Кибердемоны. Призрак - Дмитрий Зимин Страница 3

Перед стеклом мобиля мелькнуло белое, с кровавой раной рта и черными провалами глаз лицо. Мирон отшатнулся, пытаясь изгнать из памяти бледную руку с длинными, как кинжалы, светящимися электрическим лаком, ногтями…

Лет пять назад. Как раз, когда маманя приволокла домой последнего из длинной обоймы "мужей", Платон изъявил желание переехать. Жаркая полемика велась довольно долго. Мать настаивала, чтобы брат, коли уж собрался уйти из отчего дома, переехал к нему. Мирон отстаивал свободу. Напрямую отказать было нельзя – семья есть семья, но если Платон согласиться… Прощай быстрая и дешевая еда из линии доставки, небольшой, но стабильный заработок в Нирване, улётные вечеринки в Плюсе, а также восьмиугольные колёсики дексамина и прозрачные капсулы аддерола, которые делали пребывание в Минусе чуть более терпимым.

Но Платон – возможно, впервые в жизни – решил пожить один. Сам нашел квартиру, сам перетащил вещи. Пятьдесят пар совершенно одинаковых носков – черных, с синей полоской, семь пижам – по одной на каждый день недели, и семь идентичных спортивных костюмов фирмы "Адидас" со споротыми лейблами.

Мирон в помощники не навязывался. Никогда не напрашивался в гости, но отчетливо представлял, как там всё устроено: математическая точность линий, стерильная чистота и вездесущий запах натурального лимонного освежителя.

Он всё ждал, что такси вот-вот остановится и откроет дверь, но мобиль упорно, как жук-навозник, пробирался сквозь метель. Кончились улочки старого города, с архаичными пятиэтажками и бетонными тумбами для афиш, такими же вечными, как и ветхие объявления с отрывными корешками на них; осталась позади река, скованная панцирем изо льда, и только в самой стремнине чёрная, быстрая, непокорная… Впереди замаячили Башни. За россыпи огоньков на недосягаемой высоте их прозвали Созвездиями. Такси направлялось прямо к ним.

Мирон нехотя надел наушники и вызвал номер матери.

– Ты уже добрался? – голос нервный, чуть припудренный бархатной хрипотцой. Шестой бокал мартини? Седьмой?

– Нет еще, – ответил Мирон. – Знаешь… Похоже, навигатор такси глючит. Он привёз меня к Башням, а здесь…

– Никакой ошибки, – перебила мать. – Платон живёт в одном из Созвездий. Кажется, в Большой Медведице. Не беспокойся, такси доставит тебя к подъезду. Там ты назовёшь себя, а консьерж проводит к Платону.

Мирон отключил связь. Взглянул еще раз на Башни – они стали гораздо ближе, и чтобы увидеть верхние этажи, пришлось прижиматься носом к стеклу и неловко выворачивать голову…

Платон живёт в Созвездиях. В одном из самых дорогих, престижных и фешенебельных комплексов Большой Москвы. Такие, блин, дела.

Он оглядел просторный мраморный холл. Вот почему брату понравилось это место… Кадки с живыми деревцами, похожими на березы – за ними ненавязчиво прячется робот-охранник. Консьерж в стеклянном, похожем на аквариум, стакане – человек, не робот. Гнёзда автоматических пулемётов под высоким, метров семь или восемь, потолком… В дальнем конце – лифты с широкими армированными панелями дверей, в которых отражаются холл, робот-охранник и он сам – шапка сдвинута на макушку, в глазах – растерянность пополам с ужасом.

Это место было неприступным. Крепость. Форт.

Здесь Платон должен чувствовать себя спокойно…

Консьерж, нестарый еще мужик в бронике, скрытом под дорогим твидовым пиджаком, лично провёл его к лифту и нажал кнопку вызова.

– Лифт едет прямиком в пентхаус, – сказал он на прощание. – Выйдете, приложите палец к электрозамку и всё.

– С чего ты взял, что замок меня узнает?

– Брательник внёс твою ДНК в список сразу после того, как поселился в нашем доме.

Мрачно кивнув, Мирон шагнул в лифт. Пентхаус. Сорок второй этаж. Сейчас он увидит брата, с которым не общался последние десять лет.

Замок, немного подумав, беззвучно отключился. Он толкнул дверь.

– Платон? – брат не любил, когда подходили из-за спины. Он вообще не любил, чтоб к нему подходили… – Платон, это я. Мирон.

Чувствовал себя глупо. Будто забрался в чужой дом.

Стекло и сталь. Стекло, разумеется, армированное. То, которое не бьется даже после попадания из гранатомёта. Гладкие параллельные поверхности, геометрическая точность углов.

Кухня – с настоящей индукционной плитой, холодильником и мойкой. Ну конечно. Платон не признаёт суррогатной пищи…

Над столом – изящно изогнутый лилипайп линии доставки. Под раструбом, похожим на экзотический полиуглеродный цветок, несколько завёрнутых в серую крафтовую бумагу посылок. Видны нарисованные тушью иероглифы.

Из кухни широкий коридор – совершенно пустой, ни одной картины, ни единого постера – в спальню. Кровать – жутко дорогое дерево и настоящие хлопковые простыни. Рядом – аквариум, оборудованный автоматической системой жизнеобеспечения. Из зарослей псевдоморских анемонов таращатся яркие, как леденцы, генмодифицированные рыбёшки.

В углу – чёрный болид, похожий на шлем Чужого работы Гигера. Хитачи Кибер-спейс 8. Если сравнивать с винтажными автомобилями, Ванна Мирона была машиной марки "Мерседес 5000". Ванна Платона – коллекционным "Бугатти Диво"…

Мирон провел ладонью по прохладной гладкой поверхности. Едва заметный след ладони – тонкая плёнка жира, пота и пыли – тут же впитался.

Ожидая, пока брат выйдет в Минус – компьютер Ванны должен подать сигнал о том, что в доме гость, он решил пройтись по другим комнатам.

Гостиная отличалась от остальной квартиры, как помойка от регулярного английского парка. Здесь будто прошелся смерч. По понятиям Платона, разумеется. Одна из книг, настоящих бумажных раритетов, была чуть сдвинута по отношению к другим на полке. Журнальный столик – не параллельно дивану, а едва заметно скособочен. Складки на тяжелых коричневых портьерах колышутся…

Мирон похолодел. Вновь показалось, что в углу, за шторой, кто-то стоит. Он четко видел оплывший силуэт. Шеи нет, голова сразу переходит в покатые, будто из подтаявшего пластилина, плечи…

Взяв в качестве оружия тяжелый металлический табурет – ножек было всего три – и выставив его перед собой, он отдернул штору.

Громадное, во всю стену окно матово поблёскивало в свете натриевых ламп, расположенных по периметру здания. На узком, не более десяти сантиметров карнизе, в свежем, похожим на ледяную крошку снегу, четко отпечатались большие следы…

Отставив табурет, Мирон подошел вплотную к окну. Приложив ладони к стеклу, попытался рассмотреть рубчатые, как от верхолазных ботинок, отпечатки. Фонарь подсвечивал их сбоку, придавая вид лунных кратеров.

Задрав голову, пройдясь взглядом по всей раме окна, Мирон не нашел замка. Ни шпингалета, ни ручки… Окно было цельнолитым, врезанным в пенобетонную стену. Его невозможно было открыть.

Тогда он вгляделся в пропасть под ногами – будто надеялся разглядеть там, далеко внизу, распростёртое тело. Густые клубы смога, повисшие где-то на уровне сорокового этажа, скрывали улицу надежно, как погребальный саван.