Студентка, комсомолка, спортсменка - Сергей Арсеньев Страница 30

С раздевалками, опять же, проблема. При каждом спортзале у нас было по две раздевалки – мужская и женская. А из девчонок только я. А мальчишкам очень тесно в одной раздевалке, те не слишком просторные. И такая же ситуация была в интернате во всех классах, что и неудивительно, учитывая то, с каким скрипом и воплями директор принимал новых учениц. Поэтому в каждой женской раздевалке отгородили переносной ширмой уголок для переодевания девчонок, а все остальное пространство отдали мальчишкам. Переодевание в спортивную форму происходило так. Меня запускали в раздевалку, и я скрывался за ширмой, где и начинал переодеваться. С другой стороны ширмы в это время переодевались мальчишки. Когда я заканчивал свое переодевание, то выйти сразу не мог. Мне приходилось садиться на стульчик и терпеливо ждать, пока этим обалдуям надоест беситься и они наконец-то соизволят одеться. Так что действительно быть единственной девчонкой в чисто мужском коллективе не очень-то весело.

Тот факт, что школа со спортивным уклоном, обычной учебной программы никак не отменял. То есть физкультура у нас была не вместо каких-то других предметов, а просто в дополнительные часы. Зато по всем предметам, кроме физкультуры, негласно допускались некоторые послабления по сравнению с обычной школой. Так что преподавали нам все по самому минимуму. Ни о каких факультативах или внеклассных чтениях и речи не шло. И оценки, на мой взгляд, ставили несколько завышенные. На многие ошибки учителя просто закрывали глаза. Поэтому нет ничего удивительного в том, что и в этой школе я тоже быстро стал отличником. Причем «отлично» у меня было даже по физкультуре, хотя тут требования заметно превышали то, к чему я привык в своей старой школе. Впрочем, квашней-размазней я не был. И раньше я всегда честно выполнял все упражнения на уроках физкультуры. Хрюша, опять же. Она бегать любила, и мы с ней по утрам всегда бегали до моей школы и обратно. Даже зимой бегали. Поэтому и в интернате я довольно легко включился в ритм спортивной жизни и во время обязательного ежедневного кросса от ребят не отставал.

Так я и жил. Постепенно втянулся. Нормальная школа. Ребята в классе тоже вполне адекватные. Явных ушлепков нет. Впрочем, тут с этим строго. Будешь безобразничать – очень даже запросто могут отчислить. И прощай мечта о спорте. На выходные я домой ездил. Проведать отца, братьев и Хрюшу и сварить им чего-нибудь вкусненького. А то у папы с готовкой не очень ладилось. Блюда сложнее яичницы у него получались плохо.

Когда в декабре ударили морозы, у нас залили катки. В школе целых три катка – две хоккейные площадки и просто каток, куда в любое время можно просто так прийти покататься. На хоккейных площадках тоже можно было кататься, но только тогда, когда там никто не играл. То есть либо глубокой ночью, либо во время уроков. В остальное время там обязательно шла очередная игра. Хоккей в школе был очень популярен. Настолько популярен, что я сильно удивился, когда узнал, что школа на всесоюзные турниры «Золотая шайба» не выставляет свою команду.

На каток я обычно ходил вместе с Иркой, которая в интернате частично заменила мне мою Сашку. И хотя Ирка в будущем хотела заниматься спортивной гимнастикой, а вовсе не фигурным катанием, кататься она умела очень даже здорово, куда лучше меня. Впрочем, я тоже коровой на льду не выглядел, на коньках мог стоять достаточно уверенно. В прошлой жизни, пока здоровье позволяло, я каждую зиму ходил на каток. Сначала с женой, а потом и с детьми. И в этой тоже катался уже начиная с шести лет. У нас прямо во дворе мальчишки с помощью дворника Григорьича заливали каток, на радость мне и Сашке.

А однажды, в середине декабря, я пошел на каток один, поскольку у Ирки после уроков срочно загорелось съездить к себе домой – она забыла привезти с собой какую-то очень важную кофточку. Так вот, иду я, значит, на каток, под мышкой коньки свои тащу. Ветра почти нет, но и солнца тоже. Идет слабый снег. И тут со стороны второй хоккейной площадки меня неожиданно окликают.

– Мальцева! – слышу я голос своего одноклассника Мишки Воробьева. Оборачиваюсь. Тот в хоккейном шлеме и с клюшкой в руке стоит возле площадки и смотрит на меня. Позади него сгрудилась кучка ребят, все из моего класса.

– Чего тебе? – ору я в ответ.

– Иди сюда!

– Ну, чего? – уже тише спрашиваю я, подойдя к нему поближе.

– Ты куда идешь?

– На каток, не видишь, что ли? – показываю я Мишке свои коньки.

– Вижу. А ты как, на коньках нормально стоишь, не падаешь?

– До Ирки мне далеко, а так нормально. Падать не падаю. А что?

– Наташка, выручай!

– В чем дело-то?

– Да Санек только что упал неудачно. За шайбой тянулся и завалился, тюфяк.

– И что?

– Руку он сильно ушиб. Боимся, как бы не перелом. Он в медпункт побрел.

– А я при чем?

– Выручай, Наташ. Больше нет никого, остальные все на лыжах в лес укатили.

– Да что от меня надо-то?

– Ты правила хоккейные знаешь?

– Допустим, знаю. И что?

– В воротах постой, а. Доспехи есть, Санек свои оставил.

– Издеваешься?

– Нет. Наташ, помоги. Некого нам в ворота поставить, понимаешь?

– Да ты офигел совсем, Мишенька. В спортивной школе и игрока найти не можешь?

– Не могу. Обязательно из нашего класса нужен. Мы с 5 «А» играем, все игроки из одного класса быть должны. Правила этого турнира такие.

– Я же девчонка.

– А вот про это в правилах не написано. Ты из нашего класса, это факт. А девчонка ты там или нет – не важно. Нет такого в правилах, чтобы девчонкам не играть, я специально смотрел.

– Так вас же вон, целая куча. Ну, поставьте в ворота одного.

– У нас тройки сыгранные. Да и не умеет никто из нас в воротах стоять. У нас Санек всегда стоял.

– Так я тоже не умею.

– Ты и ничего другого не умеешь. А так у нас хоть полевые игроки нормальные будут.

– Бред какой-то.

– Наташ, соглашайся. Всего два периода осталось. Да все равно мы три-один проигрываем. Никто не станет ругаться, если из-за тебя проиграем. Мы ведь понимаем, что ты не вратарь. Просто действительно больше некого поставить.

– А-а-а… э-э-э…

– Ну, решайся! Чего ты ломаешься?

– Тьфу ты. Что, вы и вправду хотите поставить меня в ворота?

– Да. Правда. Точно. Конкретно. Ну?

– Ладно, давайте свои доспехи. Только чур надо мной не смеяться!..

Проиграли мы, конечно. Но не так уж и разгромно. Четыре-пять счет был финальный. То есть в мои ворота всего две шайбы смогли забить, причем обе – во втором периоде, пока я привыкал к своей новой роли. А третий период мы аж три-ноль выиграли. Было бы побольше времени, может, и отыгрались бы. На мой взгляд, для человека, впервые в жизни ставшего в ворота, с задачей я справился достаточно успешно. И ведь опыта у меня вратарского вовсе никакого не было. В прошлой жизни в хоккей я почти не играл, только по телевизору смотрел.