Господин изобретатель - Анатолий Подшивалов Страница 3

То, что главы семейств лет до пятидесяти и более могли не давать самостоятельности детям в ведении дел, объяснялось и отменным здоровьем старообрядцев, не куривших и не употреблявших алкоголь. Начало расколу в семье положила старшая – Елизавета. Она получила неплохое домашнее образование (отец мечтал выдать ее с большим приданым за какого-нибудь обедневшего дворянчика, польстившегося на капитал), музицировала, неплохо пела, знала немецкий и французский, но была некрасива, и предложений от дворян не было. Но тут она познакомилась с владельцем аптеки, куда ходила за сердечными каплями для матушки, Генрихом Циммером, магистром фармации и третьим сыном прусского мелкопоместного дворянина, уехавшим на заработки в далекую Россию. Молодые бросились в ноги отцу, он, правда, поорал для виду, что за еретика-лютеранина дочь не выдаст, но Елизавета уже засиделась в старых девах, к тому же Генрих принял православие, и молодые обвенчались. Злые языки говорили, что бедный немчик герр фон Циммер позарился на купеческие деньги, однако уж очень большого приданого он не получил, но, похоже, новобрачные искренне любили друг друга и скупердяйство папаши-купца их не особенно напрягало. Я заметил, что, когда Елизавета, устав, задремывала, а она почти постоянно находилась подле Саши, поила его и кормила с ложечки бульоном, поправляла на голове пузырь со льдом и всячески следила за состоянием племянника, Генрих, сидя на стуле рядом, обнимал ее и гладил по руке. Когда она засыпала, он на руках относил ее на диван в углу, укрывал пледом и сам дежурил, пока жена спала. Аптека Генриха была недалеко, так что он часто навещал нас. Саша называл Генриха дядей, поскольку он был мужем его тетки Елизаветы.

Окончательный удар по патриархальному семейству нанесла женитьба будущего Сашиного отца. Павел Иванович влюбился в польскую красавицу Марию Владиславовну Ловитскую, и она ответила ему взаимностью. Родители Марии умерли, из родственников остался дядя, служивший по почтовому ведомству где-то в Привисленском крае, с которым Мария не поддерживала особо теплых родственных отношений, но телеграмму с просьбой руки племянницы ему Павел Иванович отправил, не получив, впрочем, ответа. Может, тому виной был шляхетский гонор, как же, какой-то купец-московит, но и Мария была бесприданницей, давая уроки французского в Первопрестольной, лишь бы свести концы с концами. Дед пришел в ярость – опять еретики, на этот раз католики, а может, вообще, жиды-христопродавцы, фамилия Ловитская ему напомнила Левицких, но вот отчество невесты – Владиславовна – как-то на еврейское не походило. А деду было все равно, он только накручивал себя, несмотря на то, что Павлу он собирался передать дело и видел в нем способного негоцианта. Тем не менее Мария приняла православие, и они с Павлом обвенчались. Дед выделил молодым пару лавок с товаром и сказал, чтобы они на глаза больше ему не показывались. Павел Иванович рьяно взялся за дело и скоро разбогател, его капитал составил более 8 тысяч рублей, и он получил права купца второй гильдии. Дело в том, что дед выделил две лавки с товаром как часть своего капитала, самому деду с избытком хватало на первую гильдию (капитал от 20 тысяч рублей), а вот отцу он предложил самому достичь этого порога. Впрочем, он не был таким уж недостижимым, отец прикупил третью лавку в Нижнем Новгороде и удвоил капитал менее чем за четыре года. Благодаря знанию языков и коммерции (он окончил коммерческое училище), отец успешно вел дела с иностранными партнерами.

Беда, как всегда, случилась внезапно. Когда Саша учился на первом курсе университета, отца привлекли к суду по делу о торговле контрабандной мануфактурой. Были задержаны греческие контрабандисты, поставлявшие в Одессу мануфактуру партнерам отца, и он попал под подозрение за сбыт запрещенного товара незаконного происхождения. Пусть ничего не удалось доказать, Павел Иванович так и остался свидетелем по делу, не перейдя в разряд обвиняемых, но репутация и здоровье были подорваны, и через год отец скончался от сердечного приступа. Дела стал вести старший сын, Иван, который, так же, как и отец, окончил коммерческое училище, но получалось у него не очень. Кроме того, для покупки товара отец брал деньги под залог, и для возвращения долга пришлось продать две лавки из трех, продать дом и один из флигелей, в другом флигеле и проживала сейчас семья Саши.

Во время учебы Саша давал уроки, принося домой около 15 рублей в месяц, семья жила совсем небогато, если не сказать бедно – торговля в единственной оставшейся лавке шла вяло, да еще взнос в гильдию предстояло платить – около полутора тысяч рублей, а то понизят в статусе до третьей гильдии. Хотя Иван, видя, что Саше пришлось оставить службу у поверенного, заявил, что сделает для поправки здоровья брата все и, если надо, пошлет его на лечение в «санаторию» и оплатит любых докторов, но это было попыткой загладить вину, денег на лечение не было. Случившийся одновременно у нас удар по голове у Саши был «заслугой» старшего брата, давшего субтильному братцу затрещину, от которой тот упал и приложился об косяк двери, потеряв сознание. Сашка, конечно, сам отчасти виноват, обозвав старшего брата тупицей, но рука у Ивана тяжелая, а мозгов и правда немного. Иван испугался, что убил брата, закричал, сбежались домашние, к счастью, в гости пришли Генрих с Елизаветой, они оказали какую-то помощь, приложили лед, который принесли с ледника в подвале, и позвали врача. Иван же почти сутки простоял на коленях перед иконой, моля за брата.

Вот такая мне досталась семейка, теперь дождемся, когда реципиент пробудится от наркотического сна.

Я почувствовал, что Саша проснулся. Была ночь, в доме тихо, в кресле дремала Елизавета, и только теплился огонек лампадки перед иконой. Я обратился к Саше:

– Как ты? Голова не болит?

– Нет, только есть хочется.

– Это хорошо, значит, ты пошел на поправку, но Лизу мы пока будить не будем.

– Хорошо, шеф. А как там, в будущем-то? И что за авиакосмическая медицина?

– Да по-всякому в будущем-то. Авиа – это от авиации, воздухоплавание по-вашему, только воздушные шары летят по воле ветра и медленно, а металлические самолеты – это аппараты тяжелее воздуха, военные и гражданские, летают со скоростью по три-четыре тысяч верст в час, и даже больше, и могут пролететь половину земного шара без посадки. А космос – это межпланетное пространство. Авиакосмическая медицина помогает людям привыкнуть к условиям таких полетов и обеспечивает работоспособность пилотов, управляющих такими аппаратами.

– Здорово, значит, у вас летают к другим планетам?

– Пока люди высадились только на Луну, а беспилотные аппараты-автоматы были на Луне, Марсе и Венере, один даже вышел за пределы Солнечной системы. Кстати, Россия первой, в 1961 году, успешно послала в космос человека и вернула его обратно на Землю.

– Шеф, выходит, вы были офицером воздушно-межпланетного флота?

– Можно сказать и так, только здесь мои знания никому не нужны, воздушного флота пока нет, первый аэроплан полетит в САСШ только в 1903 году и всего на пятнадцать сажен. Капитан первого ранга Можайский в России на двадцать лет раньше построил большой аэроплан с паровой машиной, только он не полетел – мощности машины не хватило.