Лучший экипаж Солнечной - Олег Дивов Страница 3

— Насколько я знаю, на круизерах положен по штатному расписанию психолог, — сказал вдруг, не отрываясь от работы, Вернер.

— Он только что был здесь, — ответила Ива равнодушно.

Вернер обернулся и поглядел на Иву в легком изумлении.

Ива заметила, какие у него красивые глаза, и потупилась.

— Однако! — пробурчал Вернер.

— Она с нами всю вторую марсианскую кампанию прошла, — заметила Ива. — Ей буквально цены нет. Между прочим, Линда — капитан.

— Кстати о второй марсианской, — сменил тему Вернер. — Я все хотел спросить… Откуда у вас Пурпурное Сердце, капитан?

— Воевала, — ответила Ива неожиданно сухим тоном. Ей даже стало немного стыдно. — А у вас, лейтенант?

— Болел, — отрезал Вернер и вернулся к работе. «Обиделся, — подумала Ива. — Ну и дурак». Она снова отвернулась к экрану. В поле зрения показалась чудовищная туша висящего на геостационарной орбите мегадестроера «Джон Гордон». Ярко-белую букву F, красующуюся на его необъятном черном брюхе, снизу можно было разглядеть в бинокль. С помощью этой буквы «Гордон» выполнял значительную часть своей работы: напоминал, кто в мире хозяин. Увы, марсианские колонисты в своей безумной гордыне позабыли, что, имея бомбер над головой, лучше быть смирными и послушными. А потом их пример заразил Венеру. И тогда бомберы перестали запугивать и начали бомбить.

Маленький «Тушканчик» на фоне «Гордона» выглядел этакой блохой. Но только выглядел. Потому что на «Тушканчике» (он же «Муад-Диб», он же «наш Махди», а то и просто «старина Пол») держал флаг командир группы F адмирал Рашен. А сам «Тушканчик» значился в реестре Адмиралтейства как круизер серии 100 «Пол Атридес».

По идее, Рашен должен был ходить именно на «Гордоне» или на другой аналогичной дуре серии 105. Но после одного прискорбного инцидента Рашен поклялся до пенсии летать на круизере, а слово его было крепко. Поэтому на «Гордоне» разместился контр-адмирал Задница со своим раздутым штатом планировщиков, аналитиков и прочих штабных писарей. А Рашен скакал на «Тушканчике» с его тесными каютами, минимумом удобств, небольшим экипажем — и не жаловался. Корабль, приспособленный ко входу в атмосферу, его вполне устраивал. Однажды такой круизер, «Лок фон Рей», спас ему жизнь. Это случилось еще в первую марсианскую кампанию, Рашен был капитаном, и на «фон Рее» он нырнул в Юпитер.

Дежурная смена тогда проворонила врага. Тот самый злосчастный бэттлшип «Энтерпрайз», на котором Ива билась о Фобос и который хронически всю войну переходил из рук в руки, зажал «фон Рея» на траверзе Юпитера. Обложил самоходными минами, выпустил целое крыло [2]файтеров на перехват, отжал к поверхности и начал расстреливать. Деваться было некуда. Рашен спикировал в атмосферу и тонул в ней до тех пор, пока висящие у него на хвосте файтеры не начало плющить, как консервные банки. Месяц «фон Рей», кряхтя и стеная, провисел в жуткой пузырящейся каше, под многократной перегрузкой и на пределе своей прочности. Корабль пытку выдержал. Но здорово поломался экипаж. Того и гляди тебя раздавит, ты лежишь в полуобморочном состоянии и едва-едва дышишь, а где-то наверху барражирует здоровенный бэттлшип. И так день за днем. Относительно нормальными людьми вышла из этой передряги от силы дюжина, во главе, разумеется, с несгибаемым Рашеном. Тех, кто начал трогаться рассудком, доктор накачивал депрессантами и заставлял уснуть. Сам доктор на двадцать восьмые сутки застрелился, потому что медикаменты у него вышли, а психика тоже истощилась, и он решил, что больше никому здесь не нужен. А на тридцатый день «фон Рей» всплыл, как субмарина, шарахнул «Энтерпрайзу» по отражателям и к чертовой матери все их разнес. Обошел потерявшую ход махину по широкой дуге и рванул на базу. Рашен сдал в психушку экипаж, получил звание коммандера, Медаль за Наглость и новенький, с иголочки, «Эрик Джон Старк», систершип «Гордона». Но у Рашена после Юпитера в одночасье поседели виски. И на мегадестроер он не пошел. Потому что этот корабль мог сделать непригодной для жизни планету земного типа, но был не в состоянии войти в сколько-нибудь плотную атмосферу. А зачем нужны плотные атмосферы, Рашен сам уяснил и другим рассказал.

