За горизонтом сна - Яна Дубинянская Страница 3

Игра. Вот к чему закономерно обращаются люди, лишенные возможности заняться настоящим делом. Игра — самообман, фальшивка, суррогат… И спасение. Играющий ребенок не замечает течения времени и не задумывается, зависят ли от него справедливость в мире и собственная судьба… А ты слишком давно был ребенком. Ты забыл, как это. Может, стоит попытаться вспомнить, понять — прежде чем метать вокруг наказания, на которых никакому авторитету долго не продержаться…

Ерунда! Уж кто-кто, а Димич заслужил. И вообще надо прижать как следует всю их покерную шайку. Хотя бы из-за мальчишки, Феликса. Игра игре рознь. Вон Марк спокойно, никого не трогая, уселся перед компьютером и… Это по крайней мере безобидно. Безобидно?

— Программист Олсен!

Спина на мгновение выпрямилась — и опять сгорбилась, словно игрок примерился нырнуть в виртуальный коридор.

— Программист Олсен! — Нортон коснулся его плеча. Никакой реакции.

Это уже не смешно.

Он обошел компьютерщика сбоку и со всего размаху опустил ладонь на кисть руки, управляющую «мышкой». Черт возьми, это совсем не смешно!

Нахальный монстр поднял бластер и выстрелил в упор, прежде чем Олсен остановил игру.

Марк поднял голову. Жесткая рыжеватая щетина на подбородке. Утомленные, в красную сеточку, укоризненные глаза.

— Ну, зачем вы так, командир? — обиженно сказал он. — Я слышал, как вы вошли. Я бы только доиграл до конца уровень, совсем немного оставалось…

А ведь он не так уж и молод. Двадцать девять лет, жена и восьмилетний сын — досье на каждого из членов экипажа Нортон пока что помнил. Интересно, как госпожа Олсен терпит подобное безобразие? Каково это — иметь вместо мужа мальчишку, которого физически невозможно оттащить от любимой игры… Или на Земле у него это не доходит до такой степени?

Мы не на Земле.

— Знаете, чего мне тут больше всего не хватает? — мечтательно протянул Марк, массируя пальцами прикрытые веки. — Интернета.

— Программист Олсен, — жестко произнес командир, — потрудитесь доложить, как работает внутренняя компьютерная сеть. И прошу вас ежедневно подавать рапорт о ее состоянии, фиксируя мельчайшие неполадки.

Марк приоткрыл сначала рот, не издавший ни единого звука, а затем, опустив руки, широко распахнул изумленные глаза.

И он прав. Ты сморозил редкостную чушь. Сморозил потому, что теряешь контроль над собственными словами. Теряешь самообладание. Теряешь самого себя.

Программист обрел наконец дар речи:

— Так ведь все нормально! За четырнадцать месяцев ни одного глюка не было, ну ни одного! Нет, если вы приказываете, я буду писать, конечно… — Он сглотнул, обозначив микроскопическую паузу. — Вы не думайте, я просто поменял плату в пи-си и хотел посмотреть, как оно будет ходить, вот и запустил игрушку, а так… Я больше не буду!

Нортон вздохнул.

— Ладно уж. Доигрывайте ваш уровень.

Марк прикусил губу и досадливо помотал головой.

— Теперь вряд ли выйдет. Тот последний меня подстрелил, и здоровья осталось восемь процентов. Не дотяну…

Да нет, это все-таки смешно. Просто смешно — и ничего больше.

— Постарайтесь дотянуть. — Он шагнул к выходу, и дверные створки предупредительно разъехались в стороны. — И я жду рапорта, программист Олсен.

Никогда не отменять своих приказов — даже самых что ни на есть идиотских. Правило, которое тебе вбивали в голову всю жизнь. Так что теперь справедливости ради придется обязать всех членов экипажа подавать ежедневные рапорты. Может быть, это не такая уж глупая мысль. Может, даже временный выход. Горы никому не нужной бумаги — не слишком высокая цена за полчаса убедительной имитации деятельности. Пожалуй, стоило раньше додуматься до подобного решения: бюрократия во все времена служила неплохим прикрытием и оправданием тягучего безделья. На этом приказе можно продержаться какое-то время…

Если бы знать, сколько его впереди, этого времени: еще четырнадцать месяцев, или четырнадцать лет, или двадцать четыре, или?.. В Ближних экспедициях все было известно заранее, просчитано до минуты — да, собственно, они никогда не длились больше двух-трех месяцев. Впрочем, тогда никому не приходило в голову называть эти экспедиции Ближними.

Они измельчали лишь в сравнении с нынешним проектом, этим чудовищем гигантомании под названием Первая Дальняя. Ты должен был предвидеть, что она не станет просто удлиненным вариантом прежних полетов, которых у тебя за плечами многие десятки. Что помпезный, идиотский, непродуманный эксперимент обязательно выродится в новое, уродливое качество… В Ближних все казалось естественным: и относительное безделье во время перелета, и непререкаемая власть командира.

Ты сам виноват. Ты согласился.

— Вы можете отказаться, Нортон, — предупредил тот человек, и по его лицу было не понять, насколько бы его расстроил отказ. — Но, если вы соглашаетесь, вы должны стать нашим союзником. Пусть вам кажется не совсем честной такая постановка вопроса: поверьте, все просчитано до мелочей и делается только ради обеспечения нормального психологического климата на борту. Экипаж должен считать «Атлант» обычным пилотируемым кораблем, управление которым осуществляете вы. Согласитесь, мы не можем послать корабль в Дальнюю экспедицию без командира… О самодостаточной навигационной системе, которая лежит в основе устройства корабля — этом шедевре конструкторского бюро Улишамова, — будете знать только вы.

— А если система выйдет из строя?

Было бы странно, если бы ты об этом не спросил.

— Не выйдет, — жестко поджав губы, оборвал тот человек.

Теперь уже и ты не сомневаешься в этом. «Атлант», идеальный, космический гроб, способен лететь и лететь ровно столько, сколько осталось до цели, которую сочтешь достойной не ты, командир, и не начальник экспедиции Брюни, и не кто-либо другой на борту — а самодостаточная навигационная система. Которая никогда не выйдет из строя, как и ничто другое на корабле. Разве что люди, а вот за людей как раз отвечаешь ты… должен отвечать.

Тут, пожалуй, организаторы проекта допустили свой главный просчет. Ты, опытнейший навигатор, командир многих десятков Ближних, и неплохой, черт возьми, командир! — оказался не способен хладнокровно создать и поддерживать иллюзию собственной власти и права на нее. Ты дал слабину, позволив людям догадаться, что ни от тебя, ни от них ничего здесь не зависит. Что ты, командир, не можешь сделать даже самого элементарного… Повернуть назад.

Он споткнулся и в полный голос выругался. Какого дьявола ты изо дня в день изводишь себя сеансами самокопания, которые реально представляют собой один бессмысленный пшик?! Сегодня ты сделал одно настоящее дело: отправил на вахту наглеца Димича. Сделай хотя бы еще одно: сходи в Центральный узел и озвучь приказ о ежедневных рапортах.

Да, но для начала не мешало бы согласовать с Селестеном. Все-таки пять человек на борту — научный состав экспедиции, подчиняющийся непосредственно биологу Брюни. Вахту они несут наравне с прочими членами экипажа, но отчитываться узкоспециальным ученым сейчас, во время перелета, попросту не о чем. Нортон поморщился и замедлил шаги. Если элементарно не распространять требование на этих пятерых, получится неприкрытая дискриминация на борту, которая рано или поздно выльется в конфликт. А если распространить…