Вечный. Кто есть кто - Сергей Будеев Страница 3

– А ты чемодан уже собрал?

– Я его и не разбирал. На фига мне здесь плавки, ласты и лазерный спиннинг?

В этот самый момент внутренняя дверь шлюза чавкнула пневмозапором, провалившись в узкую щель проема. Возникший в проеме Демид, окинув взглядом помещение и не торопясь переобувшись, степенно двинулся в сторону столика, занятого друзьями…

Любой человеческий мир состоит из целого каталога расписаний. На Луковом Камне этот каталог начинался со времени восхода и заката, а заканчивался графиком движения «электрички» – старенького межпланетного парома, который по извилистому маршруту собирал и развозил своих пассажиров по обитаемым мирам сектора «Лямбда». Большая часть этих людей, как правило, стремилась добраться до орбитального пересадочного терминала Гранд Петербурга, с которого, в свою очередь, открываются пути в глубокий космос, занятый другими конгломератами или еще дальше, не занятый до сих пор никем.

Следуя этой логике, ночью следующих суток трое друзей, сонно переругиваясь и пихая своими чемоданами третьего, перейдут из кабины орбитального лифта на пассажирский пандус «электрички», которая вырвет их из жадных гравитационных объятий Лукового Камня. А затем, неторопливо гремя от перегрузок металлическими внутренностями, потянет вдаль, на встречу с невиданным и не познанным. Ведь именно так, рутинно и буднично, по расписанию, под мелкий моросящий дождь и под поскрипывание старого фонаря, часто начинается в нашей жизни все самое интересное, самое неожиданное и самое опасное (вплоть до летального исхода)…

* * *

Неладно что-то было в «датском королевстве».

Ни густая сеть морщин, прорезавшая ее когда-то юное и прекрасное лицо, ни хлопоты с «поклонами» по инстанциям ради назначения ей положенной по годам пенсии с надбавками за потерю кормильца, ни прочая ежедневная суета – не могли вытеснить из ее сердца нехороших предчувствий и тревожных снов. Что-то большое и темное, словно летняя грозовая туча, надвигалось на незаметную и никого не обременяющую собой жизнь Натальи Андреевны. Это «что-то» щемящим тоскливым холодком заползало под ребра и ледяными тисками сжимало ее грудь. Уже много лет, с того самого момента, когда была объявлена угроза вторжения и ее муж, даже не успев позвонить и предупредить ее, прямо с базы на Светлой помчался на перехват кораблей Алых, Наталья не сталкивалась с этим предательски отчаянным чувством безысходности. А муж ее, лейтенант космодесанта Тимофей Петрович, так тогда и сгинул, касатик, пал, значит, смертью храбрых. Ее же, молоденькую учительницу с тремя детишками на руках, вместе с другими женами комсостава эвакуировали со Светлой последним транспортным кораблем, успевшим вырваться из той бойни. Посему планета Янтарная, на которой в итоге они и прижились, стала для нее, ее сына и двух дочерей вторым домом.

В общем, дом оказался хорошим. После всех бед, обрушившихся на семью на Светлой, жизнь на Янтарной оказалась вполне себе спокойной. Даже проводы на пенсию оказались куда торжественнее, чем планировалось. Коллеги-друзья из безусловного почтения, а недруги от нескрываемого облегчения закатили в школьном актовом зале беспрецедентное чаепитие с ватрушками и бубликами, и кажется, не только физрук на радостях и втихомолку что-то подливал себе в чай. Долги были отданы, счета оплачены, а младшая правнучка, с недавних пор гражданка Содружества Американской Конституции, родила месяц назад Наталье праправнучку и пригласила прапрабабушку к себе в гости на неопределенное время, дабы не был утрачен стойкий дух русской традиции в кроне их семейного древа. Муж правнучки Том, приятной наружности мальчик лет тридцати, «похитил» кровиночку с родной планеты года три тому назад. Правда, кто из них кому вскружил голову за те полгода, что Том работал на Янтарной по краткосрочному контракту, это еще можно было поспорить. Но не суть. Правнучке там, в далеком чужом мире было одиноко, а отрываться от своих корней она явно не собиралась. С визами для граждан Империи, с их-то пенсионным обеспечением, САК не скупилось, вот и нашлось дело для «молодой» пенсионерки на старости лет.

Таксист, припарковав машину на ближайшей полянке, прошел через аккуратный палисадник и уже возвращался обратно, ловко жонглируя на ходу четырьмя объемистыми чемоданами. Наталья бросила прощальный взгляд на свое жилище. Ни слез, ни тоски не было в ее глазах. Раз позвали – значит, нужна, а не в этом ли счастье? Почему-то опять вспомнился муж, вспомнился молодым, таким, каким ушел на войну. Вспомнились его слова про Долг перед Родиной и Императором. Наверное, молодость не ставит перед собой других задач, не видит долга перед самим собой, долга перед Создателем, долга перед вечностью. Может, это слишком громоздко, слишком размыто. А ведь чего проще хотя бы попытаться жить безо лжи, лжи повседневной и лжи перед своими страхами, лжи во спасение и лжи в оправдание…

Небольшой провинциальный орбитальный космопорт, некогда созданный на месте наскоро отреставрированного ремонтного дока, не блистал стеклянными фасадами и никелированными транспортерами. Зато «электричка» приходила и уходила из него строго по расписанию. А пока эта самая «электричка» – малотоннажный космический паром – принимала в свое чрево багаж немногочисленных пассажиров, к их услугам были мягкие трансформирующиеся кресла зала ожидания. Тут же, прижавшись друг к другу, стояла парочка кофейных автоматов и ларек с электронной литературой, в котором каждый желающий мог не только за умеренную плату прикупить записи последних выпусков популярных голожурналов или пару литературных новинок, включая переводы зарубежной беллетристики, но и подзарядить свой гаджет. Пассажиры чинно прохаживались вдоль рекламных панно, ели припасенные заранее бутерброды и вели соответствующие месту светские беседы о погоде, прогнозах на курсы валют и стоимость пресной воды. Паром, наконец, доверху напичканный всем необходимым для совершения рейса, опустил трап и гостеприимно распахнул бронированные пассажирские люки. В связи с отсутствием пользователей бизнес-класса путешественники, выстроенные в ровную колонну, были доставлены к этому трапу пассажирским транспортером с силовыми поручнями – ограничителями, исключающими любую инициативу в изменении маршрута передвижения.

– Уважаемые дамы и господа! Вас приветствует командир корабля местных космолиний гражданского флота Российской империи. Мы рады вас видеть на борту своего судна и готовы удовлетворить любое ваше пожелание в пределах наших возможностей. Перечень доступного вам сервиса, а также инструкция, регламентирующая ваше поведение в случае возникновения нештатных ситуаций, уже закачаны на ваши коммуникаторы, и мы настоятельно просим вас ознакомиться с этим материалом. Наш лайнер совершает рейс от планеты Янтарная до международного орбитального транзитного центра «Россия-17» в системе Гранд Петербург, с промежуточными стыковками на орбитальных платформах планет Луковый Камень, Калган и Березовка. Прошу вас занять свои места, приятного вам полета.

По какой-то древней традиции металлические жалюзи иллюминаторов поползли вверх, корпус парома завибрировал, а над креслами зажглись значки активации компенсаторов перегрузки. Сидящий в соседнем с Натальей кресле довольно тщедушного вида молодой человек с бледным болезненным лицом без вступлений и светских экивоков произнес: