Отражения свободы - Светлана Залата Страница 3

– Сложное… Извини. Это мои проблемы, ничьи больше.

– Ты можешь рассказать. Если хочешь.

Несколько минут девушка молчит, рассеяно проводя одной рукой по ладони другой. Потом все же произносит негромко.

– Ты странный человек, тезка. Что-то в тебе есть разом пугающее и восхищающее. Ты случаем не из ФСБ?

– Нет. Почему ты так решила?

– Я как-то общалась с одним оттуда. Похожее чувство.

– У тебя неплохая интуиция. Не совсем ФСБ, но близко. Но сейчас я не на работе.

– Было бы странно, если бы такой как ты мной заинтересовался по долгу службы, – усмехается Саша. – Слушай, ты на своей работе не устаешь слушать людей, у которых произошло что-то?

Серафим чуть склоняет голову, раздумывая. Но отвечает честно.

– Иногда – устаю. Но я знаю, что могу им помочь и знаю, как позаботиться о себе, для того чтобы были силы это сделать.

– Хороший навык. Полезный. Знаешь, а я ведь хотела стать полицейским. Помогать людям. Но отступила, а сейчас и поздно уже.

– Поздно?

– В университет МВД вроде после двадцати пяти и не берут, а мне недавно исполнилось. Да и просто… В общем, поздно.

– Ты говоришь как-то обреченно, что ли, – осторожно замечает Серафим.

– Обреченно? Да нет. Не знаю. Извини, – девушка с явным усилием качает головой. – Это все так, детские мечты.

– Все в порядке. Ты кажешься мне хорошим человеком, с которым случилось много плохого.

Саша пожимает плечами, не соглашаясь, но и не опровергая сказанное.

Несколько минут проходит в тишине, а потом Серафим ее нарушает.

– В начале разговора я сказал, что ищу единомышленников. Это правда. И я знаю, это прозвучит странно, но у меня есть предложение. И прежде чем ты возразишь – это не участие в каком-нибудь преступном деле, никакие не закладки или проституция, или еще что там могут предлагать одиноким девушкам. На работе я состою в одной из организаций по поддержанию порядка, и люди вроде тебя нам бы очень пригодились. Жилье и питание обеспечим. Работа, конечно, не простая, и поучиться для ее выполнения придется пару лет, но ты справишься.

– Звучит как приглашение во что-то незаконное, уж извини.

– Знаю. Но и верить на слово не предлагаю.

– Да ну?

Серафим улыбнулся. Девушка опасалась его, но чувствовалось в ней и природное любопытство. Хорошо.

– Я хочу показать тебе кое-что, – он делает сложный жест рукой.

Саша завороженно уставляется на переливающийся нездешним цветом ближайший куст, вдруг ярко засверкавший в темноте. Потом встряхивается, переводя на него взгляд.

– Что это? Наркотики? Ты мне что-то подмешал! Да я…

– Спокойно, – Серафим вкладывает чуть силы в слова, приглушая негодование и страх, вполне естественные в этой ситуации. – Ничего я не подмешивал тебе. Это не наркотики. Выслушай меня, для начала. Видишь ли, тезка – у нашего мира есть еще одна сторона. Изнанка, если хочешь. Некоторые могут попасть туда и увидеть немало чудес. Некоторые. Единомышленники. Как я. Как ты. Увидеть – и научиться самим творить чудеса. Такие же как это.

– Не наркотики… Ну-ну. Ни на какую Изнанку я попасть не могу, к твоему сведению, – девушка демонстративно поводит ножом, показывая, что ее определённо не стоит злить.

– Пока – да. Но у тебя хорошая интуиция. Ты чувствуешь людей, знаешь, какие они. Всегда могла знать, что произойдет или нет то или иное событие, хотя тебе и никто не верил. Да и ты сама себе не всегда верила.

