Война. Том 2 - Олег Говда Страница 34

Он слушал, расширив глаза.

— И такое… у вас… Там, я имею в виду… там вот, откуда вы… прибыли… там такое бывает?

Я кивнул с горькой улыбкой.

— Очень редко, но бывает, и не у нас, а у них, одним словом, где-то далеко. А в основном там, откуда я прибыл, городами правят прекрасные, глубоко честные и опытные люди. — Я усмехнулся, и старый хогг понял иронию. — Поверьте мне, господин Рейл, я вижу все и знаю все, и если замечу что-либо подобное за вами… Я вас действительно казню.

Он подумал, заходил у Законного Свода, бросив за спину покрасневшие кисти рук.

— А Баккарал Бай, прошу заметить, главный ратман. Это что же… я стану его главнее?

— Его ведь многие из вас не любят, — сказал я, имея в виду хоггов.

— Не любят? Слабо очень сказано! Он упырь. Зажрался! Во всех смыслах зажрался он и я его ненавижу! Но… он будет против меня, а слово его на совете ратманов весит очень много!

— После завтрашнего триумфа он не посмеет дать свой голос против.

— Уверены, господин император?

Я пожал плечами.

— Напомнить, как я получил мандат в храме, куда нельзя было проникнуть?

Мы поговорили еще минут десять, и дядюшка Рейл, наконец, смирился.

— Выходит, быть мне бургомистром, — сказал странным голосом — вроде и с надежной, а вроде бы и надеясь отвертеться.

— Быть, — сказал я. — И вот вам первое задание. Мне срочно нужно двадцать мешков выварной соли. Достать их нужно так, чтобы Баккарал ничего не знал и ничего не заподозрил. Сумеете?

— Двадцать мешков выварной соли? Ох…

— Срочно.

— Это дело не легкое…

— Срочно. Заплачу золотом, как полагается. Лучше — на сегодня, но понимаю, что так скоро не собрать. Можно на завтра. Срочно.

— Ох, господин император. Ставите условия страшные… Но, как понимаю, без этого дела не быть мне бургомистром? Так хоть скажите, зачем вам столько соли? Стрелять ею во врагом будете?

Я пояснил. Он взглянул на меня уважительно.

«Вот же аферист, господин император-то, а!» — сказал его взгляд.

Я перевел дух. Как же тяжело работать с хорошими людьми, пусть это даже не люди, а хогги!

Дядюшка ушел в великих раздумьях, пошевеливая лопатками, между которыми — так мне казалось — пробивались ошметки давным-давно опаленных крыльев.

Дела мои тяжкие…

Пока Сакран и Армад не прибыли, я дал инструкции Блоджетту и быстро пообедал, совершенно не чувствуя вкуса еды. В затылок стреляло. В голове крутились слова главного сенешаля: «Часть высшего духовенства уже покинула пределы Норатора…»

Ну да, ну да. Все-таки наивный вы человек, господин Блоджетт. Почти вся активная часть духовенства во главе с Омеди Бейдаром движется уже в Китрану, и плевать им, что там придется иметь дело с прозрецом — прожженным, согласно догматам веры в Ашара, еретиком, которого надлежит немедленно изловить и истребить. Они заключили бы договор даже с дьяволом, присутствуй таковой в местной религии, лишь бы вернуть всю меру своей власти. Но дьявола нет, есть его земной наместник — прозрец. Значит, договор будет заключен с ним…

План медленно созревал, покачиваясь на волнах сознания еще бесформенной картинкой. Но картинка медленно проявлялась…

Я сказал сенешалю, что у нас нет сил, чтобы вторгнуться в Китрану. Да, формально — был прав. Но, однако же, силы эти ведет за собой бравый капитан шантрамских горцев. И силы эти, прошу заметить, немалые, плюс это не банальное ополчение, это настоящие рубаки, способные драться без жалости. А значит… значит… Нельзя терять ни секунды!

Я кликнул секретаря, велел позвать Шутейника. Изложил ему все, что придумал к этому часу. Совиные глаза хогга расширились:

— Немыслимо!

— Но выполнимо.

— Самоубийственно!

— Но выполнимо.

— Проще сразу забраться в намыленную петлю.

— Но выполнимо.

Он выругался.

— Выполнимо, мастер Волк! Но шансы…

— Хорошие.

— Но Норатор…

— Останется под началом дядюшки. Я видел его в бою. Он цепкий и совершенно бесстрашный сукин сын.

Шутейник подумал немного, возведя желтые очи к облупленному потолку (да, не слишком то хорошо содержался главный кабинет архканцлера!).

— Вот что он сукин сын — тут я вполне согласен. А что до остального… Нет, подумать только, дядюшка — бургомистр!

— Еще не бургомистр. Завтра собрание ратманов. Завтра мы въедем в город во всем блеске и величии… А затем да, он станет бургомистром.

— Завтра?

— Завтра.

— И его выберут…

— Выберут с той же легкостью, с какой мы вошли в Храм Ашара.

Мой гаер ухмыльнулся.

— Вы, мастер Волк, обладаете какой-то штукой… прямо не знаю как назвать… Когда обстоятельства… ну, не вполне хорошие обстоятельства… каким-то хитрым вывертом оборачиваете себе на пользу. Прямо магия какая-то!

Есть такое, дорогой мой друг. Но это не магия, а лишь знание психологии, и в особенности — психологии толпы, которая по своему развитию приближается к разуму десятилетнего ребенка.

— Играем на парадоксах, — промолвил я. — От меня ждут, что я окопаюсь в Нораторе, и буду его укреплять и ждать осады. Я же поступлю иначе. Быстрый переход и быстрый безжалостный удар. Я все ставлю на карту.

— Однако… если мы уйдем… — сказал гаер задумчиво. — Значит город останется под дядюшкой… И почти без защиты!

Все-таки не верил он в дядюшку так, как верил я.

— Успокойся, Шутейник. Мы добудем селитру, Брауби немедленно изготовит порох. Угли и сера у него есть. Пушки мы оставим у дядюшки на попечение Брауби. Итак, в руках нового бургомистра будут: часть Алых крыльев, пушки, хогговское ополчение, городская стража Таленка и дворянское ополчение. Всего около четырех тысяч, к которым в любой момент может присоединиться ополчение горожан. Другими словами — солдат для защиты городских улиц будет предостаточно. Твой дядя не глуп и он быстрейшим образом укрепит город. На реке и на море будут крейсировать суда Кроттербоуна с матросами и частью людей Аниры Най. Все будет хорошо.

В глазах хогга все еще плескалось недоверие.

— Вы ведь слышали: Ренквист зашевелился. А если он…

— Город выстоит. Город выстоит и против сил Ренквиста, и против сил Адоры и Рендора, если они нас все же переиграют. Но повторяю: не переиграют. Их усилия сейчас направлены на Китрану, и на Норатор они пока не смотрят. Скажу больше, теперь они хотят обойтись малой кровью и ожидают, что после коронации Варвеста трон подо мной — или под моими соратниками, ведь я пока для них мертв — зашатается так сильно, что из Норатора все побегут под руку Варвеста, и меня — если я, повторюсь, все же окажусь в живых, а я окажусь, безусловно, — в конце концов получится взять почти голыми руками.