Суд Блека И Джека - Александр Кузьмин Страница 28

— Никогда, слышишь! Никогда не возвращайся! — донесся пронзительный крик сверху.

Я вышел из здания, меня встретила вспышка молнии и усилившийся ветер с дождём. Не было ни малейшего понятия, куда идти, и, главное, зачем? Меня больше никто не ждёт, и никогда не будет ждать в том городе, хоть он и являлся моим родным. Еле переставляя ноги по улице, я начал ощущать пустоту внутри себя, всеобъемлющую и поглощающую. Лишь одна фраза до сих пор отдавалась в голове — «Никогда больше не возвращайся». От собственного брата.

Яркий свет, стеклянная морская гладь. Я стоял босыми ногами на ней, ощущая лёгкую приятную прохладу. Дул ветер, который трепал мои волосы и щекотал лицо, осыпая множеством мелких капель. Безоблачное небо фиолетового оттенка, ни единого облачка. Солнце стояло в зените, на удивление чёрное, окантованное белоснежным обручем, словно было затмение, только света хватало. Всматриваясь в горизонт, можно было заметить, у него нет конца, это место ощущалось бесконечным и одновременно таким уютным и безопасным. Твоя личная вселенная, только для тебя и всех твоих желаний, которые исполнятся, стоит пожелать. Я бесцельно бродил, не знаю, сколько времени, по этому месту — вечность? Или ничтожное мгновение?

За спиной послышался шелест, я повернулся, прямо на моих глазах выросла огромная стена из пурпурного стекла, уходящая далеко вверх. Рядом с ней появился молодой парень, на вид не больше шестнадцати-восемнадцати лет, он облокачивался на стену и вытирал лицо от капель воды, вся его одежда была мокрой и местами пропитанной кровью. Подойдя к парню, я улыбнулся, обеспокоенно взглянув на него, вдруг ему нужна помощь.

— Здравствуй, Джеки, — произнёс мальчишка, стряхнув капли с кончиков пальцев и медленно повернув голову в мою сторону.

— Мы знакомы? — ответил я вопросом на приветствие.

— Конечно. Как ты мог забыть, что мы одно целое? Ты ничего не понимаешь и не должен. Иначе ты сойдёшь с ума прежде, чем осознаешь, что мы сотворили, — собеседник прислонился спиной к стене и достал сигареты, предложив их мне, после отказа с моей стороны он закурил.

— О чём ты? Не уверен в нашем родстве, у меня точно не было никогда ни сестёр, ни братьев…, - в висок стрельнула боль, рука упёрлась в гладкую поверхность стеклянной стены. Послышался высокий звон, который полностью заполнил всё пространство, по водяной глади пошла рябь, расходящаяся волнами.

— Слышишь? — парень затянулся и указал кончиком сигареты вверх. — Стена даёт слабину, мы начинаем вспоминать. Стоит нам чуть ускориться, если хотим закончить то, что обещали своему брату. Ещё раз повторю, сейчас ты не поймёшь, даже я не всё понимаю, хоть и сознаю больше тебя. Чувствую ветер перемен, — окурок упал в воду и тут же утонул.

— Реально не понимаю твоих изречений. Кто ты, что это за стена, и вообще, где я, мать твою?

— Как же так, — начал причитать парень, закуривая новую сигарету, выпуская дым из носа. — Я — это ты, Джеки, забыл? Тогда, десять лет назад, мы совершили ошибку, которая тянется через всю нашу жизнь огромным шлейфом дерьма и крови. Боль и психологические страдания, вот, чего мы боимся, вспомнить, осознать. Эта стена, — он постучал свободной рукой по пурпурному стеклу, — барьер. За ним находится прошлое. Кусок памяти, который полностью изменит нас, раз и навсегда. Но тебе так хорошо живётся, не так ли?

— Хочешь сказать, я сам блокирую большой кусок из своей жизни, лишь бы не испытывать боль и страдания? Чего же мы такого натворили? — отстранившись, я присел на корточки и начал водить пальцем по воде под ногами.

