Наследники империи - Павел Молитвин Страница 29

В отличие от трех других потемневших от времени дверей с намертво заржавевшими петлями и выломанными скобами для замков, на этой стоял новенький запор, да и выглядела она несравнимо более сохранной и надежной. Бросив беглый взгляд на кувшин, кружку и миску с объедками, стоявшие на пузатой приземистой бочке, ведьма переступила через разряженный арбалет и рванула засов облюбованной ею двери. Тот не поддался, и Мисаурэнь снова изо всех сил дернула железную щеколду.

— Погоди-ка! — Подоспевший Ниврал плечом отодвинул девушку и, высоко подняв вынутый из настенного кольца-державы факел, ловко подцепил сильными пальцами не замеченный его спутницей стопор. Потянул на себя дверь, и та, скрежеща и царапая пол перекошенным полотном, растворилась.

Шагнувший из камеры Эмрик скупо улыбнулся Мисаурэни, кивнул Нивралу и, щурясь от света, показавшегося ему с непривычки слишком ярким, окинул комнату ищущим взглядом. Осунувшееся лицо его при виде Хималя просветлело, но он почти сразу понял свою ошибку. Отвернулся, точным движением сгреб с бочки кувшин и приник губами к его краю.

«Надеялся увидеть Мгала», — догадалась Мисаурэнь и подумала, что Лагашир прав: северянин окажет спасителям своего друга самый радушный прием. Эти двое дополняли друг друга как правая и левая рука, хотя девушке приходилось больше слышать о пресловутой мужской дружбе, чем видеть ее воочую.

— Мои тюремщики исправно потчевали меня соленой рыбой, но забывали приносить воду, — сообщил Эмрик в качестве оправдания и, бросив пустой кувшин на пол, приложил руки к груди. — От всего сердца благодарю вас за спасение из мрачного плена.

— Все такой же шутник, — прошептала Мисаурэнь, испытывая неожиданный прилив радости при виде этого высокого жилистого мужчины, на которого прежде смотрела с полным безразличием, а вслух произнесла: — До спасения еще далеко. Надо удирать, пока не хватились дозорных и не подошли остальные Белые Братья.

Морщась от запаха горелой плоти, Эмрик подхватил два оброненных двуручником клинка и двинулся из подвала вслед за Хималем. Ниврал испытующе взглянул на ведьму, но та, знаком показав, что не нуждается в помощи, поспешила к выходу. Шагая за Эмриком, она внезапно поймала себя на том, что совершенно не думает о грозящих им опасностях, мысленно унесясь в завтрашний день. Она представляла, как обрадуются встрече считавшие друг друга погибшими Мгал и Эмрик, как, забыв о напускной степенности, по-мальчишески завизжит от восторга Гиль, как расширятся глаза Батигар, когда та увидит ее целой и невредимой… Почему-то Лагашир в сцене встречи отсутствовал, он не вписывался в нее никоим образом, так же как Хималь и Ниврал, и это тревожило ведьму. Хотя еще более странным представлялось ей, что Эмрик, перестав быть в ее глазах неким безликим существом, от которого зависело, примет ли Мгал их с Лагаширом в свой отряд или нет, превратился вдруг в мужчину, которому она хотела бы понравиться. Желание странное, особенно если учесть, что сам он на нее поглядывал обычно весьма холодно. Мисаурэнь же не любила тех, кто не восторгался ею, и потому, ясное дело, не обращала на Эмрика никакого внимания. То, что именно пущенный его рукой горшок с зажигательной смесью уберег ее от клыков и когтей глега, никакого значения не имело — они бились плечом к плечу и счеты в таких случаях неуместны. Причину проснувшегося у нее интереса к Эмрику следовало скорее всего искать в том, что без него отряд Мгала представлялся ей ущербным, и, значит, было что-то в этом хитроумном и неунывающем, до неприличия долговязом выходце с Солончаковых пустошей, хотя длинное незапоминающееся лицо его производило прямо противоположное впечатление…

— Т-с-с! Что это, слышите? — Хималь поднял руку, и теперь уже все услышали негромкое бряцание оружия. — Это где-то неподалеку. Неужели возвращаются Белые Братья?

