Оракулы перекрестков - Эдуард Шауров Страница 39

– Да почти ни о чем. – Бен пожал плечами. – Сначала они спросили, сколько времени, потом похвалили мою прическу, потом сказали, что хотят забрать мои ботинки.

– Так и сказали? – усомнилась Марьям.

– Ну да! Тот, в длинном сюртуке, сказал: «Натопы хафай, отпуда мне». А я сказал им, что у меня здесь друзья и что ботинки я им не отдам.

– На трэче сказал?!

– Ну да.

– Ты трэч понимаешь?

– Естественно. Я же переводчик.

– Во дела! – сказала Марси почти весело. – Теперь я понимаю, отчего они за тобой гнались и почему они до сих пор караулят тебя во дворе.

– Отчего? – спросил недоумевающий Бен.

– Все просто! Они приняли тебя за крысу, за стоповского шпиона, – объяснила Марси, – потому что у тебя карманов много.

Она взялась за накладной карман френча и резко дернула вниз. Карман оторвался наполовину и повис на нитках.

– Ты чего?! – Ошарашенный Бенджамиль отступил на шаг. – Что это значит?

– Это значит, что карманы с куртки надо спороть! – терпеливо объясняла Марси, пытаясь ухватиться за второй карман.

– Зачем?! – возопил Бен, пытаясь уберечь свою одежду.

– Затем, что ты говорил на трэче, а одет как циви. Трэчеры карманов на куртках не носят, накладные отрывают, а врезные зашивают. А ты трэкать умеешь, но одет не по моде. Значит, ты кто?

– Крыса? – догадался Бенджамиль.

– Крыса, – подтвердила Марси, дорывая надорванный карман.

– Но ведь агент, работающий на стопов, не прокололся бы на подобной ерунде, – задумчиво сказал Бен.

– Ага! – Марси радостно оборвала второй карман и бросила на пол. – Только они логическими рассуждениями себя затруднять не привыкли. Крысу нужно сначала прибить, а уж потом разбираться.

С нагрудным карманом пришлось повозиться. Но наконец оторвали и его. Марси обобрала торчащие нитки, еще раз оглядела Бенджамиля и сказала:

– Теперь ты выглядишь почти как местный, только на трэче лучше ничего не говори. Ты готов?

Бен кивнул.

– Тогда вперед?!

Девушка нажала рукой на панель замка, и Бенджамиль, крепко сжав в кулаке ножку от табурета, шагнул в полутемный подъезд.

На самой границе серо-зеленого сектора Бенджамиль в сотый раз сказал Марси, что ей пора возвращаться. Девушка вздохнула и согласилась. Они остановились в пустынном дворе между несколькими старыми тополями и проржавевшим остовом детских качелей.

– Детали твоей кухонной мебели, – сказал Бен, вытягивая металлическую ножку из рукава френча.

– Хлам. – Марси равнодушно потрогала ножку пальцем. – Она не откручивалась, и я наступила на нее ногой, сиденье треснуло… в общем, теперь это можно выбросить.

– Что ж, она честно исполнила свой долг. – Бен попытался улыбнуться.

– Давай постоим так парочку минут, – попросила девушка.

Бенджамиль кивнул. Они помолчали немножко, потом Марси призналась:

– Жутко не хочется с тобой расставаться.

– А кто сказал, что мы расстаемся? – Бенджамиль сглотнул комок. – Мы увидимся. Очень скоро увидимся. Аутсайд – это ведь не Сибирь и не Америка, подумаешь…

– Я знаю, что увидимся, – подтвердила Марси. – Не очень скоро, но зато непременно.

Девушка улыбнулась, хотя в уголках ее глаз набухали слезинки.

– Я позвоню тебе завтра или лучше сегодня вечером. Какой у тебя номер?

Бенджамиль растерянно коснулся пластыря на ухе, и Марси всплеснула руками:

– Вот дуреха! Тогда запомни мой номер. Или нет, давай я запишу!

Она быстро огляделась по сторонам и, не найдя ничего подходящего, засунула руки в карманы плаща. Лицо ее просияло:

– Есть!

Она извлекла из плаща маленькую, размером чуть больше ладони, книгу в твердом, расслоенном на углах переплете. Развернув книгу, она ловким движением аккуратно и безжалостно вырвала один из первых листков. Маленьким косметическим карандашом для губ Марси написала на нем несколько цифр, свернула страницу в четыре раза и протянула Мэю.

– Карандаш стойкий, он не сотрется и не размажется, – очень серьезно сказала девушка. – Только, пожалуйста, не потеряй.

Бенджамиль бережно спрятал листок в карман брюк.

– Слушай, – сказал он осторожно. – Когда я был без сознания, мне снился сон…

– И что же ты видел? – Глаза девушки блеснули из-под ресниц.

– Тебя, – пробормотал Бенджамиль. – Это трудно объяснить… У меня такое странное чувство, будто я знаю тебя давным-давно и будто мы близки, очень близки.

– У меня такое же чувство, – сказала Марси. – Я даже уверена в том, что знаю тебя.

– Откуда? – изумился Бенджамиль.

– Я тоже видела тебя во сне.

Бенджамиль открыл было рот, чтобы задать вертевшийся на языке вопрос, но Марси вдруг вскинула руку, указывая на дерево.

– Смотри! – воскликнула она. – Мусорная птичка! Какая красивая! Я их с детства не видела.

Бенджамиль, умолкнув на полуслове, повернулся в указанном направлении. На ветке тополя действительно сидел воробей, крупный, гладкий, совершенно необычный воробей с ярко-красной грудкой. «Наверное, старая модификация», – удивленно подумал Бен.

– Это хороший знак! – убежденно сказала Марси. – Мусорная птичка приносит счастье.

Девушка поймала руками отвороты Бенова френча и вытянулась вверх. На несколько секунд ее губы нежно и страстно прижались к губам Бенджамиля. Потом она отпрянула, развернулась и быстро пошла прочь. Некоторое время Бенджамиль смотрел вслед удаляющейся фигурке, потом вздохнул, нащупал в правом кармане листочек с номером телефона и зашагал туда, где, по разъяснениям Марси, находилась станция тубвея.

Чем ближе к Сити, тем у́же сектор. Теперь Бенджамиль знал, что действующая трасса тубвея проходит по границе зелено-лимонного с лимонно-розовым. Незадачливому путешественнику предстояло пересечь десять, ну, может быть, двенадцать кварталов, чтобы наконец увидеть опоры вожделенной трубы. И он размеренно шагал вперед по неширокой сегментарной улице, целиком поглощенный мыслями о Марси.

Иногда он выныривал из состояния легкой прострации и строго говорил себе: «Осторожнее, Бен, ты еще не дома! Смотри в оба, Бен». Пару раз он спрашивал дорогу у случайных прохожих, которых становилось все больше, и каждый раз с облегчением убеждался, что идет в верном направлении.

Он собирался перейти на правую сторону улицы, когда прямо перед ним, шаркнув шинами, остановился подержанный желтый электромобиль марки «граунд» с открытым верхом. Водитель – крупный, обритый наголо мужчина в расстегнутой куртке и раскрытой на груди полосатой рубашке – помахал рукой, пытаясь привлечь внимание Бена. Лицо здоровяка лучилось приветливой улыбкой, светлые пуговки глаз глядели внимательно и добродушно.