Сердце Черного Льда - Леонид Алехин Страница 3

Загнавшая Миху стая не иначе Дети злого Сай Олаха. А вожак с рваным ухом сам Черный Брат.

Очередной скрюченный корень, торчащий из склона, подвернулся Михе под ноги. Сын Агмоса закувыркался вниз, чудом не свернув себе шею. Волки всей сворой мчались следом.

Он больно, но терпимо стукнулся о дно раскопа. По всем ощущениям под ним был лед. Но почему же он черный? Или у него от боли и страха помутилось в глазах?

Что-то отец говорил про этот лед-нелед. Мол, наткнулись на него в раскопе, пытались уйти в сторону на сто локтей, на двести, но везде одно и то же. Самое странное, что на вид он как лед, но железные буравы машин его едва царапают. На днях собирались подвезти взрывчатку, попробовать ею.

Миха встал на четвереньки, глядя вниз. Твердая, необычайно гладкая и холодная поверхность под ним без остатка поглощала падающий на нее свет. Взгляд буквально проваливался в нее, не находя себе опоры.

Миху замутило. Хватая воздух широко открытым ртом, он поднял голову.

И встретился взглядом с волчьим вожаком.

13

В желтых глазах зверя не было его отражения.

Вертикальные зрачки Сай Олаха были сделаны из осколков черного льда.

Бесконечно чужими они были. Обжигающе холодными.

Не принадлежащими этому миру.

Миха почувствовал, как от взгляда волка сердце застывает в его груди. Бьется все медленней, примеряясь к ритму пульсации волчьих зрачков.

Останавливается совсем.

Наверное, так и приходит смерть.

Как пришла она к его матери вместе с невиданной в этих краях бурей. Тракт замело так, что перевернутые повозки с жертвами стихии пришлись откапывать ковшами «Рудокопов».

Родное лицо с кошачьим разрезом глаз и загадочной улыбкой, сводившей мужчин с ума, встало перед его глазами.

Только Миха и отец знали истинную тайну этой улыбки. Тайну любви, сильной и вечной, как Сердце Мира. Тайну жизни.

В груди Михи зародилось пришедшее извне тепло. Где-то глубоко, глубже чужого черного кристалла, изранившего землю, он ощутил горячее биение.

«Мама», — прошептал он заиндевевшими губами.

Сай Олах оскалился и зарычал.

Сердце Михи робко, словно не веря само себе, начинало биться снова.

14

С его глаз точно сдернули пелену.

Или утихло бешеное кружение бурана?

Миха видит Свечу Тревоги. Она лежит между расставленных лап Сай Олаха. Видать, выпала, пока он кувыркался вниз по склону.

Миха больше не боится. Он боялся смерти, но смерть осталась за черными зрачками волка. В молчании остановившегося сердца.

Сердце Михи бьется заново. И в нем больше нет места страху.

Сын Алана прыгает вперед. Схватив Свечу, он перекатывается на спину, нащупывает запальный шнур.

15

Сай Олах успевает впиться в его предплечье зубами. Но шнур уже выдернут, и Свеча шипит и плюется красным огнем.

Рыча, волк отскакивает назад. На его шкуре тлеют подпалины. На оскаленных зубах Миха видит свою кровь.

Черный Брат не простой зверь. Волки его стаи при одном виде зажженной Свечи бросились вовсю улепетывать из Котловины.

Сай Олах все еще здесь. И все еще надеется получить свое.

Что же — получи.

Недрогнувшей рукой Миха направляет пылающую на добрые десять локтей Свечу в оскаленную волчью пасть.

16

Вой черного волка то стихает вдалеке, то возобновляется с прежней силой. Но в Котловину Сай Олах больше не сунется, в этом Миха уверен.

Догорающая Свеча выпускает в небо ленту красного сверкающего дыма. Ветер еще ярится, рвет дым в клочья. Вряд ли его заметят из поселка.

Только сейчас Миха осознает, как жестоко порвал его руку Черный Брат. Разодранный рукав набух от крови, и темные капли повисают на клочьях ткани.

Срываются. Падают вниз.

На черный лед.

Ветер стихает. Обновленное небо сверкает звездной чистотой.

Идеально круглая луна висит прямо над головой Михи, роняя вниз водопад золотого света.

В этом свете черный лед преображается.

Непроницаемая для взгляда темнота растворяется, уступая место прозрачности. Мягкому холодному сиянию.

Если бы не навалившиеся усталость и равнодушие, Миха бы удивился этому. Как и тому, что его кровь, попав на поверхность льда, просачивается вглубь. Тонкой струйкой змеится внутри немыслимой величины кристалла, на котором он стоит. Какие там двести локтей — ледяная глыба больше размером, чем все Холодное Поселение.

А в ее светящейся глубине…

Сын Атмоса видит их с необычайной отчетливостью, как будто нет между ними и Михой сотен локтей льда. Стен их немыслимого саркофага. Холодного, как пространство между звезд. Незыблемого, как сами звезды.

Не самое уютное место, чтобы коротать вечность.

Их трое.

У них могучие тела, длинные руки и ноги. Они облачены в доспехи из сверкающих выпуклых пластин. Вместо шлемов у них на головах круглые металлические капюшоны, вырастающие из высоких стальных воротов. Длинные волосы под капюшонами белее первого снега.

Их бледные лица с закрытыми глазами поражают своим спокойствием. Такого совершенного расслабления человек не достигает ни во сне, ни в смерти.

Во сне по нашим лицам проносятся тревожные тени снов. Смерть откладывает печать муки.

Этим троим неведомы мучения и тревоги. Невозможно представить их идеальные черты искаженными маской гнева или гримасой раскаяния. Слова любви не слетали с этих бледных губ. Глаза не знали слез.

Их разум, их души, их сердца холодны и неподвижны, как окружающий их лед.

17

Миха видит их мечи.

Каждый из троих проводит ледяную вечность вместе с огромным двуручным клинком. Мечи лежат у них на груди под скрещенными руками.

У мечей длинная рукоять и прямая гарда. Вместо яблока рукоять венчает граненый кристалл.

Материал лезвий не сталь и не бронза. Он тоже похож на кристалл или хрусталь.

Или лед.

Ледяные мечи.

18

До сына Алана доходит, что он рассматривает дивных обитателей ледяной глыбы, истекая кровью.

Он срывает пояс со штанов и туго перехватывает им предплечье. Смотрит себе под ноги, ожидая увидеть целую лужу крови.