Кроме того, он совершенно не хотел бомбить сепаратистов. Основной специальностью Рашена был космический бой, он атаковал, разрушал и захватывал корабли повстанцев. А мегадестроеры работали из космоса по поверхности, не разбирая, где там внизу армия ползает, а где просто люди живут. Так что, какая слава его ждет, прими он «Старка», Рашен очень точно вычислил.

И тогда начальник Рашена адмирал Кёниг повысил на него голос. При свидетелях он произнес свою историческую речь, в которой раз десять кряду прозвучало: «Ах ты, русский наглец». И при тех же свидетелях Рашен ему ответил. «Все правильно, — сказал он. — Не отрицаю, что я наглец. И не отрицаю, что русский. Более того, горжусь своей русской кровью. И как русский офицер, заявляю: я всегда дрался по законам чести и буду поступать так и впредь. Дайте мне хороший корабль и отправьте сбивать плохие суда. А на этой huevine ходите сами. И бомбите сколько влезет. А если вам не нравится чье-то происхождение, то, во-первых, это не по уставу, а во-вторых, просто неприлично. И впредь, господин адмирал, забудьте мое настоящее имя. Зовите просто — коммандер Рашен. Очень меня обяжете».

Кёниг схватился для начала за сердце, а потом за пистолет. Рашен был в спецкостюме и как раз уже примерился дать начальнику по морде, что кончилось бы плачевно, но тут вмешался адмирал флота, покойный Хантер.

«Отстань от парня, Гуннар, — приказал он. — Ты неправ. А вы, коммандер, встаньте смирно. В рамочках держитесь, ясно? Значит, так. Сейчас заканчивают ходовые испытания на еще одном «сотом». Для себя готовил. А отдаю вам. Звать корабль «Пол Атридес». Имя обязывает. На таком судне дурака валять нельзя. Так что идите и готовьтесь его принять, а заодно возьмете под начало все силы прикрытия группы F. И сколотите мне из них такое крыло, чтоб ни одна марсианская сволочь от поверхности не отлипла. И если через месяц хоть одна краснозадая посудина будет летать, я вас разжалую и посажу. Все ясно?»

«Так точно, господин адмирал флота, — отчеканил Рашен. — Разрешите доложить. Одна сволочь летать будет. Но плохо и недалеко».

«Это какая же?» — удивился Хантер.

«А «Энтерпрайз», — напомнил Рашен. Тут Хантер заржал и смеялся долго, наливаясь краской и хлопая себя ладонями по коленям.

«Ладно, — сказал он, отсмеявшись. — «Энтерпрайз» пусть летает пока. Не до него. А теперь вы идите и воюйте хорошо… коммандер Рашен».

Так Рашен приобрел свое прозвище, которое приклеилось к нему накрепко. А «Энтерпрайз» доковылял до Марса только к самому концу войны и прибыл на орбиту донельзя лояльный, с запертыми в карцере офицерами и весь обляпанный демаскирующей белой краской. Некоторое время он ходил под земным флагом, его даже собирались переименовать по-человечески. Потом решили, что судно морально устарело, отказались от капремонта и решили толкнуть на вторичном рынке. Но коммерсанты «Энтерпрайз» не взяли: на корабле с такой потрепанной ходовой частью оказалось нерентабельным возить даже мусор. Тогда разоруженный бэттлшип вернули марсианам, которые умудрились-таки его залатать и поставили новые пушки. В самом начале второй кампании «Энтерпрайз» захватила диверсионная группа землян и отогнала на Венеру. Как выяснилось, зря. Венериане провозгласили суверенитет и долго еще пугали этим кораблем Землю. Затем «Энтерпрайз» у них отбили, позорно сдали марсианам, еще какое-то время он воевал в поясе астероидов, пока не столкнулся во второй раз с войсками Рашена и не принужден был сдаться. Оставленный повстанцами хитрый компьютерный вирус сыграл злую шутку с мастер-навигатором Иветтой Кендалл, и на этом история «Энтерпрайза» завершилась…