Тайна Моники Джонс - Кэтрин Блэк Страница 29

– А что нужно, чтобы достать эту материю? – хихикнула Кэтрин. – Обмазаться кровью единорога и спеть гимн лепреконов в третье полнолуние?

Питер хохотнул.

– Так было бы проще, Кэтрин. Многие твердят, что создали экзотическую материю или близки к этому, но это едва ли правда. Сомнительно, что в природе есть возможность существования вещества с отрицательной энергией, – это приведет к неустойчивости вакуума.

Почему-то все мы разом приуныли.

– А Торн говорит, что существование экзотической материи, во всяком случае, не противоречит ни одному известному закону физики.

Что-то щелкнуло у меня в голове при знакомой фамилии.

– Торн? Кип Торн?

– Ты его знаешь? – округлил глаза в небывалом удивлении Питер, после чего смущенно откашлявшись, добавил: – То есть я, конечно, не то что поражен…

– Он был у нас в учебниках по физике.

– Разве? – неуверенно переспросила Моника.

– …и по телевизору его показывали. Анна, это не про него рассказывал тебе отец?

Анна радостно закивала.

– Да, они с папой были знакомы, у нас даже на камине их общая фотография стоит. Папа всегда с особой теплотой о нем говорил. Один из самых талантливых физиков-теоретиков нашего времени.

Питер с восхищением качал головой в такт ее словам.

– Торн придумал свою, так называемую «проходящую червоточину», перелет в которой был бы безопасным: время внутри нее не замедлялось бы, вход не закрывался, вас бы не разорвало из-за силы гравитации черной дыры поблизости. Но для этого в центре его «червоточины» должна находиться та самая экзотическая материя.

– Всего-то! – в притворном удивлении сказала Моника.

– Торн считает, что машина времени – это вопрос технического оборудования. Возможно, более разумные расы легко смогли бы осуществить эту затею.

– НЛО подъехало, – укоризненно покачал головой Дэвид, а Кэтрин выглядела более заинтересованной, чем когда-либо.

– Знаете что, – обиженно пробасил Фред, – вы добиваетесь, чтобы я капитулировал, как Лили?

Только тогда я заметила, что подружка «французов» уже не сидит с недовольным лицом на краю кресла. С кухни доносились характерные звуки льющегося вина, и я была вынуждена признать, что Фред еще не такой неженка, как казалось, хотя он ведь хозяин, и даже если мини-вечеринка пошла не по плану, не будет сбегать с корабля. Правда, никто не придал исчезновению Лили особого значения, скорее, этого даже никто не заметил, и я, к своему стыду, глубоко внутри позлорадствовала по этому поводу.

– В общем, путешествия во времени реальны, несмотря на многочисленные «но», – Анна подвела бы черту, если бы не Кэтрин:

– Все равно как-то страшно возвращаться в прошлое. А вдруг я сделаю только хуже?

Анна понимающе погладила ее по плечу, а Питер пожал плечами:

– В таком случае вступают в дело временные парадоксы. Один другого интереснее, хотя, как по мне, только один на самом деле правдив.

– Не будь столь категоричен! – возмутилась Анна. – Каждый из них имеет право на существование, хоть от некоторых мурашки по коже.

– Ты же сейчас не о синдроме убитого дедушки?

Фред уже пил вино из горла бутылки.

– Объясните, – нахмурился Алекс.

– Вот смотри, – Анна забрала у Фреда бутылку, разливая что осталось нам, – есть множество вариантов, как будут развиваться события, если ты вернешься в прошлое. Один из таких парадоксов называется «синдром убитого дедушки». Если человек вернется в прошлое и убьет своего еще маленького деда, то рождение этого человека окажется невозможным. Но если «убийца» не родится, то дедушка останется жив и рождение упомянутого человека станет возможным. Так что же произойдет на самом деле?

– Я бы лучше убил Питера за то, что он испортил своей болтовней вечер, – глотнув вина из бокала Моники, грустно промолвил Фред.

– Ладно, а как насчет парадокса, не имеющего начала? – хитро сощурившись, спросил Питер, игнорируя Фреда.

– Папа мне о нем и рассказывал, посчитал его особенно интересным. Мне же было как-то не по себе, когда я впервые о нем услышала.

– Что с ним не так? – спросил Дэвид.

– Все. Вот послушайте. К нищему изобретателю является богатый мужчина, дает ему схему машины времени и деньги на ее создание. Бедняк строит машину времени, путешествует, богатеет, покупая акции и делая всевозможные ставки, зная результаты наперед. Будучи уже в возрасте, он возвращается в прошлое и дает сам себе деньги и схему машины времени. Вопрос: откуда у нас взялась идея путешествия во времени?

Мне тут же стало не по себе – казалось, такой вопрос мне задавали ранее, но, может, это уже разыгравшееся воображение?

– Этот парадокс самый… таинственный, – почему-то вполголоса промолвил Питер, – но я останусь верен себе.

После этого он внезапно повернулся и, глядя на меня неотрывно, спокойно сказал:

– Наша жизнь – мировая линия. Если человек, вернувшись назад, сделает то, что убьет его – мировая линия этого путешественника во времени исчезнет, как и он сам. Согласно Эйнштейну, мировые линии не прерываются, то есть в теории относительности изменение прошлого невозможно – вернувшись во времени назад, мы лишь воспроизводим прошлое, а не меняем его. Такого же мнения другие авторитетные ученые. И я не смею с ними не согласиться – как по мне, это самое здравое и правдивое, о чем мы сегодня говорили. Поэтому, вернувшись назад, ты не спасешь Эмбер, как бы тебе и нам этого не хотелось. Ты либо сама ее случайно убьешь, либо просто станешь свидетелем, который не сможет этому противостоять. Я потому и сказал: путешествия назад во времени… возможны, но смысла в них нет.

Питер говорил это, будто извиняясь за свою категоричность. После того, как он замолчал, я так же хмуро и неотрывно смотрела на него. Мама постоянно твердит мне быть молодой душой и не думать о финале, но что, если его можно переписать, когда он внезапно настигнет врасплох? Как Эмбер… каков шанс, что, приручив время, мы бы жили долго и счастливо?

– А есть еще какие-то оптимистичные прогнозы касательно изменения прошлого?

– Стивен Хокинг скептически относится ко всем машинам времени, – прокашлявшись и покосившись на меня, сказала Анна, – но он верит, что если такое и произойдет, то, возвращаясь назад и изменяя прошлое, мы просто попадем в альтернативную реальность. Гёдель утверждал, что мы так же просто можем попасть во временную петлю.

– Что является лишь доказательством того, что прошлого не изменить, – упрямо сказал Питер.

– Придлахаю выпеть, – икнув, предложил Фред и взмахнул своим бокалом.

– Меня интересует вот что, – Алекс задумчиво провел рукой по волосам, – неужели с этими всеми знаниями о времени и пространстве не нашлось сумасшедшего гения, который, сам того не ведая, приблизился к созданию машины времени?