Надежда "Дерзкого" - Дэвид Файнток Страница 28

– Есть, сэр. А если они откажутся?

– Значит, не будут ужинать. Корабельные инструкции никого принимать пищу не обязывают.

Отдав честь, эконом ушел.

Вскоре на вахту явился Вакс. Он был не в себе, долго ерзал в кресле и наконец, избегая моего взгляда, заговорил:

– Вчера вечером гардемарины выясняли отношения.

Я промолчал. По традиции командиру не положено вмешиваться во взаимоотношения гардемаринов, а лейтенантам сообщать что-либо о них командиру. Если Вакс решился нарушить традицию – значит, произошло ЧП.

– Филип и Дерек боролись за старшинство, – продолжил Вакс, по-прежнему уткнувшись в экран. – В спортзале. Избили друг друга почти до потери сознания. Мистер Сингх туда заглянул и поначалу решил, что они голубые. Оба лежали в полном изнеможении, друг у друга в объятиях. Сингх прибежал за мной.

Я упорно молчал.

– Пришлось их разнять и отправить в каюту. – Вакс искоса глянул на меня и покраснел.

Возможно, вспомнил наш поединок на борту «Гибернии»? Я тогда не выиграл. Но и не проиграл.

Я лихорадочно размышлял. Что же делать? Вмешиваться нельзя. Это ясно. Но Вакс – мой давний друг. Не с ним же еще обсуждать подобные вещи? А больше не с кем.

Командир на корабле – бог и потому обречен на одиночество. Он на недосягаемой высоте и не снисходит до всяких бытовых мелочей подобно простым смертным. Командир задает вопросы и принимает решения. Поведи я себя иначе, в критической ситуации мне не справиться с подчиненными, не заставить их беспрекословно выполнять мои приказы.

Я продолжал хранить молчание. Вакс насупился и не сводил глаз с экрана. Обиделся. Но я ничем не мог ему помочь. Объяснять свое поведение командиру не положено.

Слава Богу, у меня есть Аманда и Нэйт. Только с ними можно отвести душу. Иначе я давно бы чокнулся.

Вечер выдался трудным. Напряжение в столовой достигло предела. Я делал вид, что не замечаю расквашенной физиономии Дерека, разбитой губы Филипа и огромного синяка у него под глазом. Это соответствовало традициям и вообще было правильно. Командир Денгель на борту корабля «Хельсинки» поступил точно так же в тот вечер, когда Арван Хагер преподал мне запомнившийся на всю жизнь урок.

Грегор Аттани не стал упорствовать и сел рядом со мной. Это место считалось самым почетным до того, как я усадил за свой стол беспризорников. Эдди и Деке тут же начали паясничать и тыкать друг другу в ребра. Грегор сидел хмурым и в перерыве между блюдами поинтересовался:

– За что вы так со мной поступили?

– Как именно?

– Заставили меня сидеть за одним столом с этой чер… С этими невоспитанными людьми, – быстро поправился он под моим грозным взглядом.

– Вы не лучше их, мистер Аттани, – холодно ответил я.

– Неужели я могу позволить себе такое? Вы только посмотрите! – Он указал на одного из беспризорников, который жадно ел и чавкал на всю столовую.

Как я ни старался, как ни лезли из кожи вон сами беспризорники, чтобы выполнять мои «странные» требования, обучение шло туго. Их привычки закреплялись годами, и теперь от них было непросто отказаться.

– Я имел в виду нечто другое. Конечно, вы образованнее, культурнее, но в остальном такой же, как они. – Говорил я как-то неубедительно и потому злился на себя и на Грегора. Я представил, как этот юнец с издевательской ухмылкой заглядывает в комнату отдыха. Нервы натянулись как струны. – Грегор, хватит задирать нос, не то будете с ними и завтракать, и обедать!

Грегор притих. Аманде стало жаль «мальчика», и она то и дело к нему обращалась. Но он неизменно отвечал односложно, и она оставила его в покое.

После ужина я вернулся в центр управления. Очень хотелось спросить Вакса, чем закончился поединок, кто стал главным – Филип или Дерек? После долгих мучительных колебаний я снял было телефонную трубку, но тут же бросил ее.

– Полегче, командир, сэр, так ведь трубочку недолго сломать, – послышался голос Дэнни.

– Извини, – вырвалось у меня, но я тут же обругал себя за неуместную вежливость. Ну и дурак! Перед компьютером стал извиняться!

– Характер у вас, командир, прямо-таки бешеный, – трепалась проклятая машина, начиненная электроникой.

– Не валяй дурака, – в сердцах бросил я.

– Есть не валять дурака, сэр. А кто дурак? – кривлялся несносный Дэнни.

– Пошел ты на…

– Есть, сэр!

И тут меня осенило. Может, спросить у компьютера, чем закончился поединок?

– Недавно гардемарины схватились один на один, – начал я издалека.

– Они часто дерутся, разве не так? Я слышал от Дарлы, что в свое время вы тоже дрались. На ее корабле. Так-так, вот где хранятся секреты!

– Они дрались не просто так. Во время прошлого полета Филип, для тебя он мистер Таер, не справлялся со своими обязанностями старшего гардемарина, и его заменил Дерек, победив в поединке. Теперь Филип решил взять реванш и вернуть себе старшинство. Кстати, он старше Дерека по возрасту.

– Понимаю, теперь они снова вступили в поединок. И что, Филип, который для меня мистер Таер, победил?

– Не юродствуй! – заорал я.

Интересно, сколько ему лет, этому компьютеру? Глупый вопрос. Ведь Дэнни не живой. Впрочем, черт его знает.

– Не знаю, кто победил, – признался я. – По-моему, ничья.

– Придется им тогда еще разок схватиться, – невозмутимо ответствовал сгусток электроники. – И так до бесконечности, пока не решат свою проблему.

– Возможно.

Но именно этого мне и не хотелось. Я вдруг понял, что мне симпатичны оба – и Филип, и Дерек. Я набрал номер гардемаринской кают-компании.

– Мистера Таера или мистера Кэрра в центр управления, – приказал я в микрофон.

– Их здесь нет, сэр.

Поразмыслив с минуту, я снова снял трубку и приказал:

– Лейтенант Хольцер, в центр управления! Примчался запыхавшийся Вакс.

– Побудьте на вахте, лейтенант, – приказал я ему и покинул мостик.

Над дверью в спортзал светилась надпись: «Закрыто». Я схватился за ручку, но дверь оказалась заперта изнутри. Тогда я принялся барабанить в нее и кричать:

– Открыть! Живо!

Открыл Филип с разбитыми в кровь губами. Посреди зала стоял Дерек, держась за бок. Одежда гардемаринов, аккуратно сложенная, висела на брусьях.

– Отставить! – скомандовал я. – Одеться! Быстро!

Вскоре они приняли относительно пристойный вид. Я повел их в пассажирскую столовую, где в это время было пусто и полутемно. Я выдвинул из-за стола стул для себя, еще два – для них, сел сам и скомандовал:

– Сесть! Обоим!

– Есть, сэр!