Агентство «ЭКЗОРЦИСТ»: NIGREDO - Михаил Ежов Страница 28

— Ты о чём? — не понял я.

Человек на столе казался мне вполне обычным. Разве что довольно высоким.

— О колдовстве, разумеется! — отозвался Джексон. — Ты правильно сделал, что взялся за это дело. Яд тут ни при чём, как и инфекция.

— Значит, магия?

— Чёрная, страшная и смертоносная! На этого человека было наложено проклятье. Оно и отправило его на тот свет.

— Источник, конечно, определить невозможно?

— Мррр, нет, разумеется. Если б всё было так просто! Тебе придётся самому вычислить убийцу.

— Ясно. Ладно, давай назад.

Как только фамильяр исчез, я позвал доктора. Он вошёл сразу, словно стоял всё это время под дверью.

— Я закончил. Благодарю и прошу извинить за беспокойство.

Врач окинул мертвеца внимательным взглядом, пытаясь понять, не сделал ли я с ним что-нибудь вопреки обещанию.

— Тело вам больше не понадобится?

— Нет. А язык всё-таки вырежьте.

Попрощавшись с врачом, я вышел на улицу. Мартин дожидался возле машины — вышел размять ноги.

— Ну, что? — спросил он, когда мы отъехали от больницы. — Узнал что-нибудь интересное?

— Не сказал бы, — мне не хотелось пока говорить о проклятье. Мартин вполне мог проболтаться при убийце, тем самым предупредив его. — Но эта ваша леди Бланш, кажется, весьма любопытный человек. Никого не оставляет равнодушным. Даже старик-доктор в неё немного влюблён.

Мартин хохотнул.

— У мужчин его возраста часто бывает слабость к молодым и красивым женщинам, — сказал он. — Которые им в дочери годятся.

— Завтра похороны?

— Да. Я обязательно поеду. Думаю, можно ждать и Уилшоу.

— А леди Бланш?

Мартин развёл руками.

— Вот уж не знаю! Может, не захочет пересудов.

— Я поеду с тобой завтра.

— Хочешь на неё поглядеть?! — усмехнулся Мартин. — Понимаю, Кристофер. Заинтриговала!

— На всех хочу посмотреть, — ответил я.

Некоторое время ехали молча. Мартин покуривал свою мерзкую вонючую сигарку, а я думал о том, мог ли Себастьяна отправить на тот свет собственный отец. Ему, как близкому родственнику, было бы сделать это довольно легко. Вот только зачем? Я говорил с Тэкери-старшим, и мне показалось, что старик в подлинном горе. Нет, здесь мотива я не видел. И всё же… Не всегда причины преступлений очевидны, далеко не всегда. Пытался же лорд Мобрей забрать жизнь дочери, чтобы продлить свою.

Я переключился мыслями на Джеймса Уилшоу. Что, если тот ревновал приятеля к леди Бланш? А может, к её младшей сестре? Вдруг Себастьян влюбился именно в неё, пока они с Уилшоу гостили в именье вдовы? Впрочем, мог быть и иной мотив, хотя и выглядящий надуманным: что, если Джеймс решил свергнуть авторитет? Тут я невольно взглянул на Мартина. А ведь этот тоже мог… Нет, бред! Этот не решился бы. Да и меня нанимать не стал бы.

— Ты навещал Себастьяна перед смертью? — спросил я больше для очистки совести. — Виделся с ним?

Мартин округлил от ужаса глаза.

— Что ты! Разумеется, нет!

— Почему это? Я думал, вы большие приятели были.

— А вдруг всё-таки кадаверин? Заразиться же можно. Мало ли!

Я мысленно кивнул сам себе. Нет, Мартина можно вычеркнуть из списка подозреваемых: у него духу не хватило бы свергать авторитеты.

Итак, подозреваемые. Кто из действующих лиц является тайным чародеем, владеющим чёрной магией? На вид все — респектабельные люди. Это в моём деле самое сложное: никто не ведёт себя, как злодей. А значит, в список можно смело включать чуть ли не всех! Особенно учитывая, что могли существовать мотивы, о которых я даже не подозревал.

Надо завтра съездить на похороны.

— А что, Мартин, не заглянуть ли нам куда-нибудь поужинать? Как по мне, самое время. В корзине, конечно, что-то осталось, но я предпочитаю есть в ресторанах. Оно как-то приятнее, чем у дороги.

— И правда! — оживился Мартин. — Тут недалеко есть одно заведение. Я сам туда часто наведываюсь. Дорогу покажу.

С утра накрапывал дождь, но к тому времени как мы с Мартином добрались до кладбища, погода прояснилась: небо очистилось от туч, приобретя светло-лазоревый оттенок, солнце светило весело, вода в лужах и на траве искрилась.

Мартин сложил зонт, отряхнул и оставил в машине.

Возле четы Тэкери стояли Джеймс Уилшоу и два почтенных сквайра, один приземистый и весь какой-то округлый, в тёмном костюме, а другой — прямой, с воротничком, подпиравшим подбородок. Ему было около сорока.

— Надо же, оба брата Уилшоу приехали! — шепнул мне Мартин, пока мы шли через кладбище.

Когда мы приблизились, он представил меня как своего приятеля и гостя. Мы обменялись приветствиями.

Родители Себастьяна расположились напротив других изъявивших желание проводить нигилиста в последний путь. Они стояли, понурившись, как овечки.

— Служанка Тэкери мне по секрету рассказала, что после смерти Себастьяна его отец тряс кулаками и кричал, что разуверится в Боге! — шепнул мне Мартин. — А супруга повисла у него на шее — так они вместе ниц и пали.

— Ты это когда узнал?

— А вчера, когда мы с тобой заезжали.

— На короткой ноге с прислугой?

— Я выше социальных условностей! — гордо задрал нос Мартин. — А прислуга может о своих господах рассказать ой как много чего.

Показался священник, и все затихли. Началась служба. Я наблюдал за собравшимися, но реакция у большинства была предсказуемой: родители рыдали, Мартин скромно утирал слёзы, Уилшоу глядели в землю. Потом мой приятель взял слово и сбивчиво, волнуясь, начал говорить о великом уме современности и потере для Империи. Его слушали рассеянно, только отец покойного согласно кивал, да Пол Уилшоу пару раз досадливо поморщился. Он восторженного взгляда на нигилизм умершего не разделял.

После отправились к Тэкери на поминки. Я сел в сторонке, в разговоры не вступал, зато внимательно слушал. О покойнике говорили мало — всё больше об отвлечённом. Упомянули и леди Бланш, на похороны не приехавшую.

— Ничего, ничего! — поспешно сказал мистер Тэкери. — Мы и не ждали.

Однако было видно, что он обижен.

— Главное, что леди Бланш приехала, когда Себастьян просил, — добавила его жена и промакнула уголки глаз кончиком платка.

Мне показалось, что Джеймс Уилшоу хотел предложить за покойника тост, но не решился. Должно быть, он не только в нигилизме разочаровался, но и в приятеле. Впрочем, возможно, дело было всё-таки в женщине. Вот только в которой — старшей или младшей?