Зона Посещения. Избиение младенцев - Александр Щеголев Страница 28

Кто он, этот «свой», а точнее сказать, чужой, я догадался, но делиться соображениями с главным инженером пока не хочу. Говорю о другом:

– Получается, моя семья оказалась в центре операции какой-то мощной спецслужбы. Неужели вы вправду не знаете, кто за этим стоит? Раздобыть пахучий секрет самки тахорга, да еще и подбросить контейнер к «игровой площадке», которая, на минуточку, расположена в Зоне…

– Ты прав, это по зубам не всякому.

– Ну и?..

– Предположения есть, но нет доказательств. Пока нет.

– Понимаете, мне плевать на все ваши артефакты, – завожусь я, аж в глазах темнеет от злости. – И на «Детский сад» с Институтом в придачу. Я хочу маму и хочу папу.

– Понимаю, Питер.

– И на Зону с ее пакостными чудесами мне плевать. Комендантский час и другие прелести закрытого района – тьфу! Не выехать, не поступить в приличный университет. Из города не выпустят, потому что я здесь родился. Местный колледж – мой потолок. Ну и отлично, переживу. Весь город – огромная Зона, охраняемая снаружи, из которой не выберешься. Зона, внутри которой еще одна Зона. И если первую, настоящую, устроили пришельцы, то вторую, куда более поганую, – человек. Ну так я с этим дерьмом смирился!

– Зря смирился.

– Да, смирился! Знаете почему? Потому что закон суров, но это закон, а я уважаю закон. А сейчас что? Мне объявили войну, лично мне. Отлично. Только с кем воевать, если не знаешь, кто враг? Вот вы опасались, что кто-то за нами погонится…

– Я и сейчас опасаюсь.

– Кто, скажите наконец! – взвиваюсь я.

– Тихо, тихо, – кладет он руку мне на плечо, опуская обратно к земле. Я физически сильный, для своего возраста даже очень, со мной избегали драться все, включая старших, быстро уразумев, что рост мой обманчив, но его рука – как гидравлический пресс, невозможно противиться.

– Клянусь, ты будешь первым, кому я назову имя нашего врага, – говорит он и прикладывает бинокль к глазам.

– Вы сами-то у кого на службе состоите? – бросаю я в воздух.

Молчит, смотрит вдаль.

Странная компания уже идет по лесопилке. Лесопилкой мы называем деревообрабатывающую мастерскую, довольно большое предприятие, выпускавшее лет пятьдесят назад доски, балки, паркет, вагонку, двери, рамы для окон, ставни – короче, все для строительства. Изрядную часть территории занимает цех, здоровенное и хорошо сохранившееся здание, мелких построек немного (в основном навесы для сушки необработанной древесины), а хоздвор выглядит сильно захламленным. Валяются доски, бруски, недоделанные двери, все сгнившее и трухлявое. Стоят под открытым небом сломанные станки. Вот этот ограниченный забором мирок четыре фигурки и пересекают.

Зачетно идут, ходко, не застревая попусту. И то, что до сих пор ни во что не вляпались, определенно говорит в их пользу.

Эйнштейн пялится в бинокль так долго, что я даже заскучал сначала, а потом забеспокоился.

– Чего там?

– Натали, – наконец произносит он.

– Чего-чего, – тупею я.

– Дочь Носорога. Этого еще не хватало! Какого хрена ей надо, что за… – недоговаривает.

– Дайте посмотреть, – требую.