Занятая своими мыслями, Мисаурэнь не заметила, как они выбрались из подвала и обогнули склад. В жилом доме было по-прежнему тихо, отсутствие дозорного во дворе и привратника прошло незамеченным, шум происшедшей в подвале драки поглотили толстые стены и перекрытия. Оставалось выбраться за ворота, а там уж затеряться в лабиринте темных улиц не составит никакого труда.

— Они приближаются со стороны порта! Скорее, быть может, нам еще удастся проскочить незамеченными и уйти на окраины! — Не сомневаясь, что он правильно определил направление встревоживших Хималя звуков, Ниврал схватил Мисаурэнь за локоть и со всех ног бросился к воротам.

Отдавая себе отчет в том, что судьбу их решают мгновения, девушка неслась как ветер, хотя, разумеется, не могла обогнать Хималя и Эмрика. Они пересекли двор, выскользнули из ворот, которые, к счастью, не пришлось отпирать, и, чувствуя себя победителями, устремились к Горелому полю, когда сзади, со стороны площади Нерушимой Клятвы, донесся яростный вопль, подхваченный разом едва ли не дюжиной глоток.

— Им не догнать нас! — прерывающимся голосом бросил Хималь, желая подбодрить товарищей.

Мисаурэнь набрала в легкие побольше воздуха, чтобы обругать его за неуместное бахвальство, оторвала глаза от дороги, которую и без того было почти не видно, споткнулась и со всего размаха грянула наземь. Три пары сильных рук подхватили ее, подняли и как следует встряхнули. Девушка отпихнула излишне старательных помощников, сделала шаг, другой и, охнув от пронизывающей боли в левой ноге, уцепилась за плечо Эмрика, чтобы не упасть.

— Ногу подвернула? О, гнойбище Тараскала и во веки веков проклятой матери его! — выругался Хималь, едва не кусая губы от досады, и распорядился: Эмрик, тащи ее к Горелому полю, там не то что человека — бирему можно спрятать, за год не найдешь. Мы с Нивралом задержим преследователей.

Подхватив ведьму на руки, Эмрик шаткой рысцой пустился вверх по Войлочной улице, а Черный маг и его телохранитель замерли, поджидая Белых Братьев. Их было человек десять, разъяренных и окровавленных, словно только что примчавшихся с поля боя. «Похоже, стычка с Мгалом была жаркой и успехом не увенчалась. Теперь они выместят злобу на нас», — пронеслось в голове Хималя, и в следующее мгновение магический жезл в его руках выбросил в нападавших шарообразный сгусток фиолетового пламени. Послышались крики боли, один из атакующих, корчась в агонии, огненным факелом повалился под ноги товарищам, и кровавые отсветы заплясали на перекошенных ненавистью и страхом лицах, среди которых Хималь не приметил одноглазого, которого так страшилась Мисаурэнь. Жезл выбросил один за другим еще два огненных шара, но ожоги, причиненные ими, не могли остановить жаждущих крови Белых Братьев. Они доподлинно знали, что боевые жезлы магов предназначены для короткого боя и, выплеснув заряд, становятся не страшнее подобранной на дороге палки, ибо наполнение их энергией — процесс длительный и трудоемкий.

Отшвырнув бесполезный жезл, Хималь выхватил из-под плаща меч. Оправившиеся от замешательства, Белые Братья сомкнули ряды, и ощетинившийся клинками полукруг вояк встретил жест мага издевательским ревом. Радость их, однако, была преждевременной. Отступивший за спину господина телохранитель успел вытащить из переметной сумы несколько склянок мутного стекла и, крикнув Хималю, чтобы тот прикрыл глаза, одну за другой начал метать их под ноги атакующим. Ярчайшие сполохи белого огня озарили улицу, и Ниврал поволок замешкавшегося мага прочь от полуослепших преследователей, бестолково топтавшихся на одном месте и вопящих так, что слышно их было, надо думать, по ту сторону Жемчужного моря.