После потопа - Кассандра Монтег Страница 3

Теперь мы просто дрейфовали без четкого направления и цели. Дни ничем не отличались один от другого. Предыдущий перетекал в следующий: так же река впадает в океан. По ночам я лежала без сна и прислушивалась к ровному, размеренному дыханию Перл. Я понимала: она мой якорь. А днем я боялась, что на нас нападут пираты или что в сети попадется мало рыбы, и мы умрем с голоду. Меня мучили кошмары. Во сне я вцеплялась в Перл и будила нас обеих. Так я и жила: много страха, а в промежутках – чуть-чуть надежды.

Я подготовила ловушки для крабов, бросила за борт и дала им погрузиться в воду футов на шестьдесят. Я окидывала взглядом берег, и тут мной ни с того ни с сего овладела смутная тревога. Болотистый берег зарос темной травой и кустами, чуть дальше на горном склоне пробивались молодые деревца: тополя, ивы, клены. До потопа они на такой высоте не росли. Берег изгибался, образуя укромную бухту. Иногда там встают на якорь торговцы или сидят в засаде пираты. Зря я поленилась и не заглянула в бухту. Надо было убедиться, что на острове ни души. Земля не вода, на суше быстро не сбежишь. Но я собралась с духом. Ничего не поделаешь: нам нужна пресная вода, а значит, придется сойти на берег. Иначе и дня не продержимся.

Я еще раз осмотрела берег. Перл проследила за моим взглядом.

– Этот берег ну точь-в-точь как тот, где мы видели пиратов, – поддела она меня.

Перл долго припоминала мне этот случай: мы видели издалека, как пираты грабили лодку. Мы проплыли мимо, хотя на душе у меня было тяжело. Но я позволила ветру наполнить наш парус и унести нас прочь. Перл возмутилась: заявила, что мы должны были прийти тем людям на выручку. Я напомнила ей, что в опасные дела ввязываться нельзя: наше дело сторона. Но под моими здравыми рассуждениями скрывался страх. Пока вода затапливала сушу, он захватывал место в моей душе, поглощая все другие чувства. Теперь мое сердце зачерствело и мало напоминало человеческое.

– По-твоему, мы вдвоем должны были напасть на пиратский корабль? – спросила я. – Пропали бы ни за грош.

– Ты даже не попыталась ничего сделать! Тебе на все плевать!

– Ошибаешься, – ответила я. – На некоторые дела мне настолько не плевать, что на другие просто не хватает сил.

А могла бы сказать: я доведена до предела. Может, и хорошо, что я так и не нашла Роу. Ни к чему мне знать, на какие поступки я способна, чтобы с ней воссоединиться.

Перл ничего не ответила.

– Каждый сам за себя, – подвела я итог.

– Ты нехорошая, – буркнула Перл и уселась спиной ко мне.

– Думай как хочешь, – бросила я.

Потом зажмурилась и зажала пальцами переносицу. Села рядом с дочкой, но та отвернулась.

– Опять тот самый сон видела? – спросила я, стараясь говорить мягко и ласково, но резкие нотки все равно проскакивали.

Перл кивнула. Она выдавливала кровь из змеиного хвоста, и та вытекала через дыру на месте головы.

– С нами такого не произойдет. Мы с тобой всегда будем вместе, – успокоила я.

Погладила дочку по голове, убрала волосы с ее лица. На губах Перл промелькнуло что-то, похожее на улыбку.

Я встала и заглянула в бак для пресной воды. Осталось чуть-чуть на самом донышке. Вот так: воды кругом залейся, а толку от нее никакого. Голова болела от обезвоживания, в глазах начало рябить. Обычно с пресной водой у нас проблем нет: дождь льет через день. Но в эти дни не выпало ни капли. Придется искать горные ключи и кипятить воду. Я вылила остатки наших запасов в бурдюк Перл и протянула его ей.

Перл перестала теребить обезглавленную змею и взвесила бурдюк в руках.

– Ты отдала всю воду мне, – произнесла Перл.

– Я уже попила, – соврала я.

Перл уставилась на меня во все глаза. Она видит меня насквозь. От нее ничего не утаишь. Не то что от себя.

Я пристегнула ножны к поясу, мы с Перл взяли ведра, спрыгнули в воду и побрели к берегу. Может, накопаем моллюсков. Хотя здесь для них, кажется, слишком мокро. Я уже начала беспокоиться, что мы останемся ни с чем.

Мы с Перл бродили по болоту и тут наткнулись на сухой участок с южной стороны. Сюда светило солнце, равномерно прогревая землю. Многочисленные углубления усеивали засохший ил. Мы нашли палки и стали копать, но через несколько минут Перл отшвырнула свою палку в сторону.

– Мы так ничего не найдем, – заныла она.

– Не хочешь – не надо, – с раздражением бросила я.

Руки и ноги отяжелели от усталости.

– Тогда поднимись на склон и поищи родник. Смотри под ивами.

– Сама знаю.

Перл развернулась и попыталась резво взбежать по склону, но получилось неловко и неуклюже. Бедный ребенок – даже на суше передвигается как по палубе. Перл подстраивается под морскую качку: слишком сильно упирает ноги в землю, наклоняется то в одну сторону, то в другую.

Я продолжала копать. Скоро меня со всех сторон окружали холмики земли. Наконец наткнулась на раковину и кинула моллюска в ведро. Сквозь шум ветра и волн из бухты донеслись голоса. Я настороженно застыла. Села на пятки. Прислушалась. Все тело напряглось, как натянутая струна. Я пыталась уловить хоть один звук, но нет – тишина. На суше мне вечно что-то мерещится: то улавливаю песню, когда никакой музыки нет и в помине, то замечаю вдалеке покойного деда. Будто, ступив на сушу, возвращаюсь в прошлое.

Я наклонилась и снова зарылась руками в землю. Бросила в ведро вторую раковину. Та звякнула о дно. Только наткнулась на третью, и тут воздух прорезал тонкий, резкий вскрик. Я застыла. Потом вскинула голову, высматривая Перл.

В нескольких ярдах от меня возле отвесной каменной стены среди кустов стоял мужчина – худой, но жилистый. Он держал Перл сзади, приставив нож к ее горлу. Перл застыла как вкопанная. Даже взгляд неподвижный. От страха зрачки расширились, и глаза кажутся черными. Нож в ножнах у нее на лодыжке, но Перл до него не дотянуться.

Взгляд у мужчины был безумный, отчаянный. Я медленно выпрямилась. Сердце стучало в ушах.

– Иди сюда! – прокричал мужчина.

Акцент незнакомый, резкий: с упором на согласные.

– Сейчас, – ответила я и вскинула руки, показывая, что безоружна.

Медленно приблизилась к нему и Перл.

– Дернешься – ей конец, – предупредил мужчина.

Я кивнула.

– Пойдешь со мной на корабль, – продолжил мужчина. – Будешь на нем работать. Брось нож на землю.

Меня охватила паника. Я отстегнула ножны и кинула мужчине под ноги. Тот пристегнул их к своему ремню, глянул на меня и ухмыльнулся. Зубов не было – видно, все повываливались. Кожу покрывал багровый загар. Волосы, выгоревшие и жесткие, как солома, росли неровными пучками. Татуировка тигра во все плечо. У пиратских отрядов принято набивать свои особые знаки. Чаще всего это звери. Только забыла, чей символ – тигр.