День Совершенства - Айра Левин Страница 32

— Будь перемены возможны, вероятно, я проявил бы его, — сказал Король. — Но химиотерапия плюс компьютеризация обеспечивают нерушимую стабильность.

— Вовсе не обязательно, — сказал Чип.

— Обязательно, — сказал Король, — и я не хочу увидеть, как наше «только это» пойдет прахом. Даже то, что вы продолжаете ходить сюда и работать ночи напролет, является дополнительным риском. Но вы не обижайтесь, — он поднял руку, — я не предлагаю вам бросать ваши занятия.

— Я и не намерен, — сказал Чип. И добавил после паузы: — Не беспокойтесь, я соблюдаю осторожность.

— Хорошо, — сказал Король. — И мы будем продолжать внимательно присматриваться к аномалам. Без сигналов. — Он протянул Чипу руку.

Чуть помедлив, Чип пожал ее.

— Теперь давайте вернемся к нашим, — сказал Король. — Девицы расстроились.

Чип направился вместе с Королем по центральному проходу.

— Что вы там говорили насчет банков данных? Якобы, они — «стальные чудовища»? — спросил Король.

— Они и есть чудовища, — сказал Чип. — Огромные замороженные блоки. Их тысячи. Мой дед показал их мне, когда я был маленьким. Он помогал строить Уни.

— Братобоец!

Нет, он как раз сокрушался, что ему пришлось этим заниматься. О, Христос и Вэнь! Будь он жив, он был бы отличным номером для нашей группы.

Следующей ночью Чип сидел в кладовой, читая и покуривая, когда вдруг послышалось: «Привет, Чип!» В двери стояла Маттиола с фонарем.

Чип поднял на нее глаза и встал.

— Я вам не помешаю? — спросила она.

— Нет, конечно. Я рад вас видеть, — ответу Чип. — А Король тоже здесь?

— Нет.

— Ну, входите, входите, — сказал он.

Она продолжала стоять в двери.

— Я хочу, чтобы вы научили меня этому языку, — сказала она.

— С удовольствием, — сказал он. — Я как раз хотел спросить, не нужны ли вам списки слов. Входите же!

Чип смотрел, как она входит, потом спохватился, что держит в руке трубку. Он положил ее на стол и пошел к вороху старинных вещей. Схватив за ножку один из стульев, которыми они пользовались, он перевернул его и поднес к столу. Она убрала в карман фонарь и смотрела на раскрытую книгу, которую он читал до ее прихода. Чип опустил стул, придвинул его к столу, а второй поставил рядом.

Она посмотрела на название на переплете.

— «Мотивация страсти», — перевел он. — Здесь просто — а вот о тексте этого не скажешь.

Она смотрела на раскрытые страницы.

— Кое-что смахивает на «итальяно», — сказала она.

— Это как раз и привлекло мое внимание, — сказал он. Чип держался рукой за спинку стула, который принес для нее.

— Я сидела целый день. Вы сами садитесь. За дело!

Он сел и достал из-под стопки французских книг списки расшифрованных слов.

— Можете взять и сколько угодно держать у себя, — сказал он, разглаживая на столе листки. — То, что в них, я уже выучил наизусть.

Он объяснил ей, как он сгруппировал глаголы в соответствии с их спряжением, временем и лицом, и какие формы принимают прилагательные в зависимости от того или иного имени существительного, которому они служат определением.

— Это сложно, — сказал он, — но когда вы уловите основные принципы, то перевод будет получаться.

Он перевел для нее страницу из «Мотивации страсти»: как биржевой маклер нескольких промышленных компаний Виктор с имплантированным искусственным сердцем выговаривает своей жене Каролине за то, что она враждебно относится к влиятельному сановнику.

— Очаровательно, — сказала Маттиола.

— Вот меня, кстати, поражает, как много у них было непроизводительных номеров. Все эти торговцы акциями, адвокаты, солдаты и полицейские, банкиры, сборщики налогов…

— Они не были непроизводительными, — возразила она. — Они не производили вещи, но они делали возможным для номеров жить той жизнью, какой они жили. Они производили свободу или, на худой конец, поддерживали ее.

— Да, — согласился Чип. — Я полагаю, что вы правы.

— Права, — сказала она и отошла от стола.

Чип задумался.

— Номеры общества Пред-У, — сказал он, — пожертвовали эффективностью — ради свободы. А мы поступили наоборот.

— Мы этого не делали, — сказала Маттиола. — Это было сделано для нас. — Она повернулась к нему лицом. — Как по-вашему, это возможно, что неизлечимые до сих пор живы?

Он посмотрел на нее.

— Что их потомки каким-то образом уцелели? — строила она предположения. — Что существует где-то их сообщество? На острове или иной территории, которую Братство не использует?

— Н-ну, — сказал он и стал тереть лоб. — Конечно, такая вероятность есть. Номеры выживали на островах до Унификации. Почему, собственно, этого не могло быть после?

— Вот и я так думаю, — сказала она, снова подходя к нему. — Сменилось пять поколений со времени, как последние…

— Искалеченные болезнями и нуждой…

— Но воспроизводящие потомство по своей воле!

— Я не знаю, как насчет сообщества, — сказал он, — но могла бы существовать колония.

— Город, — подсказала она. — Они ведь были разумные, сильные.

— Интересная мысль, — поддержал он.

— Это же возможно, разве нет? — Она склонилась к нему, руки ее лежали на столе, в больших глазах горел вопрос, щеки пылали смуглым румянцем.

Он смотрел на нее.

— А что думает Король? — спросил Чип. Она слегка отодвинулась, и он сам ответил: — Не трудно догадаться.

Ни с того ни с сего Маттиола вдруг разозлилась, глаза ее метали молнии.

— Вы вели себя с ним кошмарно вчера вечером! — выпалила она.

— Кошмарно? Я? По отношению к нему?

— Да! — Она отпрянула от стола. — Вы допрашивали его, как будто вы были… Да как вы могли допустить мысль, что ему могло быть известно, что Уни убивает нас и он бы не сказал нам об этом?

— Я и сейчас думаю, что он знал.

Ее раскрасневшееся от гнева лицо находилось прямо перед его глазами.

— Нет! Он не знал! От меня у него секретов нет!

— А вы что, разве его наставник?

— Да! — сказала она. — Именно так, если вам угодно знать.

— Неправда, — сказал он.

— Нет — правда.

— Слава Христу и Вэню, — сказал он. — В самом деле? Вы — наставник? Вот уж об этой классификации я никогда бы не подумал. Сколько вам лет?

— Двадцать четыре.

— И вы его?