Колонист - Евгений Юллем Страница 3

Так что такая кадровая политика давала свои плоды. А деревня развивалась и крепла. Теперь главное пережить довольно теплую зиму, что в общем-то было обычной нормальной задачей с полными закромами. А дальше можно было подумать и о расширении территории, благо племя Истэка не возражало. Прирастем землями и подумаем о превращении деревни в небольшой городок, каких в свое время много было на Диком Западе. Тем более, если привязываться к земной географии, мы там и находимся.

— Все, мы пошли, — сообщил Бенидан, и не совсем твердой походкой направился к выходу. Виски производства «Осгенвей» — кстати, надо будет Осию подсказать, чем не марка хорошего бурбона — неплохо ударяло в голову.

— Всем до свидания, господа! — махнул ручкой не менее набравшийся Род, и направился вслед за Бениданом.

Ну давайте, давайте, хмыкнул я. Надеюсь, завтра головка бо-бо не будет?

С утра я уже стоял у входа в «общагу» — так я называл временное пристанище бывших легионеров. Поскольку мы прибыли сюда довольно поздно, никто себе по отдельному дому строить не стал — ни времени, ни денег. На общем собрании решили срубить на всех большую деревянную казарму, в которой можно было хорошо перезимовать всем присутствующим. А что — строительные материалы вон растут в миле от дома, да еще высокие и вековые, пока природа еще хорошая, будем ее портить. Объединенными усилиями получился замечательный дом почти со всеми удобствами, в которой бывшая спецгруппа великолепно разместилась.

Раздался скрип двери и на пороге появились Бенидан с Родом, оба с до предела помятыми рожами. А нечего было вчера усердствовать на «приеме». И вообще, закусывать надо, к чему местные не привыкли. Американский стиль — надираться виски в баре, закусывая орешками

— С добрым утром, — оскалился я, наблюдая за мучениями подопечных.

— Утро не может быть добрым, ик! — пробурчал Род.

Он подошел к бочке с водой у крыльца, уже подернутой ледком, и, не отрываясь от процесса, рухнул туда лицом, пробив тонкую наледь. Впрочем, он тотчас же поднял голову, как будто увидел черта, громко выматерился и полез в рот. Я присмотрелся и заржал над ним — незадачливый страдалец от абстиненции вытащил из воды за хвост невесть как попавшую туда мышь! Род с матюгами кинул утопшую в сторону.

— Ну и зачем закуску переводишь? — укоризненно спросил я.

— И ты, Гарс... Арман! — вызверился на меня он. — Сам-то в норме.

— Ну я, в отличие от вас, вчера только на пару пальцев и выпил, алкашня.

Ну да, зная коварство братского вискаря, я вчера не усердствовал.

— Ничего, у Тарсо похмелимся, как доедем, — сказал бледный Бенидан.

— Надо сначала доехать, — с изменившимся лицом сказа Род, и, отвернувшись в сторону, издал звук пары позывов.

— Рыголетто, исполняется не впервые! — прокомментировал я.

Род злобно зыркнул на меня, но промолчал. Я сделал невинное выражение лица — а что, я вчера предупреждал.

— Где вы там? — прорычал Род и стукнул в стену сруба.

На крыльцо вышли четверо сменщиков дежурных, уже одетые и готовые к поездке.

— Все, пошли в конюшню, — сказал Бенидан.

Я вывел своего скакуна из ворот последним, а потом залихватски свистнул. Открылась дверь дома, и на пороге появился Друг, осторожно щупая доски подушечками лап. Я откровенно потешался, глядя на него — на собакине было напялено что-то вроде вязаного комбинезона, заботливо сделанного руками Фили.

— Ну, иди сюда! — я присел на корточки, зовя собакина на прогулку.

Отдергивая лапы от промерзшей за ночь земли, он подбежал ко мне и издал такую волну неудовольствия, что даже лошади отшатнулись.

— Да ладно тебе, — сказал я и подсадил собакина в седло, сделанное по особому заказу по типу двойного конноспортивного, с удлиненной задней лукой и кожаными клапанами с застежками на них.

Наш шорник и по совместительству сбруйщик, когда я дал ему эскиз, долго чесал репу и уточнял тэзэ. Такого ему делать еще не приходилось, но он справился — все-таки мой заказ. Хватит собакину на моей спине ездить, у меня скоро грыжи между позвонками появятся. Пусть привыкает к новому средству передвижения. Я помог псине взобраться на его место, обернул клапанами и подтянул ремни. Пес морщился и распространял вокруг себя флюиды неудовольствия, но героически стерпел тяготы и лишения. Ибо нефиг. Хочешь на прогулку — изволь полезать туда, куда я приказал. А не хочешь — ничего не поделаешь, сегодня ты мне возможно будешь нужен.

— Ну что, закончил? — выехал к нам Бенидан. — Тогда поехали!

— Поехали, — ответил я, прыгая в седло.

Мы выехали из деревни на тракт и пустили коней рысью. А дальше оставалось только скучать и смотреть по сторонам, хотя было и не на чего. Убранные поля с остатками соломы, серое небо, температура около нуля — зима здесь теплая, если брать относительно той же лундийской. Сейчас по моему летоисчислению был декабрь. А вот только Нового Года не будет — он отмечался в начале апреля. Как старофранцузский или ассирийский. Впрочем, здесь все праздники свои — в основном, связанные с Единым и его религией. Много там их было, недоброй памяти Барентий заставлял учить эти жития, и как раз там все было точно и подробно расписано. Ну судя по тому, что Арий здесь исполнял обязанности святого отца, то половина праздников отпадала по причине их незначительности для него. Так, упомянет в проповеди, как само собой разумеющееся. И правильно — работать надо. Как старики говорили — работать в праздники не грех, грех не работать. Правда, сейчас работы по случаю сезона не было, все, что можно было сделать летом, народ уже сделал. Теперь только и оставалось сидеть при свечах — или магических светильниках, кому как — и заниматься тем, чем хотелось заняться раньше, но хозяйство не позволяло.

Только не мне — у меня хватало забот выше крыши. Артефакторикой можно заниматься в любое время года, были бы материалы и инструменты, а также магический дар. Вот и сейчас я вез в «Салун» много магических девайсов, слепленных мной помимо планирования мирового заговора, шучу.

Когда в полдень мы подъехали к постоялому двору, от коней валил пар, а задница превратилась в подобие мороженой отбивной.

— Эй, Тарсо! — Бенидан поднялся на стременах. — Открывай!

Да, без приглашения сюда точно было попасть нельзя. Территорию постоялого двора окружал частокол выше человеческого роста из плотно пригнанных друг к другу и заостренных кверху бревен, в которых кое-где были прорезаны бойницы. И вход в него был усилен перекладинами, по размеру так, чтобы прошел фургон с высокими бортами — переселенцы часто пользовались именно такими двух типов, конестоги и «шхуны прерий». Да что там, у нас у самих эти «шхуны» использовали, в большегрузных конестогах — местных фурах необходимости не было. Но потом будет, и стоянка на постоялом дворе была рассчитана и на них тоже. Ну а венчали все это великолепие фронтира большие тяжелые и окованные железом деревянные ворота из тех же бревен.