Хроники Люциферазы. Три корабля - Наталья О'Шей Страница 3

Первого офицера у меня на «Пинте» зовут Андреас Готье, и он очень дружен со своим коллегой на «Стелле» Исааком Лонгфелло. Думаю, это неплохо для успешного функционирования всей экспедиции, как и мои, надеюсь, хорошие отношения с сэром Морисом. Я не удивлен, однако, что у этих двоих нет никакого контакта с Инари Мустамяки со «Стульки» – тот, под стать своему начальнику, вечно недовольный и надменный, прямой, будто кол проглотил.

Готье отличный малый, знаю его по более ранним экспедициям в регион Золотой Туманности, очень рад снова с ним работать в паре. Еще более рад я, что в качестве ксениолога и астроэтнографа с нами оказался доктор Теодор Лавкрафт из Галактического Университета. Буквально недавно читал о нем заметки, забавные – сначала молодого ученого с Нового Марса называли выскочкой, затем вундеркиндом, теперь отзываются о нем не иначе как о восходящей звезде ксениологии. Оказавшись на борту, Лавкрафт первым делом заявил, что ненавидит имя Теодор, и потребовал называть себя либо Тедди, либо Доктор (чтобы было слышно заглавную букву, сказал он). Естественно, расположил к себе всех мгновенно. Мгновенно же захламил отведенную ему каюту гелиокамерами, инфоцилиндрами, бумажными книгами, карандашами и красками (?!), тиглями и бог знает еще чем. Для ученого с рядом научных степеней, принимающего участие в важной и потенциально опасной экспедиции, Тедди удивительный неряха, но сердиться на него невозможно, поскольку голова у него действительно золотая, а характер легкий.

Еще один человек, который сопровождал меня в боевом прошлом и снова очутился в моей команде – это ординарец Дэвид Джонс, или Дэви. Честнее и преданнее я, наверное, не знаю никого. Дэви из тех, кому, не задумываясь, подставишь спину, а еще он очень-очень быстрый. Для двухметрового громилы иногда даже слишком, сказал бы я.

В общем, если бы не контингент «Стульки», я смотрел бы на состав нашей экспедиции вовсе уж радужно, но (уже говорил) традиции первых экспедиций предписывают, что кораблей всегда должно быть три, и в строгой последовательности при том. Наша служба располагает к изрядному суеверию. К чести Нансена и Мустамяки надо сказать, что действуют они всегда слаженно и эффективно, то есть рабочих нареканий не вызывают. Вызывают просто недоумение и раздражение. Особенно Нансен этот.

Следующий большой фрагмент бэклога Шеклтона, очевидно, содержал описание подхода к планете, высадки и развертывания лагеря. В доступных нам файлах он отсутствует, но мы не теряем надежды в ходе дальнейших исследований восстановить хотя бы копию этого эпизода.

По иронии вселенной только небольшой фрагмент бэклога Теодора Лавкрафта дает нам представление о том, какое впечатление произвела на первопоселенцев планета Люцифераза. Известно, что доктор Лавкрафт был более склонен к снимкам и зарисовкам, и этот материал составляет основной корпус астробиологических и ксениологических исследований периода начала освоения Люциферазы. В данном же фрагменте мы видим неожиданно поэтическое описание планеты, где героев ждут испытания, поэтому мы сочли нужным включить его в исследование.

Я так увлечен съемкой и рисованием спасшафтов, что совершенно забываю записывать бэклоги и сортировать инфоцилиндры. Постоянная эта проблема – хорошо бы мне так запоминать свое расписание, как морфологию каких-нибудь рейнекских черных лис. Командор требует дисциплины – вот вам дисциплина, начитываю свои первые впечатления перед высадкой на нашу новую планету.

Эффект приливного захвата – потрясающий! Конечно же, я примерно себе представлял подобное и даже видел двухмерные съемки Старого Меркурия, но сейчас буквально прилип носом к пленке иллюминатора и не могу оторваться. Вулканический разлом визуально разрезает планету пополам, и со стороны, обращенной к Солиценте, она небесно-голубая, изобилующая водоемами и светящаяся. На темной стороне просматриваются силуэты гигантских горных хребтов. Общее впечатление получается очень странное: будто бы планета – это космический греческий орех, который некий демиург мог бы разломить по линии огненного пояса.

Вокруг Люциферазы навстречу друг другу кружат две луны, я не совсем понял, как они оказались в подобном противофазном движении, надо спросить астронома Вуда. Ближе к поверхности планеты ходит красноватая крупная Натрикс, на ее поверхности отчетливо видны следы вулканической активности. Чуть выше по орбите располагается бело-голубой Сульфур, очевидно, спутник, притянутый планетой позже, чем Натрикс. Из пространства ясно видно, что луны не пересекают орбиты друг друга, но, полагаю, эффект с поверхности планеты должен быть весьма романтический – они никак не могут не встретиться.

Сэр Росс планирует высадку в районе низких широт западного полушария дневной стороны, возле большого озера, в центре которого находится высокий круглый остров. И конечно, я уже начал думать, какие же топонимы присваивать всем этим местам, но для начала посмотрим, как называют их аборигены… (Подумал.) И какие вообще аборигены нас тут ждут, и чем чреват пресловутый Первый Контакт…

Теодор Лавкрафт оценивал себя верно – далее в ходе экспедиции, даже в самых критических ситуациях, он пренебрегал записями на инфоцилиндрах, каковые, без сомнения, могли бы раскрыть ряд неясностей, остающихся при расшифровке бэклога Шеклтона. С другой стороны, благодаря Доктору в нашем распоряжении есть первые гелиоснимки металлозайцев, ледяных колибри, гигантских огненных леопардов и прочей автохтонной фауны Люциферазы. Также в наследии Лавкрафта имеются превосходные акварельные рисунки аборигенов-воронов, которые, видимо, с удовольствием ему позировали, и даже пара набросков драконов.

Как было отмечено выше, к сожалению, фрагмента бэклога Шеклтона, касающегося технических подробностей развертывания лагеря и начала исследований планеты, в нашем распоряжении нет. Тем не менее из других источников известно, что адмирал Росс изменил свое первоначальное решение о локации лагеря. Первопоселение было основано в десяти лигах к югу от огненного разлома, на холмистом плато, и таким образом каждый из кораблей оказался на своем собственном возвышении, а базовый лагерь был развернут в низине. Результатом дальнейшей разработки этой концепции устройства поселения впоследствии стали знаменитые Башни Кракатука.

Следующий представляющий ценность для нашего исследования фрагмент лога командора – это описание Первого Контакта с аборигенной расой Воронов. Шеклтон проявляет примечательную для опытного офицера эмоциональность, рассказывая о знакомстве с ксениями.