Властелин знаков - Павел Марушкин Страница 30

— А ты что здесь делаешь?!

— Его ранили! — сердито отозвалась Ласка. — По-твоему, я должна была просто взять и бросить его на улице?!

— Нет, конечно. Просто все идет не так, как предполагалось. — Компаньон закрыл за собой дверь и устало опустился в кресло. — Давай, рассказывай, что там у вас приключилось…

Ласка вкратце поведала о своем дебюте в роли графини Воронцовой.

— Нечего сказать, хороша история! — Глаз Озорника мрачно уставился на Потапа. — Где была моя интуиция? Это же надо — из всех московитских медведей выбрать именно тебя!

— Провиденье, — флегматично откликнулся зверь. — Я ведь за этим на Альбион-от приехал, полковника сыскать. А тут дорогонько все, сбереженья мои тю-тю. И тут ты появляисси, мне работу предлагать. Я как сообразил, чья эвон вилла — ну, думаю, впору Вседержителю свечку ставить…

— Что ж, в таком случае тебе придется вернуться в Московию, — сухо сказал Озорник. — На земле Альбиона нет православных храмов, а в англиканские церкви таким, как ты, вход заказан.

— Может, и вернусь, — буркнул Потап. — Как дело сделаю…

— Все еще не угомонился, да?! — Ласка вскочила и, уперев кулачки в бока, сердито уставилась на зверя. — Мало тебе дырок в шкуре наделали?! Пока не убьют, не успокоишься?!

— Так, подожди, — прервал ее Озорник. — У нас, похоже, намечаются проблемы.

— Я не проблема, — буркнул Потап.

— А я не имел в виду тебя. Знаешь, Ласка — наши хвостатые друзья, похоже, начали собственную игру.

Девушка все еще кипела негодованием; поэтому смысл сказанного не сразу дошел до нее.

— Почему? Как?

— Они не пришли на условленное место.

Ласка нахмурилась и внимательно посмотрела на своего товарища. Озорник мрачно уставился в пол; за прошедшие сутки он словно бы постарел на несколько лет. Повязка, закрывающая поврежденный глаз, сползла на лоб, из-под нее виднелся жутковатый темный провал.

— Лекси…

Озорник прижал к губам палец:

— Эта вещь у них. Я почти уверен. Вопрос в том — что фелис намерены делать дальше.

— Будут торговаться?

— Наверняка. Беда в том, что мои финансы показывают дно. Не знаю, сможем ли мы договориться.

Озорник вскоре ушел. Потап лежал неподвижно: то ли уснул, то ли глубоко задумался. Мохнатый бок тяжело вздымался и опадал в такт дыханию. Ласку тоже начало клонить в сон: ночь, что ни говори, выдалась весьма богатой на события. Сновидения пришли почти сразу — бестолковые и сумбурные. Она вновь очутилась в гостиной полковника, но теперь зала была полна вальсирующими. Среди оскаленных допотопных тварей в безостановочном танце кружились полковничьи гости, Хиггинс со своими братьями, лакеи, даже медный «Паровой Том» — и у каждого в руках было по длинной острой сабле. А ей, Ласке, приходилось как ни в чем не бывало танцевать вместе со всеми, улыбаться, расточая любезности, — и одновременно уклоняться от блестящих и дьявольски острых лезвий…

Из забытья ее вывел стук в дверь. Ласка со стоном оторвала голову от подушки. За окном было светло: похоже, она проспала до полудня… Торопливо одевшись, девушка отодвинула щеколду; она ни на минуту не сомневалась, что это вернулся Озорник, — однако на пороге стоял не кто иной, как давешний блондин… Как его… Морри… Нет, Мюррей, кажется. Но какого черта ему здесь надо?!

— Как вы меня нашли?! — выпалила Ласка, не придумав спросонья ничего умнее.

Джек Мюррей усмехнулся:

— Так уж получилось, что мы с вами соседи по подъезду, мисс Вайзл… Или я должен называть вас «миледи»?

— Что вам угодно?

— Поговорить, всего лишь. Я могу войти?

— А если я скажу «нет?» — Ласка вызывающе посмотрела незваному гостю в глаза.

Джек пожал плечами:

— Ну что же, в таком случае я откланяюсь. Уйду писать некролог полковника Фокса, а также большую статью о скандальном вечере, предшествовавшем его смерти. Я ведь журналист, если помните…

— Его смерти? О чем это вы?! — недоумевающе нахмурилась девушка. — Когда я уходила, он был жив и здоров.

— Этой ночью Мэтью Фокса прикончили, — прищурился журналист. — Судя по всему — ограбление. Или его инсценировка. Подумайте сами, мисс Вайзл, с кем вам приятнее будет беседовать — со мной или с инспектором поли…

В этот момент Джека самым бесцеремонным образом прервали. Дверь распахнулась во всю ширь, Ласку оттерли в сторону, и огромная медвежья туша сграбастала Мюррея за грудки, в мгновение ока затащив его в комнату.

— Что еще за субчик? Шпик?! — рявкнул медведь в побледневшее лицо Джека.

— Потап, погоди… Это газетчик. И он говорит, что полковника сегодня ночью убили. Как это произошло? — спросила Ласка, вновь перейдя на бритиш.

— Застрелен из револьвера, прямо в окно. А вообще-то, я рассчитывал узнать подробности от вас! — дерзко заявил журналист. — Вся эта история чертовски подозрительна. Так кто же вы такие?!

Ласка лихорадочно соображала. У этого типа нет никаких причин ей сочувствовать; кроме того, рассказать правду просто нельзя: ведь это все равно что признаться в подготовке ограбления… Проклятие, даже не так — она теперь соучастница убийства! Немудрено, что Хиггинс с братьями исчезли! Наверняка затаились в какой-нибудь дыре, боятся нос высунуть на улицу! Соврать? Но что?! Мюррей знает, что она не графиня Воронцова, стало быть… Выход напрашивался один. Интересно, подумала девушка, если я скажу: «Потап, сверни ему шею», — сделает ли он это? Ох, наверное, сделает. Но нет, нет, я так не могу! Это же все равно что хладнокровно убить своими руками!

— Потап… — Ласка прокашлялась: в горле вдруг запершило. — Отпусти его, пожалуйста. И ляг: у тебя кровь на повязках выступила.

Медведь с ворчанием подчинился. Джек нервно одернул полы пиджака. Девушка внезапно ощутила приступ злости. Ишь какой! Волосишки причесаны, одет с иголочки, на светлом костюме — ни единой складочки. А руки холеные, сразу видно — ничего тяжелее пера держать не доводилось. Да пошел он в болото!

— Ну, так что вы хотели услышать?! О том, какие приказы отдавал полковник в Крыму? Пожалуйста, Потап вас просветит, а я переведу!

— Почему вы его так зовете — «put up»? — полюбопытствовал Мюррей.

— Нормальное московитское имя… — пожала плечами Ласка.

— Забавно. Собственно, относительно пресловутого приказа я уже выяснил, — самодовольно заявил Джек. — Не могу сказать, что я на вашей стороне. Командир обязан защищать своих подчиненных всеми доступными методами. А война — штука жестокая.

— Московиты, насколько я знаю, не расстреливали пленных солдат Империи в отместку! — пошла в наступление Ласка.

Мюррей нетерпеливо махнул рукой:

— Не будем обсуждать политику… Знаете, у нас есть пословица: это моя страна, права она или нет.