Новая жизнь 2 - Виталий Хонихоев Страница 36

— А почему не Наоми-чан заседания открывает? — задает вопрос Томоко: — она же тут председатель, нет?

— А она у нас сегодня … приболела … — говорю я, глядя на Наоми, которая протестующе машет рукой: — у нее острый приступ. Она напрашивается у нас, но об этом потом. В конце заседания. А сейчас я хочу сделать анонс. В общем на недельку я уезжаю в другой город, потому заседания клуба будут проходить без меня. Сейчас и план утвердим…

— Как так без тебя? — говорит Томоко: — а мы? У меня комплексы, детские травмы, незакрытые гештальты, фобии и все такое… у Шизуки ножики в портфеле, а Наоми под рубашкой вся связанная ходит. Весь день.

— Кстати, да. Ты там себе ничего не перетерла? Не затекло у тебя ничего?

— Не знаю… — говорит Наоми, встает и расстегивает белую блузку: — надо бы посмотреть… — и она легко распахивает полы блузки в разные стороны, скидывая ее с себя. Я смотрю на девичье тело, перечеркнутое узлами красных веревок, думаю о том, что в этом есть своеобразная красота, красота связанной, ограниченной плоти. Белизна тела подчеркивает контраст между свободой и ограничением этой самой свободы.

— Красиво — говорит Томоко и поддевает узел пальцем, вызывая непроизвольный полувздох-полустон у старосты: — но кожа под узлами покраснела. Тебе не больно?

— Н-нет. — говорит Наоми и обильно краснеет под нашими взглядами: — не больно. Продолжай.

— Ээ… — Томоко на секунду замирает и осторожно убирает свои руки в сторону: — пожалуй я воздержусь. Но мне кажется, что эти штуки с тебя пора снимать. А … внизу… внизу они под бельем проходят?

— Научишь? — заинтересованно подается вперед Шизука, внимательно изучая тело Наоми. Староста вспыхивает алым цветом, хотя, казалось бы, куда еще, и поспешно накидывает блузку обратно. Застегивает пуговицы под нашими взглядами.

— Я думала будет легче. — говорит она: — вы же все видели уже. Но тут… как-то по другому…

— Ситуация другая — киваю я: — тут у нас изначально заседание клуба, все настроены по-деловому, вот тебе и трудно. Если бы мы все тут сидели голые, тогда было бы легче. Тем более, что это вот связывание у тебя явно связано с глубоко интимными переживаниями, а это трудно вытащить на поверхность даже в компании людей, которым доверяешь. А иногда — особенно в такой вот компании. Страх осуждения и …

— Ой! — говорит Томоко и прикладывает ладони к щекам: — Это что же получается, я тебя уже осудила?! Извини ради Аматэрасу, Наоми-тян! Я тебя люблю и не осуждаю! Хочешь, я снова тебя за… там потрогаю?

— Спасибо, не надо. — энергично мотает головой Наоми: — я-я, увлеклась. Извините.

— Кента — зануда — говорит Шизука: — а вы знаете, что есть такая штука как шрамирование? Я хочу себе шрамы. И тебя могу за узлы потрогать, хотя на мой взгляд лучше к потолку подвесить. Жаль у нас тут крюка нет… — она водит глазами по потолку: — вбить бы тут парочку…

— К потолку?! — Наоми повышает голос на октаву и в свою очередь поднимает глаза вверх: — н-но…

— А ты представь — висишь ты тут связанная и беспомощная. Голая. — говорит Шизука, понижая голос и глядя на Наоми: — и с повязкой на глазах. А дверь в клуб незапертая и в любую минуту кто-то может войти и увидеть тебя!

— Мх..мхм… — староста погружается в себя, потрясенная перспективой.

— Или даже воспользоваться тобой — продолжает дело потрясения старосты Томоко: — может даже несколько людей… директор наш например…

— Фу… — говорит Наоми, приходя в себя: — не, только не директор! Он же старый! И пахнет! Нафталином!

— А как иначе — замечает Томоко: — он если нафталином не будет пользоваться, его моль съест. Или кто там старые вязанные вещи ест. Но тут как раз вся соль в том, что тебя никто спрашивать не будет!

— Не, фу. Ты мне все настроение испортила — говорит Наоми: — а я только начала себя преодолевать… и вот.

— В любом случае ты у нас молодец — говорю я: — прямо-таки в школу пришла в … этом. Тут один шаг до того, чтобы по школе без трусов ходить.

— Освежает — кивает Шизука: — я как-то пробовала. Но это летом надо, а то зимой замерзнете снизу.

— Какие неожиданные вещи мы сегодня узнаем — говорю я: — но это мы еще успеем обсудить. Пока же давайте обозначим тему нынешнего собрания.

— Тема собрания следующая — как мы будем грустить без Кенты — кивает Томоко: — придется мне самой Наоми-чан связывать и Шизуку-тян удерживать от смертоубийства. Научишь как?

— Значит так — говорю я: — без меня никого не связывать и не удерживать. Вообще чтобы вы знали, без специалистов лезть в настройки строго запрещено.

— А жаль… — грустит Томоко: — я бы тут …

— Ничего не жаль. Собираться и обсуждать вы можете и даже … проводить совместную внеклубную деятельность. В кино там ходить, по магазинам, ночевать друг у дружки, сексом друг с другом заниматься, по обоюдному желанию, конечно…

— … и не то, чтобы я прямо так горела желанием срочно с девчатами переспать, но я все-таки уточню — говорит Наоми и краснеет: — если это все разрешено, то что запрещено?

Глядя на краснеющую старосту меня так и подмывает огласить девиз фейдакинов, дескать ничто не истинно и все дозволено, но это ж только на последней стадии посвящения, а тут у нас неофиты, им не понять, их анархия и абсолютная свобода пугает. Свобода принятия решения воспринимается как пустота и темнота, как одиночество и ненужность. Словно бы щенка бросили посреди оживленного городского перекрестка — куда идти и что делать? Нельзя так бросать своих неофитов, им нужна задача, нужна цель, нужны запреты, инструкции и все эти «никогда не думать про белую обезьяну с красным задом». Только задачка с обезьяной — это задание, заведомо обреченное на провал, а мне нужно — наоборот. Итак — на самом деле нет запретов, нет инструкций и мир бесконечен, а правильных ответов нет — делайте что хотите! Но вам нужно научиться преодолевать свой страх, а страх всегда преодолевается только одним способом — маленькими победами. Можно и большими, но разницы между большой и малой в деле преодоления страха и накачки своей силы воли — практически нет. А вот в ресурсном плане большая победа требует намного больше. Потому с точки зрения прагматичной — намного эффективнее накачивать себя маленькими победами. И нам нужны эти победы, нужно укреплять чувство уверенности в себе, непогрешимости и праведности своих действий — до того предела, когда я наконец смогу распахнуть свои руки и отпустить своих учениц в этот большой мир, больше не переживая, что он сомнет и искалечит их крылья. Скорее — немного переживая за этот мир… но так ему и надо, верно?

— Он опять завис — жалуется Томоко и машет перед моим лицом своей ладошкой: — вот, видите? Клянусь, с ним в этот момент можно делать разные непристойности, а он и не почувствует!

— Вся соль непристойностей в том, чтобы их чувствовали — говорю я, возвращаясь в настоящее: — потому убедительно прошу проделывать их со мной только в момент нахождения в здравом уме и трезвой памяти. А желательно еще и на видео записывать. Для потомков. Однако, возвращаясь к вопросу Наоми-чан…