Державы земные - Трэвис Коркоран Страница 4

Темба закатила глаза, будто прося небеса избавить ее от этой ноши.

Глядя по сторонам, Линда видела, что стоящие полукругом агенты Секретной Службы, морпехи и сотрудники администрации стоически переносят все это, стараясь делать вид, что ничего не замечают. Артистические таланты хорошо помогали президенту в ее видеоблоге, потом на ток-шоу, но при личном общении, как показалось Линде, эффект был совершенно иным.

И не в лучшую сторону.

Дон снова прокашлялся.

– Мэм, никто не говорит, что помощь – дело второстепенное, просто все это продолжается уже шесть лет, и, учитывая состояние бюджета и рынка казначейских обязательств, на каком-то этапе нам придется снижать ее объемы. Держать ее на одном уровне – уже достаточно плохо для бюджета, но повысить на двадцать процентов…

– Дон, не учи меня тратить мои деньги! Ни тебе, ни Саймонсу, ни кому-либо еще в этом городе…

Она сделала величественный жест.

– …не приходилось принимать трудные решения, которые приходилось принимать мне!

Президент опустила руки, и ее лицо сделалось серьезным.

– Это не обсуждается – нам нужны эти голоса на выборах.

Дон поднял палец.

– Да, я знаю, но…

Президент ткнула пальцем в сторону Дона. Нет, буквально ткнула ему пальцем в грудь.

– Дон, я приняла свое решение. Хватит со мной спорить! Я могу заменить Саймонса, могу заменить Боннера, любого из присутствующих здесь – ты меня понял?

Дон сделал шаг назад. Позволил паузе затянуться, а затем опустил взгляд и кивнул.

– Да, мэм.

Президент повернулась к остальным сопровождающим:

– О’кей, господа, на этом все. Мне нужно быть на Борту Номер Один, немедленно. У меня важная встреча. Что-нибудь еще?

Заговорила Сара:

– Да, мэм, нам очень нужно поговорить насчет билля о налоговой реформе – на нас давит…

Президент презрительно отмахнулась.

– По моему возвращению.

Заговорил кто-то еще:

– Распределение энергии влияет на производство, и ребята из телекоммуникационных компаний уже на грани снижения мощностей их дата-центров, так что мы…

– Проклятье, Натан, я же им уже говорила – у них более чем достаточно мощностей. Они расходуют электроэнергию, которой хватило бы на миллиард домов…

– Миллион.

– Иисусе, Натан! Хватит подробностей, слушай меня! У них все те мощности, которые мы им можем дать. Больше не будет. Пусть перестают ныть. Пусть развивают в своих дата-центрах зеленые технологии. А если они не могут нормально делать свою чертову работу, мы назначим других генеральных, которые смогут.

Она посмотрела на дверь лимузина.

– Я опаздываю на Таос, меня самолет ждет.

И она хлопнула ладонями.

– Делайте свою работу, люди!

Обернулась к Линде:

– Сенатор, не желаете ко мне присоединиться?

– Благодарю. – ответила Линда, кивая.

Они сели в машину. Дверь закрылась, утробно зарычали бензиновые двигатели машин охранения, и кортеж выехал наружу.

Президент повернулась к Линде, внезапно озарив все вокруг улыбкой:

– Линда, я понимаю, что мы из разных фракций партии…

К чему бы это?

– О, фракции – не самое важное.

– Рада, что ты это сказала. Я с этим согласна и именно об этом хотела с тобой поговорить.

Линда улыбнулась в ответ.

– Я была очень рада получить ваше сообщение. Чем я могу вам помочь?

– Бесконтрольный Рост.

Линда изобразила мимолетное недоумение.

– Бесконтрольный Рост?

Президент снова улыбнулась. На этот раз иначе, но совершенно идеально, соответственно ситуации. Улыбкой, говорящей: «Да ты проказница».

– Линда, я знаю об утечках. И я знаю, кто сливает и кому.

Линда ощутила, что у нее сходятся брови. Неужели она недооценила эту женщину?

– Мэм…

Президент положила руку поверх ее руки.

– Зови меня просто Темба. Пожалуйста.

Линда кивнула.

– Темба.

Принялась лихорадочно размышлять. Много ли она знает? И сколько из того, что знает президент, знает сама Линда? Глянула в окно. Лимузин проезжал мимо Национального парка имени Вашингтона, выезжая на мост Фредерика Дугласа. Наверное, лучше всего будет играть в открытую.

– Темба, мне нужно собрать больше информации.

Улыбка померкла, совсем чуть-чуть.

– И сколько времени это займет?

– Немного. Я уже поручила людям этим заняться.

Пауза. Улыбка снова стала шире.

– Хорошо. Можно угостить тебя фруктовым соком?

Аллан посмотрел вверх. Следующая зацепка совсем близко, выше него. Он протянул руку… и в скафандре зазвучал сигнал тревоги.

Проклятье.

Выключив переливчатый сигнал и убрав с внутришлемного дисплея сигнал «перегрев», он приготовился к ожиданию.

Каждый раз, как на стенку залезешь, этот чертов сигнал тревоги. В первый день он его проигнорировал, и ему стало реально нехорошо. На второй день он воспользовался советами, которые нашел в сети. Проигнорировал выгравированные на панели слова «Не открывать никогда», снял панель на спине скафандра и открутил ограничитель потока охлаждающей воды до отказа.

Это помогло, но не окончательно. Охлаждающая подкладка скафандра работала на максимуме, и все равно время от времени приходилось останавливаться и давать ей передых.

Он висел на скальной стенке, держась одной рукой и уперев одну ногу в щель. Повернулся, насколько возможно, поглядел вниз. Там, рядом со следами машин и пешеходной тропой, стояли три девушки, которые смотрели на него. Селена – наверное, Селена, самая высокорослая, – помахала ему рукой. Выдержав длинную паузу, он коротко расчетливо кивнул. Это должно было показать ей, что он крут, сосредоточен, не нуждается в ее одобрении, но лишь принимает его как должное… а потом он понял, что Селена не увидит этого из-под шлема.

О’кей, придется поднять руку и помахать.

Он еще не закрыл сделку. Селена заявляла, что у нее приятель в Беркли, но Аллан действовал неторопливо, и она постепенно оттаивала. Вчера вечером он увел ее от Хью, Эллисон и Луизы, отвел в кабак в кенийском секторе. С деланой небрежностью обронил пару слов на суахили, обращаясь к бармену, Селена вела себя несколько веселее, чем должна была бы с одного бокала, внимательно слушала его рассказы о том, как сильный, но ранимый парень помогал одухотворенным и дружелюбным кенийцам протягивать кабели связи в течение года волонтерской службы за границей.