Самый главный приз - Вадим Панов Страница 3

– Я должен ревновать? – недовольно осведомился Кабба.

Женщина не сразу поняла вопрос, а поняв, – рассмеялась.

– Нет, милый, конечно нет: Макс предназначен исключительно для боя. Больше ему ничего не нужно.

И только сейчас король заметил, что мускулистые ноги бойца сходились так плотно, что в промежности оставалось совсем мало места… если оно вообще было.

– Много тренируется?

– Ага.

– Э-э… – Томми внимательно посмотрел на Львицу, затем на воина, вновь ощупал взглядом его пах и ухмыльнулся: – Зачем же он дерется?

– Потому что это единственное, что ему нужно, – ответила Гранни и тоже перевела взгляд на воина.

Макс молча вскинул вверх левую руку с зажатым в ней копьем.

И тут же отпрыгнул, потому что погонщик, подчиняясь едва заметному жесту Каббы, заставил слона нанести резкий и неожиданный удар. Но Макс отпрыгнул, увернувшись от мощных бивней, и тут же метнулся в сторону, поскольку Нгево бросился в атаку, намереваясь раздавить противника тяжеленными ногами. Зрители заорали, а Томми широко улыбнулся:

– Это будет интересно.

– Тебе понравится, – пообещала Гранни, не сводя взгляда с мечущегося по арене бойца.

– Рано или поздно Нгево прижмет его к стене, – рассмеялся Кабба. – И размажет по ней.

Казалось, так и произойдет.

Несмотря на колоссальные размеры, слон двигался быстро, смертельно быстро, почти мгновенно реагируя на финты Макса. И постоянно атаковал. Нгево умел и любил атаковать: поддеть бивнями или пнуть коленом, растоптать или схватить хоботом – великолепно дрессированный зверь представлял собой страшного противника, однако сегодня он схватился с не менее опасным бойцом. Макс отступал, но не паниковал, а главное – не уставал, это Кабба видел отчетливо. Движения бойца оставались резкими и быстрыми. Даже пропуская удары – а Нгево ухитрился дважды достать Макса бивнями, правда, вскользь, – воин Белой Львицы молниеносно поднимался с земли и продолжал финтить. Чтобы завалить противника, требовался по-настоящему мощный удар, но слон не успевал его нанести.

– Как долго он будет бегать? – недовольно спросил Томми. – Пока не устанет?

– Пока не убьет, – ровно отозвалась Гранни и сделала маленький глоток виски.

– Этого не будет.

– Разумеется.

Кабба бешено посмотрел на женщину, после чего подозвал одного из помощников и что-то прошептал ему на ухо. Тот кивнул и быстро вышел из ложи.

А бой продолжался. Бой, полный уклонений и финтов. Бой, который заводил зрителей, но выводил из себя зверя, и Нгево разозлился. Никогда раньше гиганту не приходилось сражаться со столь быстрым противником, которого он никак не мог загнать в угол. Арена не отличалась грандиозными размерами, и слон не привык тратить много времени и сил на то, чтобы расправиться с врагом. По его расчетам, дерзкий человечек уже должен был быть растоптан, но тот продолжал мельтешить перед глазами, и Нгево разозлился. Затрубил, разъяренно потряс головой и прибавил ходу, надеясь добраться до противника как можно быстрее. Зрители оживились, завопили, начали повышать ставки, и мало кто из них понял смысл слоновьего рева. А вот Макс понял и улыбнулся, впервые отразив на лице хоть какую-то эмоцию. Макс понял, что разъяренное животное перестало быть опасным, и удобнее перехватил копье.

– Раздави его! – завопили зрители. – Убей! Убей!!

Они видели то, что хотели: бегущего слона, замершего неподвижно бойца, и не понимали, что их фаворит потерял осторожность. Они жаждали крови человека с копьем, яростно и бездумно – как сорвавшиеся с цепи вампиры, – позабыв, что на арене находятся два зверя, а не один.

– Убей!!!

Нгево рядом. Макс прыгает… но на этот раз не вбок, как следовало бы, а назад, к стене. И зрители ревут, поскольку видят, что Макс наконец-то допустил ошибку – прыгнул к стене. Прижался к ней спиной, потеряв возможность маневрировать, оказался во власти разъяренного животного… Нет, не оказался.

Дальнейшие действия бойца отличались необычайной, невероятной точностью и ловкостью. Подпустив слона, он все-таки прыгнул, вперед и вверх. Увернулся от хобота, вскочил на бивень, чудом удержав равновесие, оттолкнулся вновь, запрыгнув животному на голову, пинком сбросил перепуганного погонщика, схватил копье двумя руками, размахнулся и с чудовищной силой вонзил оружие в череп слона. Удар получился настолько мощным, что копье пробило крепчайшую кость и вошло в мозг зверя.

Нгево пошатнулся.

Ошарашенные зрители замерли, не веря в происходящее, а Львица улыбнулась и посмотрела на Каббу:

– Ты должен мне изрядную сумму, милый.

Слон рухнул на песок.

Соскользнувший с него Макс медленно обошел поверженного гиганта, остановился напротив «королевской» ложи и вскинул вверх сжатую в кулак руку. Гранни благосклонно улыбнулась. Воин почтительно поклонился Белой Львице и повернулся к зашумевшим зрителям. И в этот самый момент Томми поднял принесенный помощником гранатомет и выстрелил. Увернуться от этого удара Макс не смог, даже если бы видел момент выстрела. А он не видел и умер: граната врезалась ему в спину и взорвалась, разметав победителя по арене. Зрители взвыли от восторга.

Томми отбросил трубку и, отвечая на вопросительный взгляд женщины, произнес:

– Я просто решил проверить, можно ли его убить?

Гранни помолчала, разглядывая довольного собой Каббу, а затем расхохоталась.

* * *

Истринское водохранилище

Подмосковье, 12 июля, вторник, 09:28

Воистину, нет ничего прекраснее раннего летнего утра на берегу. Когда тьма уже рассеялась в складках теней, но солнце лишь привстало над горизонтом и едва-едва осветило верхушки деревьев. Лес на той стороне водохранилища по-ночному мрачен, стоит по колено в поднявшемся с воды тумане, но угрюмость его наиграна. Лес улыбается, потому что рад наступающему дню. А туман… Туман летит над гладью, играясь с легким ветром, и несет с собой не промозглую сырость, а приятную прохладу. И хочется выскочить из дома, держа любимую за руку, добежать до мостков, срывая на ходу одежду, и прыгнуть в полусонную утреннюю воду, подняв фейерверк веселых брызг. Уйти с головой, вынырнуть, громко смеясь, отплыть от берега, перевернуться на спину и улыбнуться подмигнувшему из-за деревьев солнцу.

И целоваться…

Очень хочется целоваться – мокрыми и счастливыми.

Лебра и Фатма именно так и поступили: проснулись перед рассветом, искупались, наслаждаясь первыми лучами солнца, вернулись в дом и вновь уединились в спальне – молодые, веселые, возбужденные, полные сил. В спальне снова потеряли времени счет и в следующий раз вышли из комнаты в десятом часу. Вышли медленно и лениво, поскольку торопиться им было некуда, наслаждаясь редкой возможностью побездельничать столько, сколько душе угодно, расслабленной усталостью и близостью любимого.