила я. Интересно, что он имеет в виду под словом «осквернен»? – Но если тебя это беспокоит… посмотри на меня. Я осквернена?

Томас покачал головой.

– Нет, госпожа. Вы мне нравитесь.

– Ты мне тоже, Томас, – улыбнулась я.

Прикусив губу, он перевел взгляд обратно на Изольду.

– Леди… я не против, чтобы вы меня исцелили.

Она протянула руки, и Томас осторожно поместил пятку в ее ладони. Он крепче сжал мою руку, и я ощутила, как напряглось его тело, а дыхание стало прерывистым, как прыгающий по воде камень. Он смотрел, как Изольда прижала ладонь к своду его стопы. Наверное, он ожидал боли, потому что удивленно заморгал, когда она убрала руки.