НЕЙРОС. Часть третья. Черные слезы - Павел Иевлев Страница 31

Бабах! — ну что же, двух не хватило, продолжаем дальше. Бабах — мимо, взорвалась на чём-то другом, нас даже не качнуло. Почему эти гады до сих пор не расстреляли весь боезапас по противнику? И почему мы не выбили этих гранатомётчиков?

Бабах! — а вот почему. Они бьют не снизу, со Средки, а сбоку, с эстакады. Опоздавшие к празднику, которые не смогли пробиться на основной ТВД через свалку машин, но не свалили в родные пустоши, а решили подождать, чем дело кончится. Видимо, им тоже указали приоритетную цель. Имплантов у них нет, стрелки они паршивые, но зато у них удобная позиция, с которой они, при небольшой удаче, могут накрыть нас всех, как тараканов на столе.

— «Воздух», это «Воздух», — истерит в гарнитуре Лендик, — вас вытаскивать? Повторяю, вас вытаскивать?

— Не вздумай! — ору я в микрофон. — Тебя сразу собьют!

— «Башня! Твою мать, «Башня», — кричу я Димке. Может быть, громче, чем стоило бы, но меня уже порядком оглушило, да и нервы. — Ты можешь снять с нас целеуказание, хацкер хулев?

— Пытаюсь! Сбрасываю! Они постоянно шлют и шлют новое! Я не могу их отрезать и не успеваю отменять команды!

Бабах! — граната разрывается над нами, на излучателе голопроектора, меня что-то сильно бьёт в бедро, и оно немеет. Как всегда при таких ранениях сначала не больно, но это только сначала. Из бедра торчит кусок железа, я выдёргиваю его голыми руками, пока шок не отошёл, и быстро накладываю на кровоточащую дыру индпакет. Сжавшаяся в комочек и обнявшая винтовку Лирания смотрит на это безумными глазами, вздрагивая, когда я ей подмигиваю.

— Смотри в камеру! — кричу я ей, доставая из кармана коммуникатор.

— Что? — её раскосые глаза делаются почти круглыми и раскрываются как у героинь любимых нагминых мультиков, когда я делаю снимок.

Неловко тыкая в экран пальцем в тактической перчатке, жму «Отправить всем абонентам». Геолокацию, небось, само подошьёт.

Через тридцать секунд огонь по нам прекращается.

— Они перестали долбить сеть целеуказанием, — сообщает удивлённо Дмитрий. — Я не знаю, что случилось…

— Чат посмотри.

— О, фотка пришла! Блин, портретистом тебе не работать, ты знаешь?

— Это не портрет. Это ультиматум.

* * *

Когда осмелевший Лендик забрал нас с платформы, эпическая Битва За Средку заглохла сама собой. Отсюда, сверху, я бы сказал, что примерно вничью. Чьих трупов навалено больше — понять трудно, но уцелевшие клановые свалили, растащив пробки на эстакадах и уехав в пустоши на извлечённой из них технике. Никто их не преследовал.

Я перевязал плечо Кери — ранение оказалось сквозное, рана чистая — благо, под броней у ребят только трусы. Обработал кровоостанавливающими, наложил повязку, поздравил с первой нашивкой за ранение. Тут нет нашивок, но я что-нибудь придумаю. С Дженадин ситуация хуже — когда стрельба стихла, появилась возможность тщательного осмотра. И я нашёл вмятину на её шлеме. На голове вмятины нет, но это ничего не значит — черепно-мозговые травмы коварны. Она без сознания и выглядит паршиво.

Единственное, что мы сможем сделать для Зоника, это развеять его прах со Средки. Так что на его тело, лежащее на полу салона леталки, мы стараемся не смотреть. Нас снова стало меньше, хотя и так-то было немного.

Моя рана наконец дала о себе знать, и, по приземлении в ангаре, Шоня с Тохой буквально выносят меня на руках. Мне не стыдно, а им не сложно — они в сервоброне.

Командую Лендику подключить зарядку, объявляю конец операции и личное время бойцам.

* * *

Пока Нагма, всхлипывая от переживаний, помогает мне обработать начисто рану на ноге — она неглубокая, крупные сосуды не задеты, и вообще ерунда, — приходит Лирания. Сняла только броник и шлем, даже не умылась.

— Зачем ты меня сфотографировал? — спрашивает она настойчиво.

— У меня для тебя две новости.

— Какие?

— Хорошая и плохая, как положено.

— Какие, чёрт тебя дери! — нервно топает ногой девушка.

— Хорошая ― твои родители где-то в городе. Плохая — они нас чуть не убили.

— Ненавижу их, — сказала Лирания внезапно. — Ненавижу!

Развернулась и ушла. Подростки!

Прах Зоника мы развеяли со Средки практически у порога его любимого борделя, что могло бы быть иронично, но почему-то не было. Нам ещё придётся рассказывать об этом Дженадин. Когда и если она придёт в себя. Сейчас её состояние напоминает неглубокую кому, ей не становится ни лучше, ни хуже, а я почти не понимаю в неврологии. И обратиться некуда, здешняя медицина просто спишет её в компост.

Средка снова разнесена в хлам, поэтому бордель закрыт. Ремонтировать разбитое никто не спешит, хотя повреждения не фатальные — стёкла, в основном. Стрелковым оружием здания не развалишь, а артиллерии тут, к счастью, нет.

Лирания, Тоха, Шоня, Кери и я. Даже на полноценное отделение не тянем. Разве что с Лендиком считать. Лендик держится чуть поодаль. Его уже никто не задирает, но и не совсем свой.

— Они снова нападут, как ты думаешь? — спрашивает Шоня.

— Нет. Вряд ли, — отвечаю я. — Кланы понесли большие потери как в людях, так и в снаряжении. Думаю, почти всё завезённое оружие осталось тут вместе с теми, кого учили им пользоваться. Новое завезти по ряду причин не получится. Кроме того, у города больше резервов.

— У Горфронта тоже много убитых. Да почти все…

— Город может перепрошить арендных рабочих, запихать их в броню, и они об этом даже не узнают, — мрачно говорит Кери. — Будут так же тупо стоять и стрелять, как наши, какая разница?

— Да, ужас вообще, — с отвращением добавляет Тоха. — Как подумаю, что мы так же могли там стоять болванчиками…

— И стояли бы, если бы не он, — пихает меня локтем Лирания. — А вы его не цените.

— Ой, иди в жопу, Лирка, — отмахивается Шоня. — Ценим, ещё как. Но лучше бы этого всего не было. Как хорошо было туристов на Средке пасти!

— Ты и тогда говнилась, — напомнила Лирания.

— Дура была, — признаётся рыжая. — Подумаешь, какой-то козёл за сиськи хватал! Сейчас бы ему яйца отстрелила, и всё.

— Как думаешь, командир, война закончилась? — спросила Тоха.

— Нет, — покачал я головой. — Но в лобовой штурм кланы больше не пойдут. Имплантированных, которыми можно было управлять, почти всех выбили, у остальных желание сильно поугасло. А вот набеги и диверсии — самое то. Они же типичные партизаны, не регулярная армия. Тот, кто их загнал на Средку, вообще не ставил военных целей. Он просто сокращал население.