Клинок и пламя - Руслан Мельников Страница 3

Глава 3

Сознание возвращалось мучительно медленно. Сознание возвращалось медленно. Сознание возвращалось мучительно. Ныла ушибленная рука, на которой еще болтались ремни расщепленного каркаса щита. Жутко болела голова.

Коури попытался вспомнить, где он и что он. Вышло не сразу. Память еще блуждала слишком далеко — по следам возвращающегося сознания. Повелитель Камней стряхнул с руки остатки развалившегося щита. Неудачно — Коури застонал. Зато резкая боль подхлестнула заплутавшую память.

Он вспомнил, как черное небо ночи прожгла огненным следом большая красная звезда. Еще одним Демоном стало больше по Эту сторону Жизни. Само по себе плохое предзнаменование… А особенно плохо то, что этот Демон пронесся над самым Нижним Лесом и наверняка притаился где-то поблизости от поселка.

Коури вспомнил, как вожди и воины собрались на Совет. Как Зазывающий Духов тихо объявил, что грядет Великое Несчастье, и посулил гибель всему племени. Как начались приготовления к искупительному жертвоприношению. Как шаман выбрал жертву. Видящую Иначе. Лею.

Лея… Коури сжал зубы, сдерживая рвущийся откуда-то из самых глубин стон. Она прожила всего лишь один Цикл. Первый Цикл детства — первую треть жизни. И только-только вступила в Цикл юности. Она была молода, она была красива. Безумно красива. Может быть, поэтому на Лею обратили внимание неумолимые духи.

Лея… Она родилась незрячей. А те, кому неведом свет Этой стороны Жизни, способны заглянуть по Ту сторону. Об этом известно всем, даже непобедимым и своенравным людям Степи. Ослепшие в утробе матери — не бесполезные калеки, от которых предпочтительнее избавляться сразу. Ослепшие в утробе матери угодны духам. Они — Талисман, принадлежащий всему племени и никому из людей.

Талисманом можно пожертвовать, Талисманом можно откупиться, Талисманом можно умилостивить гневающихся духов. Духи добры — не так, как люди, но уж, во всяком случае, гораздо добрее безжалостных Демонов. Духи с радостью берут Видящих Иначе и сменяют гнев на милость. Только такие, как Лея, рождаются редко. Очень редко. Поэтому отдавать спасительные Талисманы духам шаманы позволяют, когда у племени нет другого выхода. А Демон Той стороны Жизни, обративший свой взор на живущих у подножия Гор, не оставил выхода. Так считал Зазывающий Духов.

С первыми лучами солнца Лея должна была войти в Погребальную Пещеру Священной Горы. И остаться там навсегда, вдохнув Дыхание Смерти. Видящую Иначе привели на Совет племени, чтобы все могли высказать свои просьбы к духам и передать их с отправляющейся по Ту сторону Жизни. Лея покорно кивала. Лея слушала, Лея запоминала. А Коури… Коури покинуло самообладание, свойственное Повелителям Камней. Его держали вожди и воины, а он рвался к шаману и кричал, кричал…

Зазывающий Духов тоже кричал. О предопределении, о судьбе, о воле благосклонных к людям Владык Той стороны, которые решили участь Талисмана-Леи еще до ее появления на свет.

— Или ты не веришь в мудрость и могущество духов, Повелитель Камней? — грозно вопрошал шаман.

Коури в тот момент куда больше верил в силу руки, раскручивающей пращу, но пустить камень в шамана ему не дали. Его просто вышвырнули с Совета. А Лея осталась там.

Когда нужно вернуть мятущейся душе спокойствие и отрезвляющий холод — рассудку, следует идти к бесстрастным камням. До наступления утра, до начала жертвоприношения еще было время, чтобы обдумать план спасения Видящей Иначе. С мешком из шкуры дикой кошки Коури отправился в Предгорья — к подножию Священной Горы. Он пополнит запас камней для мастерской, и, как это бывало уже не раз, камни помогут сосредоточиться, направят мысли в нужное русло. Камни дадут ему ответ.

