Волшебство для короля - Дэниел Худ Страница 36

Он снова взялся за весла, выгребая против течения. Ему тоже хотелось остаться целым, но для этого нужно было без промедления отыскать какое-нибудь местечко, где можно спрятаться и как следует отдохнуть. Возбуждение, вызванное удачным побегом, бесследно прошло, и Лайам буквально изнемогал от усталости. В голове его теснились разные мысли, но он отвергал их — одну за другой. «Уорден хитра. Все, до чего ты сможешь додуматься, сумеет просчитать и она». Гребки его между тем сделались вялыми. Весла уже лишь цепляли воду, не зарываясь в нее. Фануил, будучи спрошенным, не предложил хозяину ничего нового, потом нахохлился и добавил:

«Раз тебя ничего не устраивает, ночуй прямо в лодке».

«В лодке? Да я в ней замерзну! Без плаща и без одеял. Мне и так уже зябко, а вдруг пойдет дождь? К тому же куда нам причалить?»

«Подходящих мест много. Но, полагаю, лучше всего спрятаться под мостом Полукрон. Конечно, там будет холодновато, однако не так уж и чтобы очень».

Лайам оторопел. Несколько раз он открывал рот, чтобы изложить свои возражения, но таковых почему-то не находилось, и наконец в его сознании утвердилась мысль, что ничего лучшего и придумать нельзя. Идея, конечно, дерзкая, и все-таки, все же… Спрятаться в самом центре Торквея, практически у всех на виду — нет, в этом определенно проглядывало нечто весьма привлекательное. Ищейки вверх не глядят, но и под ноги тоже! Вряд ли Уорден сообразит, куда подевался беглец. «Наверняка не сообразит!» Лайам на миг бросил весла, скрестил пальцы правой руки и постучал ими по деревянному борту посудины. «Ты уже так думал не раз, а что выходило?»

Он опустил голову, собираясь с духом, потом встрепенулся и решительно направил нос лодки к черной громаде моста Полукрон.

Центральная опора моста представляла собой трехгранный столб, тонкий и с виду никак не способный поддерживать огромную арку. Он был сверху донизу покрыт барельефами морских растений и тварей. Река обтекала препятствие, практически не образуя водоворота, так что лодка могла стоять возле него без каких-либо неудобств.

К тому времени, как Лайам смог наконец оценить это, сил у него почти что не оставалось. Греб он медлительно, сонно, наваливаясь на весла всем телом, ибо руки его отказывались работать. Ухватившись за влажный камень, беглец набросил петлю на голову каменного морского конька и повалился на дно лодки.

— Да пропади ты пропадом! — пробормотал он, обращаясь к ребру шпангоута, впившемуся ему в позвоночник. — Я все равно не пошевелюсь!

Ох, как это славно — лежать без движения! Его стал обволакивать сон. Арка моста и борта лодки защищали от холодного ветра, мягкое покачивание убаюкивало.

«Ты тоже поспал бы, приятель».

«Я лучше покараулю».

Строптивец. Надо бы задать ему взбучку, но Лайам слишком устал и только пожал плечами. В конце концов, дома уродец только и делал, что дрых, свернувшись клубочком в своей корзинке. «Вот и выспался впрок», — подумал лениво Лайам и погрузился в дрему.

И снова его тревожили грезы, слишком поверхностные и обрывочные, чтобы он мог принимать их за сны. Лайам хорошо сознавал, что лежит в лодке под каменным сводом моста Полукрон, и сердился на надоедливые видения за то, что они не дают ему как следует отдохнуть.

Видения наплывали и уплывали — случайные, совершенно бессмысленные. Лодочник приглашает четверых шалопаев сойти прямо в реку, жалуясь, что его лодку кто-то украл. Уорден сидит в трактире и пьет вино, напротив нее сидит женщина с длинными каштановыми волосами. Лица женщины Лайам не видит, но ему неприятен этот альянс. Фануил выкопал ямку и прячет в нее флакончик. Сам Лайам уронил реликвию в реку вместе с краюхой хлеба, о хлебе он сожалеет, а о реликвии — нет…

«Проснись!»

Лайам, преклонивший колени перед колесом в храме Фортуны, обернулся к дракончику.

— Цыц! Я не сплю! — Уродец сильно боднул его. «Спишь. Просыпайся!»

Лайам потер бок и открыл глаза. Мрак над Монаршей начинала прохватывать предутренняя синева. Фануил сидел на носу утлой посудины и хозяина явно не трогал.

«Ты проснулся?»

«Увы!»

Лайам медленно сел. Все суставы его ныли, мышцы протестовали против любого движения.

«А вот жив ли я — это вопрос».

Острая боль в шее с готовностью подсказала — жив! Лайам застонал, потом закашлялся. В груди его что-то забулькало. Так и есть, простудился!

— Только этого мне не хватало! — Он покрутил головой. — Надо срочно добыть где-нибудь плащ или теплую куртку.

«Да, мастер. Скоро откроются лавки. Уже пробило шесть».

— Замечательно.

Лайам перегнулся через борт лодки и зачерпнул горсть ледяной воды. Пальцы онемели мгновенно, но он все же сделал пару глотков, чтобы унять кашель, и сполоснул лицо.

Умывание подбодрило. Синяки и ушибы тут же принялись заявлять о себе. Лайам осторожно потянулся, разминая то, что можно было размять. Чего-либо посерьезней тупой боли, возникающей в ребрах при резком вдохе, он в себе не нашел.

«Я лишь слегка помят, — сообщил он дракончику. — И хочу есть. Давай-ка сначала позавтракаем, а потом примемся спасать короля. Идет?»

Фануил шутки не понял.

«Принц казны вернется в Торквей только вечером. Так что у нас в запасе весь день».

«Ты, как всегда, прав, — улыбнулся Лайам. — Может, сходим в театр? — Он отвязал лодку и неторопливо погреб вверх по течению. — Я знаю местечко, где уже много лет играют одну бесконечную пьесу. Если спрятать тебя под курткой, двух кресел брать не придется».

Настроение беглеца нельзя было назвать праздничным, однако все тяготы прошлого дня словно бы перестали его волновать. «Это пройдет, — мрачно пообещал он себе. — К рассвету ты запоешь по-другому».

И все же гребля согрела его, а подъем духа следовало использовать, чтобы спланировать будущий день. Необходимо в первую голову разыскать особняк Катилины, потом купить себе что-нибудь теплое и поесть. Принц казны наверняка живет в Королевском распадке, невдалеке от дворца. Разведав подходы к нужному дому, можно отправить вельможе записку. Затем останется лишь сидеть сложа руки и ждать.

Где? Да и вправду — в театре. То заведение, о котором он сказал Фануилу, открывается в полдень. Там — в полумраке огромного зала, среди многочисленной публики — легко затеряться. Если взять кресло с номером, можно будет даже и указать, куда доставить ответ Катилины. В студенческие годы такая роскошь была Лайаму не по карману, но теперь у него в кошельке достаточно денег, не считая кредитных бумаг.

Приближался Королевский распадок. Набережная напротив него была усеяна светлячками фонариков; у столпов, отмечавших въезд на улицу Шествий, полыхали огни. Что-то тут всего этого многовато! Лайам нахмурился, бросил весла и, взглянув на небо, решил, что до восхода еще около часа.

«Фануил, посмотри, что там происходит!»