Он дает. И первый, на кого я натыкаюсь, – Крюк! Нет сомнений, он. «Какого хрена», – хочется сказать мне вслед за Эйнштейном. Я молчу, рассматриваю остальных… Девушка. Внешность – ничего примечательного, но как она одета, боже ты мой, как бредово, как дико она выглядит в этом своем наряде! Ладно, с девушкой разберусь позже. А вот ребенок, которого она ведет за руку… Скарабей! Мутант из «химической» группы, знакомый мне мальчик-сорбент. Он-то что здесь делает, его-то зачем потащили в Зону? Наконец, четвертый. Крутой мужик, рожа зверская, сам собранный, сконцентрированный, ведет группу. Надо полагать, это и есть Лопата, советник Носорога, совративший доверчивую юную леди? Недурен, недурен. Бросает гаечки – по старинке, а громоздкую штуковину, похожую на контейнер, которую нес чуть раньше, отдал Крюку. Теперь я вижу, что это за багаж такой у них. Не контейнер, а клетка, затянутая мелкой сеткой, иначе говоря, переноска, в которой явно сидит какое-то животное. Это уж совсем непонятно.

– Ну и команда, – говорю. – И что с ними делает Крюк? У него мать погибла, а он в Зону поперся, сталкер недоделанный.

– Зачем у них Скарабей, тебя не удивляет?

– Меня все удивляет, босс.

– Я объясню. Малыш – «химический» аномал, любому нюхачу даст сотню очков вперед. Анализирует атмосферу с точностью до молекулы, с тахоргом может посоревноваться. Его взяли, чтобы вел по нашему следу, Пэн. От такого не спрячешься, не обманешь, как поисковую собаку, каким-нибудь спецсредством. – Эйнштейн для наглядности почему-то похлопывает свой рюкзак. Видать, запасся антисобакином, а тут ему – аномал…

Я все смотрю в бинокль – интересно мне, как они пройдут автопогрузчик. Между этим агрегатом и стеной сарая таилась сжатая пружиной вертикальная «давилка». Сунутся или нет? Крюк, если что, замыкает колонну, за него можно не волноваться.

Лопата останавливается, смотрит на планшет в свободной руке… ага, сверяется. Карта ловушек. У Эйнштейна есть такой же девайс, напичканный всякой инфографикой, но ему это не нужно, карты у него в голове, по крайней мере для этих конкретных мест. А Лопата – о! – засек «давилку». Профессионально обозначает гайками и ведет группу в обход.

Нет, не ведет. Девушка, оказывается, зависла, разглядывая «эстакаду», начинавшуюся как раз возле автопогрузчика. Оно и понятно, впечатляет по первости.

«Эстакада» – аномалия из разряда безвредных и бесполезных. Курьез. Куда больше, кстати, напоминает лестницу, и тот умник, выдумавший название, наверное, просто повелся на красивое словцо. Выглядит это дело так: поддоны, с которыми когда-то работал погрузчик, поставлены один на другой и сдвинуты уступами – так, что получаются высокие ступени. Причем никаких тебе подпорок! Вся эта лестница непонятно на чем держится, висит в воздухе и не падает вот уже сколько десятилетий. Дух захватывает, если сбоку смотреть – как в цирке. Высотою футов шестнадцать. Кто и на кой хрен так составил поддоны, история умалчивает, но можно предположить, хотели проложить путь над «давилкой». Во всяком случае, «эстакада» расположена таким образом, что последняя ступенька находится точно над опасным участком. Создается иллюзия, будто можно забраться туда, шагнуть на крышу сарая – и вперед. Да только не учли, что «давилка» вертикальная, то есть где у нее верхняя граница – бог весть. Короче, рисковать – нет идиотов.

Девушка рвется залезать на это невозможное сооружение. Лопата ее задерживает, что-то сказав. Она сердито отвечает, и тянутся они всем табором дальше, обходя цех с противоположной стороны – со стороны торчащего из стены стеклянного аквариума, вознесенного под самую крышу. Под этим скворечником для начальства и лежит единственный безопасный проход. Просто на изрядной части двора вольготно расположилась здоровенная «комариная плешь», пустив гравитационные щупальца чуть ли не по всему участку, и, чтоб не попасть этой дряни в пасть, надо подняться по пандусу и пройти вдоль самой стеночки – по длинному подъезду для машин. Точно под стеклянной конторой.