Такие походы по заветным местам, хоть и не очень далекие, всегда занимают много времени. Никто в племени не выбирал материал для работы так тщательно, как Коури. Набить мешок булыжниками из-под ног — дело нехитрое. А вот распознать в обломке земной тверди тайную форму, определить с первого скола душу и истинную суть камня мог только настоящий Мастер. Настоящий Повелитель Камней.

Коури был Мастером, ценящим дары Гор, а потому находил верное применение любому минералу, по которому соплеменники Повелителя Камней, в большинстве своем, ступали не задумываясь. Из острых неподатливых осколков прочного кремнита он умел выбить великолепный наконечник, нож или скребок. Гладкие, плотные и увесистые желваки-окатыши серобура, отшлифованные за бесчисленные Циклы галькой и быстрыми водами Предгорий, лучше всего подходили для изготовления пращевых снарядов, боло и палиц. Плоские шершавые лепешки слоенника годились для ручных мельниц, в которых женщины перемалывали зерно, жесткие плоды, древесную кору или кости. А мягкий и пористый, легко поддающийся обработке белозуб Коури использовал, вытачивая потешные фигурки зверей и людей. Из него же Повелитель Камней делал идолки.

В то Предрассветие он ушел один. Коури всегда ходил за камнями один, потому что давным-давно усвоил: чужое присутствие мешает, одиночество — помогает. Помогает слышать и ощущать камень, поднятый с земли или вывороченный из скальной породы. Только глубокая сосредоточенность и отрешенность от всего остального мира позволяли видеть скрытое в камне — оружие, необходимый в хозяйстве и в ремесле предмет, оберег или игрушку. Даже простенький пращевой снаряд нужно сначала разглядеть, а потом несколькими точными ударами приблизить к идеалу. И уж тогда камень отблагодарит Мастера.

Не случайно праща Коури всегда била дальше и сильнее, нож неизменно оказывался острее и прочнее, а за его каменные палицы или обереги-идолки лучшие воины племени, вожди и шаманы приводили к Коури своих жен и дочерей. Ну а чтобы получить забавные фигурки людей, зверей и птиц из белозуба, дочери и жены воинов, вождей и шаманов сами тайком приходили на ложе Коури. Не приходила только Лея. Это Повелитель Камней шел к ней. С лучшими идолками, с лучшими игрушками…

К одинокой хижине Леи приходили многие. Молча клали на порог еду или подарок для Видящей Иначе и так же молча уходили. Талисман нужно было умилостивить при жизни, чтобы потом передать с ним свои просьбы духам. Но вот заговаривать с Видящими Иначе до жертвоприношения считалось дурной приметой. А Коури разговаривал. Ему, как и другим мужчинам племени, запрещалось переступать порог жилища Леи, хранившей свою чистоту для духов. Но ведь беседовать можно и через порог.

Они говорили подолгу. Или подолгу молчали. Коури нравилось, как смеется Лея, но он мог любоваться и ее задумчивым лицом. А однажды Видящая Иначе вдруг протянула руку — прямо через порог хижины — и коснулась Повелителя Камней. Прохладные пальцы быстро скользнули по его лбу, бровям, щекам, носу, чуть задержались на губах и опустились к подбородку.

— Наверное, ты красив, Коури, — улыбнулась Лея. — И ты добр ко мне. С тобой так хорошо, Повелитель Камней. Жаль, что я не предназначена для тебя, жаль, что я Талисман. Но мы ведь можем мечтать, правда?

Никогда раньше Коури не было так хорошо. И так горько. Он и в самом деле мог только мечтать. Мечтать слиться с Леей, как сливаются воедино в монолитной скале несокрушимый кремнит и мягкий белозуб, вызывая восхищение своей чудной гармонией.