Операция "Переброс" - Павел Иевлев Страница 31

– А если… – Артём всегда любил такие загадки, – если не война, а, например, спецоперация? Малыми силами, точечный удар, локальный конфликт?

– Вот, – обрадовался Борух, – верно мыслишь. Видно, что на большую войну этот шухер не тянет, и, опять же, полная картина, как правая рука понятия не имеет, что делает левая. Когда это бывает? Когда готовится что-то мелкое, но гадкое. Пакость какая-то. Будь мы к столицам близко, можно было бы про государственный переворот подумать, однако ж от нас туда на танке не доедешь, сколько солярки ни привези.

– И что это значит?

– А вот сам смотри – что мы имеем? Ни к чёрту вроде бы не нужный тут спецназ. Горючка, боеприпасы, обмундирование… В общем, рисуется следующая картина: войсковая операция силами спецназа при поддержке войск округа. Авиацию к нам не перебрасывали – значит, операция пехотная, при воздушной поддержке вертолётного полка. Усиление – полсотни танков.

– Может, антитеррористическая операция?

– Окстись, что это за террористы, которых будут по полю танками гонять? Террористов не армия ловит, на то специальные люди есть. Если судить по приготовлениям, то мы ждём здесь… десант!

– Какой такой десант?

– Не знаю. Но вся структура подготовки говорила о том, что мы собрались противостоять пехотной группе противника, количеством до тысячи человек, вооружённых лёгким стрелковым оружием. Конкретное место появления этого противника нам неизвестно – поэтому концентрации сил в одной точке не наблюдается. Перехода на повышенную боеготовность нет – значит, о точном моменте нападения будет известно заранее, и нечего раньше времени шум поднимать. Мы находимся далеко от границ, не ведём никакой войны, значит, остаётся что? Только десант. Причем мы этот десант ждём, о времени его высадки знаем, но делаем вид, что понятия ни о чём не имеем, а все телодвижения вроде как случайны. Значит, десанта этого мы не боимся, а наоборот – опасаемся спугнуть. Гражданское население не эвакуируем – либо их не тронут, либо всех уже списали в «допустимые потери». Учитывая наличие в руководстве операцией такого типа, как Сутенёр, я этому ничуть не удивлюсь. С «допустимыми потерями» он всегда обращался очень непринуждённо…

– А что за «алтайская история»?

– Очень неприятная штука. Глупая, подлая и кровавая – выживших по пальцам посчитали, а потом распихали куда подальше, чтобы не всплыло. А уж секретность была такая, что я посейчас удивляюсь, что в расход в итоге не пустили.

– Да что случилось-то?

– Оно тебе надо? Но если твои Чёрные – это то, что я думаю, то я их уже видел. И мне не понравилось…

– Ладно, не хочешь говорить – не надо. Но где этот твой чёртов десант? – сказал раздражённо Артём. – А главное, где доблестный спецназ и танки с вертолётами? И какого хрена тут собаки и солнца нет?

– Не знаю, – развёл руками Борух, – похоже, что-то пошло не так, как предполагалось. Однако, возвращаясь к твоему вопросу об оружии: Сутенёр с компанией собирались тут с кем-то воевать. Они явно ошиблись в оценке предполагаемой стратегии противника, но не в самом факте его существования. И если они готовились встретить его пулемётами, то, наверное, имели к этому основания. Подозреваю, что и склад этот они заполняли под себя, а значит, и нам не грех им воспользоваться.

– Видишь ли, боюсь тебя разочаровать, – скептически пожал плечами Артём, – но такие ребята готовы пулемётами встретить даже Деда Мороза. У них, кроме как на пулемёты, вообще ни на что фантазии не хватает…

Борух помолчал задумчиво.

– Может, ты и прав, но… Давай будем считать, что мне так просто спокойнее, с пулемётом-то. Опять же, пулемёт такая штука – если он ничей лежит, отчего бы не взять? Пусть у нас полежит. Лучше иметь и не нуждаться, чем наоборот.

Пока Борух деловито рылся в картотеках, удовлетворяя военную версию вау-фактора и общечеловеческую страсть к халяве, Артём методом тыка – а ну, кто тут у нас заведётся? – разыскал на обширном дворе пригодный к эксплуатации монструозный военный «КрАЗ» с тремя ведущими мостами и подогнал его задом к погрузочному пандусу. Маневрировать задом в темноте на огромном грузовике оказалось крайне непривычно, и машина пару раз со скрежетом притиралась к бетонным стенам, но Артёму было на это наплевать. Куда больше его занимала нарисованная Борухом картина событий.

Откровенно говоря, прапорщик Артёма не убедил. Объяснения казались притянутыми за уши, а общая картина слишком смутной. На его взгляд, все рассуждения Боруха можно было свести к простому «жопой чую». Артём ничего такого не чуял, и пулемёты не казались ему панацеей от всех бед. Ну так он и не военный… С другой стороны, если Боруха как-то успокоит груда оружия – флаг ему в руки, небось не за деньги покупаем. Сам Артём никакой версии предложить не мог, но списать этакий глобальный катаклизм на происки военной разведки… Нет, это в голове никак не укладывалось. Не тот масштаб. Вот инопланетяне – это да! Это богатая версия.

Взвыл электромотор, и железные ворота погрузочного пандуса рывками пошли вверх. В освещённом проёме торчала уродливая раскоряка автопогрузчика, нагруженного разнокалиберными серо-зелёными ящиками.

– Открывай борт, писатель! – радостно закричал Борух. – Богатство нам привалило!

Артём пожал плечами, но борт откинул. Откровенно говоря, ящик виски его бы сейчас обрадовал больше, чем ящик патронов, но спорить по этому поводу он не собирался. Виски от него никуда не денется.

Борух сгрузил свои железки и погнал погрузчик за следующей партией, а Артём сидел в кабине, свесив ноги в открытую дверь, и бездумно разглядывал небо. Звёзд там хватало с избытком, казалось, что их количество раза в два превышает нормальное и, будь он астрономом, то мог бы попытаться разобраться в их непривычном рисунке… Однако Артём с удовольствием променял бы всё это бесполезное богатство на одну луну. От неё хотя бы свет есть… Темнота, которую резкие лучи от фар грузовика только подчёркивали, давила Артёму на психику. Ему всё время казалось, что какой-то недобрый взгляд следит за ним из мешанины теней и смутных силуэтов, в которую превратился обширный двор склада. Сидя в освещённой кабине, он чувствовал себя мишенью. Чтобы избавиться от подступающей паранойи, Артём включил поисковую фару и резко крутанул её, разгоняя темноту. Сверхконтрастные полосы изломанных теней двинулись, убегая от прожектора, и вдруг среди них метнулся под защиту стоящего на консервации БТР тёмный силуэт. Артём, может быть, и не заметил бы его, но среди прямых контуров стоящей рядами техники это был единственный предмет округлых очертаний, и двигался он не в ту сторону, куда бежали тени! Растерявшись, Артём дёрнулся за лежащим рядом дробовиком, нога соскользнула с подножки, и писатель сверзился на асфальт из высокой кабины, ударившись коленом, копчиком, да ещё и получив по носу стволом. Однако именно это его и спасло – темнота отозвалась странным придушенным звуком, похожим на быстрый кашель, и фара погасла, а на Артёма пролился ливень стекла из осыпавшихся окон кабины. Ещё не вполне осознав случившееся, Артём рефлекторно перекатился под грузовик, под защиту огромных колес, и вовремя – в лицо ему ударили фонтанчики асфальтовой крошки.