Офицерский мятеж - Леонид Смирнов Страница 31

Сухов хотел возразить адмиралу, что задача корабля — не победить в схватке, а избежать ее. В глубоком хаарском тылу у любого нашего корабля шансы прорваться с боем минимальны. Но по выражению адмиральского лица понял, что решение давным-давно принято.

— Еще вопросы?

Кобурн с любопытством следил за реакцией русского военмора. Поиграв желваками, Петр выдавил из себя:

— Нет, сэр.

— Тогда я хочу дать вам добрый совет.

— Слушаю, сэр.

— Когда поднимете на борт роботов, тотчас поместите их в санитарный изолятор. Не позволяйте им разговаривать с командой и сами не идите с ними на контакт. Поверьте: это окажется не так уж просто. Сенсорный голод любого сделает говорливым.

Наверное, у Сухова было удивленное лицо, и Кобурн пояснил:

— Существуют две опасности. Во-первых, весьма вероятно, что роботы будут располагать совсекретной информацией и что-то разболтают. Тогда слушателей придется изолировать. Жаль в такое время терять опытных бойцов. И во-вторых, эти роботы могли попасть в руки хаарцев. Тогда они уже перепрограммированы и стали оружием врага. А значит, смертельно опасны для вашего корабля. Это понятно?

— Так точно, сэр. — отчеканил Петр.

— Координаты и время получите в оперативном отделе. Свободны.

— Есть, сэр.

Петр Сухов вышел в коридор с ощущением, что его новенький корабль ни с того, ни с сего отправляют на убой. С другой стороны, ему оказано высокое доверие — поручено особо сложное и ответственное задание. Понимай как хочешь…

— Он же нас на верную гибель посылает, сволочь! — узнав о полученном приказе, воскликнул старпом Бульбиев. — И сам при любом раскладе в выигрыше: или хаарцам фитиль вставит, или гадких русских упокоит.

— Думаю, меньше всего он хочет нашей смерти, — возразил Сухов. — Просто мы — лучшие. Если кто и вытащит роботов из глубокого хаарского тыла, так это мы. Ну а что потерять нас ему не жалко, спорить не стану.

Фрегат «Котлин» был готов к рейду — хоть сейчас отчаливай. Однако до времени «Ч» оставалось двое суток. Легче легкого впасть в то душное состояние, когда время замерло и стрелки часов почти не двигаются, а в голову лезут идиотские мысли.

Чтобы экипаж не слонялся без дела, Сухов объявил полную приборку. А когда отведенное на аврал время истекло, он осмотрел корабль от носа до кормы, лично проверяя качество работы. Обычная процедура согласно многовековой традиции — провести белой тряпочкой по каждой подозрительной поверхности и глянуть, не осталось ли на ней следов.

В результате досталось на орехи всем — даже кибер-уборщикам, которые не сумели протереть внутренние швы воздуховодов. За них получил нагоняй корабельный кибернетик младший лейтенант Пупырский, который вовремя не подправил их тупые заводские программы, которые не учитывают корабельную специфику.

На вторые сутки ожидания Сухов устроил экипажу контрольную проверку: фрегат отражал одну за другой атаки трех стай хаарских гиперторпед. Тренировка очередная, но далеко не последняя. Век живи — век учись…

Вместо компьютерных симуляторов командир «Котлина» предпочитал тренировать людей в реальном космосе, используя учебные боеприпасы — с настоящим движком, но без боевого заряда. Попадание такой торпеды не повредит обшивку фрегата, зато вызовет у экипажа звон в голове и впечатляющий зуд в одном месте.

Этот звон и зуд порождают особые излучатели, что смонтированы на фрегате местными умельцами. Как показывает опыт, это едва ли не самое эффективное средство обучения моряков — даже тупых и упрямых.

Сухов был уверен, что, как ни натаскивай военморов на самых расчудесных тренажерах и симуляторах, в реальной боевой обстановке они будут действовать по-другому. Человеческий фактор никто не отменял: у людей, вот незадача, имеются нервы, и нервы эти перед лицом мчащейся на тебя смерти порой приходят в негодность, и тогда в организме неопытного воина начинается полный раздрай.

Русские вообще не слишком доверяли электронике, считая, что настоящие военморы обязаны иметь не только светлую голову, но и умелые руки. Экипаж должен знать свой корабль до последнего винтика и уметь им управлять в любой ситуации. Если позитронные мозги откажут, человеку придется вести огонь и управлять реактором в ручном режиме. В результате на русских кораблях не использовали в полной мере Корабельный Мозг, и ни одна умная железка не могла заменить командира из плоти и крови. Всем известно: если чувствуешь себя незаменимым, за плечами отрастают крылья.

На сей раз экипаж со своей задачей справился. На высоте были БЧ-пять Гурко и БЧ-шесть Шамраева. Корабль всякий раз успевал уклониться от гиперторпед, а затем их метким огнем сбивали зенитчики.

Сухов выстроил личный состав «Котлина» на верхней палубе и поблагодарил за службу. Военморы ответили троекратным ура. Потом капитан третьего ранга обратился к своему экипажу:

— Друзья мои!

Обращение было непривычным — чуть слышный рокот прошел по рядам.

— Нам предстоит опасный поход. Я договорился с начальником связи флота. В виде исключения нам сегодня предоставлена многоканальная тахионка. Каждый из вас сможет поговорить со своими семьями с пультов командной рубки. По пять минут. Командиры БЧ сейчас выстроят очередь. Одно прошу: пожалуйста, не расстраивайте родных, не прощайтесь навек. Я верю в наш успех. Вольно! Р-разойдись!

Погружаясь в глубину хаарской территории, фрегат шел на всех парах. Он делал прыжок за прыжком — почти без перерыва. Это было грубым нарушением полетных инструкций, но, как говорится: война все спишет. Если экипаж успешно справится с заданием, на детали никто не станет обращать внимание, если же «Котлин» не вернется из рейда — никто не узнает, как было дело и что именно погубило боевой корабль.

Военморы тяжело переносили такую гипергонку. Они передвигались по коридорам, пошатываясь и держась за стены. У многих кружилась голова, десятки людей тошнило, кто-то лежал пластом. Экипаж, несмотря ни на что, пытался нести вахту.

Лекарства от этой «морской болезни» не было. Корабельный врач Максим Лукашин, перебарывая собственную слабость и тошноту, ходил от больного к больному и утешал вместо корабельного священника:

— Уже недолго осталось терпеть, братцы. Скоро это безобразие кончится. Потерпите. Еще совсем немного…

Люди не роптали: чем быстрее корабль доберется до цели, тем меньше шансов, что его засечет враг. Лучше быть хворым, чем мертвым.

Петр Сухов с завидной регулярностью мерил фрегат шагами — проходил из конца в конец. И кто бы знал, чего стоили ему эти «прогулки»! Старпом тоже совершал обход. Он заглядывал в каждую рубку, отсек, кубрик и каюту и рассказывал что-нибудь веселое. Если военморы еще были в силах говорить, они пытались шутить в ответ. Если ребята могли только молча слушать, то моргали, показывая свою благодарность.

Придя в каптерку к боцману Павло Ставриде, Бульбиев обнаружил матерого космического волка лежащим пластом на койке. Каплейт сказал: