Контора - Владимир Лынёв Страница 37

Психонавты поспешили в сторону полыхавшего всеми цветами радуги леса из вискозы, чьи переплетенные волокна напоминали исполинские баобабы, выстроившиеся в геометрически правильные ряды. Пыль оседала с высокого и недосягаемого неба крупными хлопьями, как грязный снег мегаполиса вперемешку с сигаретным пеплом. При резком повороте головы деревья складывались в картины, уловить суть которых Вульф был не в состоянии.

Полузабытые и размытые воспоминания ребенка окружали психонавтов со всех сторон. Смазанные временем образы, вырванные из контекста событий. Калейдоскоп взрослых лиц, вызывавших поначалу надежду и веру, но затем растворявшихся в небытие, оставляя за собой кильватер из обиды, горечи и разочарования. В сердце Банни Чок росло темное пламя. Оно плясало в уголках ее глаз, пока не приобрело форму маленького мальчика – пропавшего братика Банни. Он был светом в окошке. Электрическим одеялом в студеную зимнюю ночь. Но в то же время с каждым прожитым годом пламя жгло душу все сильнее.

После долгого пути и блужданий лес неожиданно оборвался, приведя психонавтов к гигантскому котловану, на дне которого из глубин долговременной памяти миражом возникло типичное одноэтажное захолустье на окраине крупного города. Упадок ощущался повсюду. Ржавые колымаги стояли как попало, на подъездных дорожках перед домами; давно нестриженные газоны поросли сорной травой; пустые бассейны припорошило палой листвой. Воздух пропах подгоревшими стейками из генно-модифицированной говядины, под завязку напичканной антибиотиками, и кислой вонью дешевого бутылочного пива.

У самой границы поселения на высоком холме стояла церковь. Подле нее в тени холма расположилось мрачное приземистое здание – бывшая церковно-приходская католическая школа для трудных подростков, переоборудованная новыми владельцами в приют для сирот с отклонениями в развитии.

Судя по всему, недавно окончилась служба. Прихожане рассыпались по склону холма, перемывая кости соседям и обмениваясь последними бесхитростными новостями. Присмотревшись, Пейтон указал на двух детей, игравших в тени старого узловатого дуба рядом с церковью. Вульф понял, что еще ни разу не видел во сне проекцию эго самой сновидицы.

Орье выругалась:

– Мать вашу, ее не должно быть здесь! Мы работаем на базе хостов, но не меняем их и не взаимодействием напрямую с эго сновидцев. Это разрушит их личность. Нужно уходить отсюда!

Голос Пейтона был холоден, как лед:

– Жюли, вы прекрасно знаете, что существующая методика конструирования терапевтических снов для «Морфея» малоэффективна. Нужна выдающаяся сновидица. Без каких-либо защитных реакций и ценза на полученную информацию. Тогда сознание Банни начнет вызревать семена нужного качества. Мы уничтожим сдерживающий фактор.

– Ее тульпу? Эгга Чока? – спросил Вульф.

– Вы видели его? – Орье вцепилась в руку Алекса. – Видели Эгга?

Вульф кивнул.

– Пейтон, кто он такой? Почему альтер эго отреагировало на него, как на угрозу сознанию Банни. Отвечайте немедленно!

– Мистер Вульф – якорь, подобранный нами специалист для участия в сеансах КОС, и пока что он идеально справляется со своими должностными обязанностями. За это я вам крайне признателен.

– Довольно полуправды. Выкладывайте все как есть.

– Мистер Вульф принес с собой в КОС кое-что. Свой страх. Тот, что сокрыт в глубине его подсознания.

– О чем вы говорите?

– Я дам вам подсказку: в каждом разуме притаилась закрытая темная комната.

Вульф вспомнил кошмар о нейровирусной атаке:

– Кажется, сегодня мы распахнули эту дверь настежь.

– Будьте вы прокляты, Пейтон! – взорвалась Орье. – Я не позволю вам уничтожить сознание Банни, – она рванула в сторону церкви, рассыпавшись на мириады желтых шелковых лент.

