Защитник - Екатерина Гичко Страница 29

– Так ты возьмёшь? – девочка потянула гостя за штанину.

Ещё минуту назад Ранхаш хотел отказаться от дара.

– Да. Спасибо.

Глазки малышки ликующе вспыхнули.

– А ты останешься с нами пообедать? Ну пожалуйста, останься!

– Ох, Лалуша!

Ранхаш вскинул глаза на дверь и увидел госпожу Иларию. Женщина выглядывала из-за двери и даже не пыталась зайти в кабинет, отчего харен предположил, что она не одета.

– Ты мешаешь папе. Иди ко мне.

– Так ты останешься? – Лалуша требовательно уставилась на гостя.

– Я с удовольствием отобедаю с такой прекрасной госпожой, – отозвался Ранхаш.

– Лалуша, ты слышала? Пойдём накрывать на стол, – опять позвала дочь госпожа Илария. – Нужно достать для гостя самую красивую посуду.

Девочка радостно взвизгнула и бегом припустилась на выход.

Илария украдкой, из-за занавески, наблюдала за удаляющимся хареном. Хромающий мужчина казался задумчивым и прижимал к груди свёрток с куклой.

– Странный он какой-то, – рискнула заметить женщина, поворачиваясь к мужу.

Тот рассеянно кивнул, погружённый в какие-то свои не очень радостные мысли. Илария почувствовала дурное настроение мужа, ещё когда он вышел вместе с хареном из кабинета. Видимо, бывший начальник принёс не очень хорошие новости, но спрашивать, что случилось, она не стала. Трибан бы всё равно не ответил. Он никогда не рассказывал о работе, предпочитая отшучиваться или прямо заявлять, что не может ничего сказать.

Опять повернувшись к окну, Илария успела увидеть, как закрывается калитка за гостем, а затем отъезжает чёрный экипаж.

– Я представляла его другим. Мы же с ним уже встречались. Помнишь? Ты привозил нас тогда с Лалушей к его лекарю. Он с нами только поздоровался и больше ни словом не перекинулся. Был таким холодным и отстранённым… Но, похоже, ему нравятся дети.

Заявление прозвучало не очень уверенно. Харен выглядел скорее не довольным общением с Лалушей, а удивлённым, но с «маленькой госпожой» он разговаривал очень учтиво и проявил безграничное терпение.

– Но он действительно странный.

Увидев его в трапезной, мама рассмеялась и сказала, что теперь ей понятно, ради кого внучка разбила свою любимую тарелку. Лалуша сидела рядом с ней с заплаканным и покрытым красными пятнами лицом. Харен просто остолбенел, а его лицо озарилось таким ошеломлением, что малость испугавшаяся Илария попыталась успокоить уже его, заверяя, что завтра у дочери появится новая любимая тарелка. Всю трапезу господин Ранхаш выглядел крайне раздосадованным и даже виноватым.

– Странный, но милый, – Илария развернулась и с игривой улыбкой посмотрела на мужа. – Трибан.

Муж поднял глаза на залитую солнцем улыбающуюся жену и ощутил, как ослабевает сдавливающий сердце обруч. Несколько секунд назад он безрадостно размышлял, что никому в этом мире верить нельзя. Мог ли он, матёрый медведь, подумать, что обаятельный лукавый Арон, охочий до прелестных женщин, и его очаровательная застенчивая племянница окажутся настоящими злодеями? Но сейчас, глядя на рыжеволосую прекрасную Иларию, он решил, что кое-кто всё же достоин доверия, и распахнул свои могучие объятия. Радостно хихикнув, жена бросилась на его грудь.

Ранхаш подцепил пальцем подбородок Майяри и приподнял его. Вид у куклы стал ещё более высокомерным, и оборотень, ощутив лёгкую досаду, заставил её опустить голову. И почувствовал невольное восхищение талантом данетия. Весь вид куклы говорил, что она покорилась, но не смирилась. Как всё-таки похоже на оригинал!

Внизу раздались какие-то звуки, и Ранхаш напрягся, прислушиваясь.

– Ты встал?! – громыхнуло взбешённое из холла.

Харен мгновенно признал Шидая. Тот наведывался сюда не так часто, главным образом за какими-то вещами и чтобы проследить за выздоровлением Гвария. Последний на поправку шёл тяжело, несмотря на усилия трёх лучших лекарей Санариша и присмотр самого Шидая. И затягивалось выздоровление главным образом из-за дурости самого больного, не желавшего лежать на месте.

– Да что у меня за больные?! – продолжал беситься Шидай. – Один дурнее другого!

– Господин Давий занят, я только дверь открыл, – виновато пробубнил парень, не додумавшийся сперва выглянуть в окно и посмотреть, кто там явился.

– Я и сам открыть мог. Подождал бы и открыл, – в голосе лекаря звучали досада и вина. Похоже, понял, что ему самому бы следовало подумать о непревзойдённой глупости Гвария и не стучать в дверь.

– Шидай, чего беснуешься? – откуда-то с кухни пророкотал Давий.

– Твой помощничек опять по дому разгуливает, – наябедничал лекарь. – Хоть бы приструнил его.

– Как? Да если ж я ему оплеуху отвешу, он на встречу к давно почившим предкам уйдёт.

– В постель, обормот! – рявкнул Шидай, и в холле опять воцарилась тишина.

Ранхаш приподнял голову куклы и уставился в её карие глаза. Воображение нарисовало в них тёмный живой блеск, и дерево под пальцами словно бы налилось теплом. Опомнившись, оборотень досадливо поморщился и убрал куклу со стола в ящик. Чем он вообще занимается?!

Взгляд зацепился за фарфоровые зубочистки, подаренные насмешником Виканом, и у Ранхаша руки зачесались убрать их в ящик к кукле. Но вместо этого он представил, как обрадуется братец, прознав, что его пожелание сбывается. Давно уже Ранхаш не мучился столькими эмоциями. А ведь ему казалось, что это проклятие больше никогда не коснётся его.

С тоской осмотревшись, мужчина отметил, что ему даже заняться нечем. В другое время бы он уже ехал в столицу исполнять свои новые обязанности. Но обстоятельства отличались от прежних. Неожиданно он оказался отягощён ответственностью, которую сам же на себя взял. Майяри должна набраться сил перед поездкой. Оставлять её в Санарише он, конечно же, не собирался, хотя Иезара вряд ли обрадует, когда из-под его носа умыкнут самого важного свидетеля. Ранхаш даже испытал мрачное торжество, представив досаду лиса. Ничего, обойдётся. Внутри шевельнулось что-то пьяняще радостное, хулиганское.

В дверь постучали, и Ранхаш быстро обвёл стол взглядом в поисках куклы, на мгновение позабыв, что уже спрятал её. Не дождавшись ответа, посетитель распахнул створку и шагнул за порог. Ранхаш встретил Шидая ледяным взором.

– Дуешься? – лекарь насмешливо изломил брови.

Даже если дуется, то что с того?

– Дуешься, – уверился Шидай, заходя в кабинет и закрывая за собой дверь.

Ранхаш мрачно уставился на него. Он думал, что уже давно привык к постоянному вмешательству в свою жизнь, но, как выяснилось, нет, не привык. Хотелось разбить великовозрастному интригану морду и сломать пару рёбер. Если бы Ранхаш ценил его меньше, то так бы и сделал.