Возраст не помеха - Виктор Мишин Страница 3

–Ты домой?– спросил я товарища, когда показался мой дом, путь я запомнил, да и не было тут ничего сложного. Колька в ответ только кивнул, шмыгнув носом, и в очередной раз провел по нему рукой. Я направился к калитке. Дом, в котором я появился в этом времени, был небольшим частным домишкой, в три окна по фасаду, обычный такой деревенский. А бегали мы, стало быть, в центр города. Почему решил, что это город? Улочка, где стоит наш дом, маленькая, узкая, а ближе к центру, к складам, их уже много и более широкие. Плюс застройка. Дома уж больно не похожие на деревенские, каменные, двух- и трехэтажные, а тут, стало быть, окраина, с частным сектором.

Едва оказался возле калитки, меня чуть не сбила с ног та женщина, что и разбудила меня утром. Стало быть, моя новая мама?

–Живой?!– выдохнула женщина, буквально падая на землю. Я попытался ее подхватить, да где там, сил-то нет совсем, едва не рухнул вместе с ней.– Склады?– женщина спросила, подняв голову ко мне и заглянув прямо в глаза. Я лишь кивнул в ответ и не смог удержать взгляд, глаза сами опустились, уставившись в землю.

Как рыдала эта женщина, боже, никогда бы этого не слышать. Плач женщины, это всегда трагедия, а уж когда есть такая причина, как сейчас… Жена только что потеряла любимого мужа, а могла бы еще и сына, ведь сама его туда и послала. Плакала она недолго, минут через пять внезапно вскочила, лицо было настолько бледным, я бы даже сказал, страшным, что мне стало жутко. Не сказав мне и слова, женщина просто рванула в сторону складов, откуда я только что принес дурную весть. Что делать мне, я не знал, поэтому решил вернуться в дом и дождаться ее.

В доме я оказался совсем один и решил воспользоваться моментом, узнать хоть что-то о происходящем вокруг и о себе лично. Открыв верхние ящики комода, практически единственного предмета мебели в комнате, через минуту уже закрыл их. Где мама хранила документы, понятия у меня не было, а рыться в чужих вещах не любил никогда. Обведя взглядом помещение, наткнулся на газету, лежавшую на столе у окна. Схватив листы желтоватой бумаги, начал бегло читать, хорошо хоть писали на русском языке, а то пришлось бы поломать голову. То, что я на территории Беларуси, я уже понял, хорошо, что газеты печатают именно на русском, а не на местном языке. Это не английский или немецкий, которые я худо-бедно, но знаю, все эти суржики, белорусский, хохляцкий и прочий цыгано-молдавский понимать просто не хочу. Для кого-то это священно, заранее извиняюсь, но лично для меня это исковерканный русский язык.

Через несколько минут я уже был в курсе того, какое время посетила моя многострадальная душа, в плане местности все не так очевидно, больше догадки. Итак, на дворе тысяча девятьсот сорок первый… Если бы кто-то был сейчас дома и слышал мой мат… Таких перлов из уст ребенка, наверное, тут еще не слышали. Что со мной случилось, если мое сознание, душу, если хотите, запихнули в прошлое? Ну почему я такой «везунчик», а? Нет бы отправили в какой-нибудь магический мир, или подарили портал в прошлое, с кучей денег и возможностью заниматься исследованиями. Нет же, полезай в сорок первый, где ты сдохнешь через день, мать их за ногу да об угол, кто бы это со мной ни провернул. Как и что, впрочем, уже неважно. Я тут, в новом теле, и с этим что-то нужно делать. О том, чтобы стать в новом для себя времени кем-то вроде Рэмбо, не может быть и речи. Это только в глупых книжках современных мне писателей возможно, где герой в семь-восемь лет убивает здоровых мужиков, совокупляется с женщинами и вообще герой-одиночка. Если реально смотреть на вещи, становится тяжко. Я ребенок, мне лет десять, по ощущениям. Маленький, худенький, силенок нет вообще, о чем тут говорить, что делать не знаю вообще. Знаний в голове масса, а как их применить…