Вульф немедля последовал за ней, а Пейтон проводил его спокойным взглядом, не вмешиваясь. На губах директора промелькнуло слабое подобие улыбки. Все складывалось наилучшим образом.

Скатившись по крутому склону котлована, Алекс побежал к детям. Он быстро нагнал Орье. Она застряла в толпе прихожан, вставших плотной стеной и не дававших ей пройти к церкви. На фоне местных чужаки в военной форме выделялись как пятна от красного вина на белоснежном полотнище скатерти. На них обращали внимание, недовольно смотрели и тыкали пальцами, ругая на чем свет стоит. Когда Алекс попробовал протиснуться вперед, его грубо оттолкнули.

– Я попытаюсь проскочить, – крикнула Орье, обратившись неуловимой тенью и вновь появившись за спинами прихожан.

Ей не дали ступить и шагу. Орье схватили за плечи, повалили на землю и принялись колотить ногами. Оружия у Вульфа не было, а потому он с голыми кулаками бросился вперед, стараясь прорваться на помощь Жюли, но тут же получил чувствительные удары под дых и в челюсть, отправившие его в нокаут. Тычки обрушились на него со всех сторон. Где-то на самой границе сознания кричала Орье, и этот крик перешел в вой многоликого монстра, сотрясший окрестности.

Удары прекратились. Прихожане замерли, обратив взор в сторону леса. Алекс с трудом повернул голову, разглядев Пейтона, стоявшего на краю обрыва. Деревья позади него сплетались в сюрреалистичную тушу левиафана из ночного кошмара Вульфа.

Собравшись воедино, чудовище перевалилось через директора и сползло по склону котлована. На переплетенных меж собой ногах и руках оно направилось в сторону церкви. Прихожане, оставив в покое Вульфа с Орье, ринулись ему навстречу, похватав огнестрельное оружие из машин, скопившихся на парковке. Алекс успел позабыть, что в СГА каждый имел право владеть оружием. Следом за ними шествовал мальчик в серой рясе. Банни осталась безмятежно играть в тени дерева.

Вульф подошел к Орье и помог ей подняться на ноги.

– Видок не ахти.

– Ты бы себя видел.

Послышались первые выстрелы, очень быстро превратившиеся в нескончаемую канонаду. Пули выбивали из тела монстра куски плоти, но остановить его были неспособны. Как многотонная фура он ворвался в ряды прихожан, давя их своей тушей, хватая руками и разрывая на куски. Кровь лилась рекой. Хор криков умирающих слился с многоголосым ревом чудовища. Оставшиеся в живых рассыпались по округе. Они прятались по подворьям, искали укрытия и продолжали нестройную пальбу. Левиафан ярился. Он настигал сопротивлявшихся и играючи уничтожал их. Так несмышленые дети балуются с букашками. Одного задавил, перевернув машину; на других обрушил крышу дома; третьих выудил из салона школьного автобуса. Снайпер с охотничьим ружьем засел на водонапорной башне, методично отстреливая головы левиафана. Тварь навалилась на нее всем весом. Башня опрокинулась на бок. Короткий вопль огласил окрестности. Снайпер сорвался вниз. Все было кончено.

Эгг Чок спустился с холма навстречу чудовищу. Он простер руки вверх, и вискозные волокна вырвались из земли, оплетая длинное тело монстра тугими тросами. Сгустились тяжелые черные тучи, и с неба стали бить молнии, опаляя тушу чудовища. Тварь визжала, вопила и кричала, но рев тонул в грохоте громовых раскатов. Неожиданно единое тело чудовища распалось на мелкие составные части, просочившиеся сквозь тугие тенета. Они, как новорожденные паучата, пожравшие собственную мать, ринулись врассыпную. Их привлекал Эгг Чок, и они со всех сторон поползли к нему. Молнии не успевали испепелять тварей. Вискозные сети их тоже не останавливали. Лавина паучат из человеческих кусков плоти накрыла мальчика, сопротивлявшегося до последнего. Он быстро исчез в переплетении тел военных и медиков арктической госпитальной базы.