— Ты сам знаешь, только блокируешь это. Тебе нельзя вспомнить всё разом, психологическое напряжение уничтожит твою личность, мне бы не хотелось раствориться, я ведь только появился.

— И что, мы будем сидеть, пока эта стена не разрушится? Долго же нам сидеть….

— Не так долго, как ты думаешь, процесс уже пошёл. Слышишь треск? А он есть, ты поверь мне, ведь наш разум одно целое.

— То есть, я псих? Разговариваю сам с собой у себя в голове, даже особо не удивляюсь происходящему.

— Когда ты придёшь в себя, большую часть ты забудешь. Предположим, это сон, а во сне все мы немного двинутые. Особенно ты, Джеки, ты был очень плохим мальчиком, — улыбнулся пацан, затушив окурок о стеклянную стену.

Безоблачное небо затянуло, буквально, на глазах тяжёлыми ярко-фиолетовыми тучами, хлынул обжигающе горячий дождь. Из туч сочилась кровь, обжигая кожу и заполняя каждое доступное место, окрашивая воду бирюзового цвета в мутно-бурые оттенки давно засохшей крови. Невероятно высокая стена завибрировала, начала светиться изнутри, заставляя съёжиться и отскочить от неё.

— О, началось раньше, чем я думал. Не переживай, это только начало, будет гораздо хуже. А теперь, Джеки, погрузись в себя, как можно глубже.

Кровь с неба полностью покрыла парня, с ног до головы, оставив только ярко горящие глаза в сумрачном свете и дикую широкую улыбку. Вода под ногами тут же поглотила меня, я медленно начал погружаться в горячий и тягучий коктейль из крови и чёрт его знает ещё чего. Раскаты грома слышались всё глуше и глуше, пока тело увязало всё глубже, опускаясь в бездну.

Воздуха! Дайте воздуха! Хоть немного подышать. Кажется, у меня остановилось сердце, или оно не билось с самого начала? Хочу выбраться отсюда, не могу больше, слишком много голосов. Так тихо и так громко одновременно. Так горячо, кожа будто горит. Подняв голову, я увидел своё младшее отражение, вся его правая часть лица была обгоревшей, буквально, до костей. Это не мешало ему улыбаться, как и прежде, будто произошло самое лучшее событие в его жизни. Сохранившаяся часть рта пришла в движение, и он по слогам произнёс слова, которые я, скорее, воспроизвёл по памяти, чем услышал — "Просыпайся, Джеки". Мой рот открылся и пустил вязкую горько-солоноватую жидкость в лёгкие, заставляющую кашлять, разрывая грудь, лишь бы добраться до горящих лёгких. Темнота, спасение от боли и отчаяния, лишь на непродолжительное время.

3

Я вздохнул как в последний раз, воздух ворвался в лёгкие с невероятным свистом. Кашель тут же вырвался из моего рта, тело перевернулось на бок и затряслось. В груди болело, голова раскалывалась, из носа тянулись два засохших следа. Глаза отказывались фокусироваться на чём-то светящемся в паре сантиметров от меня. Ко мне подскочил Саймон и пару раз ударил по спине, следя за моим состоянием.

— Вот же сукин сын! Живой! Ну ты и ублюдок, Джеки, решил меня кинуть на этом проклятом корабле? Обойдёшься! — зло застрекотал напарник.

— Сколько… сколько я был в отключке? — из рта вырвались больше хрипы, чем членораздельные слова.

— Отключке!? Ты чуть не откинулся, у тебя сердце остановилось, а мозговая активность настолько подскочила! Я подумал, перегоришь, а нет, повезло. Правильно говорят, чем больше ты тварь, тем дольше живёшь. Не спрашивай, как это произошло, у тебя была клиническая смерть. Больше двух минут я пытался запустить твоё сердце, чуть дольше бы, и последствия были бы необратимы, — он помог мне сесть, пододвигая военный аптечный комплекс ближе к нам. — Ну рассказывай, видел ангелов там, белый свет?