– Откуда ты… Неважно. Черт. Это что: «Пойдем со мной, и я покажу тебе, как глубока кроличья нора?»

Слова о собственной интуиции девушку явно зацепили, уменьшая скепсис.

– Вроде того. Я пойму, если ты не захочешь.

Несколько секунд Саша с нечитаемым выражением лица смотрит на Серафима. Она давно уже трезва. Как-то так всегда складывалось, что от влияния алкоголя Саша могла избавляться одним усилием воли. Теперь страх в душе борется с любопытством и затаенной надеждой. Надеждой на сама она не понимает что.

– Я расскажу тебе об Изнанке то, что смогу и что знаю. Но для начала тебе самой стоит на нее взглянуть, – Серафим вновь чуть улыбается, поясняя. – Хотя бы чтобы знать, о чем спрашивать. Это может быть непривычно и необычно, но вполне безопасно. И никаких наркотиков.

Саша несколько раз глубоко вздыхает.

– Страх… А знаешь, я не боюсь. Больше не боюсь… – и что-то в этих словах отдается тяжелой болью в груди. – И терять мне нечего. Скоро все разъедутся по домам, и никакой свободы. Что нужно делать?

– Просто повторяй за мной. Это не больно.

Серафим встает с поваленного дерева и делает шаг, пробивая Грань. В этот раз не только для себя.

Саша поднимается следом, несколько неловко и явно ожидая чего-то болезненного. Но сама делает шаг вперед. И этот Шаг не просто движение в реальном мире. По воле Серафима она прикасается к Грани вслед за ним, проникая дальше, направляясь на Изнанку. И если для него этот контакт проходит почти незамеченным, то Саша замирает, чувствуя что-то совершенно новое, разом манящее и пугающее. Чувствуя прикосновение Грани.

Несколько секунд пространство вокруг нее подергивается рябью. Девушка вздрагивает, ощущая, как ничто тянется к ней, проникает в самую душу, вытаскивает на свет каждый прожитый миг, как холод из каких-то далеких глубин мира приближается и окружает со всех сторон, стараясь надавить, сжать побольнее, сломать ее как небрежно брошенную ветку.

Саша встряхивается, словно мокрый пес, отталкивая холод прочь, отталкивая ничто одной только злостью – и пониманием, что она злится. Она существует, и она злится. Ничто отступает, и девушка несколько растерянно оглядывается вокруг, замечая, что мир изменился, и совсем рядом стоит вовсе не обычный случайный знакомый, а некто, облаченный во множество ощущений, которые теперь доступны для понимания. Это целый сонм самых разных чувств, от едва понятных и ощутимых до вполне однозначных и поддающихся описанию, вроде беловатого, режущего глаза свечения по контуру тела мужчины или явно исходящего от этого непростого человека чувства подавляющей мягкой силы, сейчас словно бы дремлющей где-то далеко. И эти новые чувства готовы говорить Саше множество нового обо всем вокруг, о живом и о неживом, на языке, пока еще не совсем ясном, но уже чуть-чуть доступном для понимания.

Серафим усмехается про себя, видя, с каким интересом и страхом одновременно девушка рассматривает и его, и весь отраженный мир вокруг, пытаясь понять, что она ощущает, и приспособиться ко всему слышимому и видимому. Изнанка на Шаг от Грани почти похожа на реальный мир. Только здесь вокруг них лес постарел лет на двести, высоченные осины полностью заслонили собой небо, бутылки из-под пива исчезли без следа, а цвета всего и вся странно исказились, словно какой-то авангардный фотохудожник наложил на мир несколько фильтров собственного изобретения, углубив, уплотнив и изменив пространство. В отдалении Серафим чувствует быстро распадающиеся эмоциональные фигуры. Здесь они крайне нестабильны, хоть и ярки. Конкретно в этой точке леса ощутить их может только он сам, а не впервые попавшая в Отражение девушка. Но это не к спеху – потом покажет все и вся.