Битва во мгле - Олег Шовкуненко Страница 3

Майор оценил свои последние ощущения и согласно кивнул, разрешая гостю начать.

– Меня зовут Торн, и на Земле вряд ли найдется существо более далекое от войны, чем я. Моя специальность – социология, психология, история, политика и ряд других наук, тесно с ними связанных.

«Ну, все правильно, – подумал Жерес. – Шпионаж как раз в этом замечательном списке».

Тем временем гость продолжал:

– Я являюсь членом одной весьма влиятельной организации. – Торн гордо вскинул голову. – Пока назовем ее кратко: Союзом. Хотя мы и в состоянии влиять на все сферы человеческой деятельности, Союз руководствуется политикой невмешательства и существует как абсолютно мирное объединение. Его основными задачами являются наблюдение и стабилизация мировой общественно-политической обстановки.

Вопрос «Верить или не верить» майор решил оставить на потом. Ему казалось весьма необычным обсуждать глобальные проблемы планеты, сидя ночью, в одних трусах, да еще в компании с полуголым призраком из далекого прошлого.

– Понимаю, вам сложно представить существование структуры, по своим возможностям превосходящей все государства в мире, ведь Союз остается абсолютно секретным. Правда, о нас ходит огромное количество разнообразных слухов, но, к счастью, пока полностью бездоказательных. Огласка вызвала бы весьма негативную реакцию большинства правительств и крайне затруднила бы нашу работу. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Пока смутно. Однако совершенно ясно, что этот разговор должен остаться между нами. Угадал?

Торн согласно кивнул.

«Хорошо, что я сегодня трезвый, – подумал Кристиан. – А то бы обязательно сблевал. Вся эта политика у меня уже стоит поперек горла!» Чувствуя, что для продолжения беседы он еще не совсем готов, майор постарался выиграть время:

– Что такое наблюдение, это я понимаю, ну а что современные масоны называют стабилизацией?

– Это тоже несложно. Рано или поздно в эволюции технологических цивилизаций могут наступить такие стадии, когда их технические возможности значительно опережают интеллектуальное развитие. Такие моменты особенно опасны, так как непредсказуемы. Их финалом, как правило, становится полное уничтожение жизни на планете.

Судя по всему, Торн уже полностью привык к виду пистолета, лежащего на столе. Его тон и манеры стали напоминать распалившегося столичного профессора социологии во время выездной лекции.

– Так вот, – важно продолжил он. – Наша деятельность направлена как раз на предупреждение и ликвидацию этих, так сказать, чрезвычайных ситуаций всеми возможными методами.

Утонув в потоке общих высокопарных фраз, Жерес решил спровоцировать гостя:

– Послушайте, уважаемый профессор, не могли бы вы объяснить, почему все хотят делать политику, вместо того чтобы просто помогать людям? Например, как насчет борьбы с голодом? В Африке мы с вами повидали такое, что…

Окончание фразы застряло у Кристиана в горле. Одного взгляда на Торна хватило, чтобы понять, что мысли его сейчас очень далеко. Старый знакомый некоторое время смотрел в пустоту, как видно перебирая в уме какие-то факты, а затем расцвел в счастливой улыбке.

– Знаете, Жерес, вы действительно правы! В иерархии Союза мое положение соответствует профессорской должности в каком-нибудь престижном университете. Так что смело можете называть меня профессором!

«Вот черт, разговор двух глухих, каждый о своем и другого не слышит! – с досадой отметил майор. – Бедолага Торн заражен вирусом тщеславия, так же как и все остальные ученые-головастики».

– Профессор, – Жерес специально сделал ударение на этом слове, – если не хотите обсуждать вашу деятельность, то хоть скажите, от нее есть какой-нибудь толк?

Тут Торна начало распирать от гордости, как бывалого бойцового петуха. Майору даже показалось, что маленький ученый стал на голову выше.

– Кто знает, дорогой друг, состоялась бы наша сегодняшняя встреча, если бы в шестьдесят втором году мы не разрешили так называемый Карибский кризис.

Лицо Кристиана вытянулось от удивления.

– Да-да! Стоило приложить немало усилий, чтобы утихомирить разбушевавшегося советского лидера. А наш патруль едва успел отключить электронику на американской субмарине, готовящейся к ракетному залпу.

– Ну даете! А за что вы грохнули Кеннеди? – пошутил Жерес.

Не ожидавший подобного вопроса социолог долго мигал своими голубыми глазами. Наконец он пришел к «абсолютно верному» выводу, что на его фирму стараются навесить громкое политическое убийство. Возмущению новоиспеченного профессора не было границ. Он вскочил из-за стола и, размахивая руками, заметался по кухне.

– Вооруженное насилие – это изживший себя анахронизм, который мы отвергли много лет назад! На свете существует огромное количество других способов решения кризисных ситуаций. Опуститься до убийства – значит поставить себя на уровень диких животных.

Разговор, длившийся уже более часа, начал утомлять майора. Он не привык так долго вести дискуссию, находясь в полном неведении о ее целях. Чтобы сдвинуться с мертвой точки, Кристиан подстегнул развитие сюжета:

– Судя по всему, господин Торн, вы навестили меня как одного из самых агрессивных представителей человечества… – Майор сделал трагическое выражение лица. – Прегрешения забияки Жереса оказались столь велики, что Союз больше не смог этого выносить? Сейчас вы потребуете моего немедленного удаления в глухой горный монастырь или великодушно дадите мне шанс застрелиться?

Ответ прозвучал столь неожиданный, что Кристиан практически потерял дар речи:

– В одном вы правы, господин майор. Вы и ваши люди – настоящие профессионалы в делах войны. Именно поэтому я хотел бы видеть всю вашу роту в полной боевой готовности в составе моей научной экспедиции.

52 часами ранее

Кристиан вел свой автомобиль по утренним парижским улицам. Огромный город нехотя сбрасывал с себя ночное оцепенение. Он превращался в царство стальных монстров, которые, лениво рыча на ранних пешеходов, оспаривали первенство в каменных лабиринтах еще сонных улиц. Свернув на бульвар Де Ла Виетте, синий «Форд Фокус» майора мгновенно утонул в потоке таких же недорогих авто, владельцы коих ни свет ни заря уже неслись ублажать изнеженную столицу.

Майора вызвали в министерство обороны. Скорее всего, очередная экзекуция, к которым он уже стал привыкать. Следуя по знакомому маршруту, Кристиан позволил своим мыслям вернуться в прошлое. Ночная встреча всколыхнула давние воспоминания, придав им новый смысл и особое значение. Шесть лет назад горная гряда на западе Берега Слоновой Кости могла стать могилой для роты «Головорезов», если бы они не встретили этого странного маленького человечка. Он пришел неизвестно откуда, чудесным образом обойдя все минные заграждения и часовых. Его заметили только тогда, когда он вышел из кустов почти в самом центре лагеря.

Маленького чернокожего подвели к Жересу. На фоне рослых штурмовиков представитель семьи квени выглядел нелепо и комически. Его худощавое, ссохшееся тело имело странный, неестественный черно-синеватый оттенок, а непропорционально большая голова как будто росла прямо из плеч. Но что поразило Кристиана больше всего – это глаза. Они были небесно-голубого цвета, идеально круглые, с узкими овальными зрачками. В окружении вооруженных людей абориген держался абсолютно спокойно и даже слегка улыбался. От него исходило дружелюбие и доверие, столь редкие на войне. Жерес понял, что не одинок в своих ощущениях. Его корсиканцы – осторожные и бывалые солдаты – даже не подумали снять с предохранителей свое оружие.