Праксис - Уолтер Йон Уильямс Страница 38

— Это отвратительно, — заявила она. — Просто противно.

Кэроль цинично рассмеялась.

— На твоем месте я бы так не говорила. Сколько лет твоему Хромуше? И в какие дела ему случалось тебя втравливать?

Гредель показалось, что слова Кэроль ударили ее по лицу. Кэроль ухмыльнулась ей.

— Все нормально, — примирительно сказала она. — Мы с тобой просто блещем спокойствием и душевным здоровьем, правда?

Гредель решила сменить тему.

— Какая красивая, — сказала она, беря в руки чашку.

Кэроль не проявила особого интереса.

— Я получила этот сервиз в наследство. Это фамильный знак Сула, вот эти три полумесяца.

— А что они означают?

— Они означают три полумесяца. Если они и значат что-нибудь еще, то мне об этом никто не потрудился сообщить.

К тому времени как Хромуша приехал, настроение Кэроль опять поднялось. Она поблагодарила его за то, что он довез ее до дома вчерашней ночью, и повела их в такой престижный ресторан, что Кэроль пришлось предъявить отпечаток пальца, чтобы их пропустили. Там даже не было обычного меню, просто на столе стояло множество небольших блюд, из которых каждый клал себе на тарелку, что хотел. О некоторых вещах, которые там были, Гредель даже и не слышала. На некоторых блюдах еда была страшно вкусной, а на некоторых — не очень. Кое-что казалось просто несъедобным.

Кэроль и Хромуша легко поладили между собой, к большому облегчению Гредель. Кэроль жизнерадостно болтала, а Хромуша много шутил. Ближе к концу трапезы, неожиданно что-то вспомнив, он полез в карман. Гредель вздрогнула, увидев, что он вытащил оттуда шприц.

— Панда спрашивает, нужен ли тебе еще эндорфин, — сказал Хромуша.

— Ты помнишь, что у меня нету денег? — уточнила Кэроль.

Хромуша демонстративно пожал плечами:

— Я запишу это на твой счет.

«Не надо!» — хотела завопить Гредель.

Но Кэроль только улыбнулась, как кошка, и протянула руку к шприцу в руке Хромуши.

После этого дня Гредель и Кэроль стали встречаться довольно часто. Отчасти потому, что этого хотел Хромуша, но еще и потому, что Кэроль и вправду понравилась Гредель, к тому же у нее было чему поучиться. Она перенимала у подруги манеру одеваться, разговаривать, двигаться. А Кэроль нравилось одевать Гредель словно куклу и учить ее держать себя и разговаривать, словно та и вправду была пэром, ее сестрой Марго. Гредель боролась со своим акцентом, пока ее речь не стала точным подобием речи Кэроль. А вот Кэроль не могла говорить как Гредель, а терранские интонации, с которыми иногда говорила Землянка, неизменно вызывали у нее смех.

Гредель училась тому, что могло помочь ей вырваться из Фаб.

А Кэроль нравилось учить ее. Может быть, потому, думала Гредель, что других дел у нее почти не было. Она бросила школу, потому что была пэром и могла поступить в академию независимо от своих отметок, а друзей в Мараниках у нее не было. Иногда к ней наезжали друзья с Голубых Озер — чаще всего это бывала компания девушек, — но они говорили все больше о том, что происходит у них в школе, а это ей быстро наскучивало.

— Вот бы Сергей мог звонить мне, — говорила Кэроль. Но Сергей никогда не звонил. А самой связываться с ним она отказывалась. — Это его дело, а не мое, — говорила она, и взгляд у нее делался очень жестким.

Кэроль частенько скучала. И это было опасным, потому что, заскучав, Кэроль сразу же решала «сменить музыку». Иногда это значило просто поход в магазин или в клуб, но иногда новой «музыкой» оказывалась пара бутылок вина, или бутылка бренди, или укол шприца в вену, а иногда и все это сразу. Но больше всего ей нравились эндорфины.

Закон не запрещал наркотики, но за их потреблением строго следили, да и стоили они дорого. На черном рынке можно было достать медикаменты по более приемлемым ценам и без лишних бумаг. Кстати сказать, ребята Хромуши торговали не только наркотиками: Нельда доставала у них для Гредель противовирусные препараты, когда та заболевала, и биоускорители, когда однажды сама сломала ногу, — с их помощью она избавилась от значительных расходов на врачей и обычные препараты.

«Сменив музыку», Кэроль делалась ершистым, диким созданием, сплошным комком напряженных нервов, раздираемым на части часто совершенно противоречивыми импульсами. Ее бросало то туда то сюда, с вечеринки в клуб или в бар, то она была самым дружелюбным существом на свете, то могла накинуться с оскорблениями на совершенно незнакомого человека.

Когда наступило первое число следующего месяца, Гредель напомнила Кэроль, что настала пора отдать долг Хромуше. Кэроль только плечами пожала, но Гредель не отступала.

— Это не то же самое, что делать долги в лавке.

Кэроль, прищурившись, поглядела на Гредель, что было явным признаком надвигающейся бури.

— Что ты имеешь в виду?

— Когда Хромуше не платят, что-нибудь может произойти.

— Например? — вопрос был задан предельно надменным голосом.

— Ну, например, — Гредель помедлила. — Например, то, что случилось с Мосли.

У нее и сейчас желудок начинало выворачивать при одном воспоминании о том случае.

— Мосли заведовал парой лавок, через которые Хромуша сбывал свой товар. А потом Хромуша выяснил, что Мосли утаивает от него часть прибыли. И тогда… — Она вспомнила, как Хромуша вопил на Мосли, как его парни держали бедолагу, пока Хромуша молотил его по лицу и по животу. Как Хромуша продолжал избиение, даже когда Мосли потерял сознание и беспомощно валялся на полу. Ей сделалось плохо, когда она вспомнила тупой звук, с которым ботинки Хромуши втыкались в неподвижное тело.

— И что тогда стало с Мосли? — подтолкнула ее Кэроль.

— Я думаю, он умер. — Гредель с трудом выдавила из себя эти слова: в горле стоял комок. — Парни потом ничего не говорили мне о нем. Его больше никто не видел. Теперь этими лавками заведует Панда.

— И Хромуша может так же поступить со мной? — осведомилась Кэроль. Ей трудно было взять в толк, что люди вроде Хромуши могут вообще иметь к ней какое-то отношение.

Гредель опять помолчала.

— Наверное, не стоит проверять. Он бывает совершенно непредсказуем.

— Отлично, — ответила Кэроль. — Передай ему деньги.

Кэроль подошла к своему компьютеру и выдала Гредель кредитный чек, который Гредель потом отдала Хромуше. Тот изумленно поглядел на него — со своими компаньонами он привык расплачиваться наличными — и велел Гредель вернуть его Кэроль и попросить ее обналичить. Но когда на следующий день Гредель появилась у Кэроль, та была занята и, отмахнувшись, без лишних слов дала Гредель коды к своему счету.

Вот так, запросто.

Когда Гредель увидела сумму, поступившую на счет вчерашним днем, у нее перехватило дыхание. Восемьсот сорок зенитов, ведь этого же могло хватить Нельде и всем ее детям на целый год, да еще и Антонию хватило бы на то, чтобы напиваться каждый день. А Кэроль получала столько каждый месяц.