С улицы донесся шум и заставил выскочить на улицу. Вновь налет. Самолеты проходили очень низко, завывая поршневыми движками, пугая всех вокруг. Оглядывая происходящее, заметил женщину, ту, что вроде как моя новая мама. Двигаясь как зомби, не замечая ничего вокруг, она медленно ковыляла от калитки к дому. Необходимо было ее поддержать сейчас: яуже сообразил, что отец, муж этой женщины, погиб при налете, значит, нужно проявить сыновьи чувства.

–Мам, мам, скорее в дом!– закричал я, подбегая к женщине. Та продолжала отрешенно смотреть как бы сквозь меня.– Мамочка, ну, давай же скорее!

–Захарка, папки больше нет у нас,– и женщина, обмякнув, завалилась на землю, не дойдя до крыльца несколько шагов. Неловко попытавшись ее поднять, я было отчаялся, когда почувствовал чью-то помощь.

–Держись, сынок.– Руки, сильные, грубые мужские руки подхватили маму и понесли в дом. Глядя в спину того, кто мне помог, я последовал за ним. Мужчина был невысок, средней комплекции и возрастом ближе к пенсионному, то есть годам к шестидесяти. Скуластое и морщинистое лицо выдавало в нем работягу, трудившегося всю жизнь на очень тяжелой работе. Да и где ее сейчас найдешь, легкую-то? Офисов с кучей бездельников в белых рубашках тут нет, да и появятся не скоро; слава богу, тут все делают руками.

В доме мужчина быстро достал из какого-то шкафчика бутылку, почему-то я сразу подумал, что в ней водка, и дал глотнуть матери прямо из горла. Та мгновенно закашлялась и даже оттолкнула мужчину.

–Ну вот, пришла в себя,– констатировал он.

–Пашка, ты очумел?– мама смотрела на мужчину вытаращенными глазами, из которых текли слезы, в этот момент она почему-то показалась мне некрасивой. Горе не красит женщину, она как будто мгновенно постарела, лицо осунулось, ярче стали выделяться морщины и в волосах появилось больше серебра.

–Лида, надо уходить, немец близко. Василич из Бреста ко мне утром завалился, говорит, убивают всех подряд, без разбора. Старики, дети, женщины, всех под молотилку, этому зверью все равно.

–Вот и поезжай,– фыркнула мама.– Мне надо мужа похоронить. Да и куда мне уезжать? Мои-то в Казани!

–Дура баба, кого хоронить? Ты же была у складов, там завал месяц разгребать нужно, думаешь, осталось что-то, что хоронить можно?– взмахнул руками мужчина.

–Захар, не уходи никуда, не хватало еще и тебя потерять!– обратилась ко мне мать, видя, как я начинаю пятиться.

–Хорошо,– кивнул я и направился к выходу из комнаты.

–Почисти картошки, я отварю попозже,– бросила мне вдогонку мама.

Пошел на кухню искать картоху, откуда мне знать, где она лежит? Порыскал по всем темным местам – пришла в голову мысль о подполе. Точно, почти по центру кухни из доски пола торчало железное кольцо. Потянув на себя, сдвинул крышку, которой был закрыт вход в подпол. Крышка, как и весь пол, была сбита из довольно толстых досок, поэтому оказалась увесистой, но я справился. Заглянув вниз и поняв, что там темно, стал искать чем бы посветить. На одной из узких полочек, над столом у окна, нашел небольшой огарок свечки, закрепленный на маленьком куске древесной коры, а рядом спички. Запалив свечку, подивившись на эти самые спички, полез в подпол. Спички удивили внешним видом. Во-первых, толстые, а во-вторых, коробок был как будто из фанеры, прочный и большой.

Осветив немногочисленные полки в подполье, разглядел банки с соленьями и вареньями, какие-то веники, висящие на стене, а также стоящий на полу деревянный ларь.