Облачные дороги - Марта Уэллс Страница 4

Он заложил круг над островом. Тот был неправильной формы, с рваными краями. С земли было трудно угадать его размеры, а с воздуха Лун увидел, что в ширину он едва достигает ста шагов. Даже лагерь корданцев был больше. Остров покрывала растительность: деревья с узкими стволами, закрученными по спирали, тяжелые свисающие лианы и белые цветы, распускавшиеся по ночам. Но Лун все еще мог разглядеть очертания круглой башни и постройки, от которой остались лишь сложенные каменные блоки, увитые лианами. Были там и разрушенные части стен, иссохшие бассейны и фонтаны.

Лун заметил балкон, торчавший из занавеса листвы, и снизился. Он легко приземлился на ограждение, обхватывая когтями выщербленный камень. Сложив крылья, он шагнул на растрескавшуюся плитку и раздвинул лианы, ища дверь. Она оказалась вытянутой и узкой, и, чтобы войти в нее, он снова принял облик земного создания.

Редкие лучи лунного света проникали сквозь трещины и плотный покров растительности. В комнате стоял терпкий запах земли и плесени. Лун чихнул, а затем осторожно пошел вперед.

Его одежда все еще была на нем благодаря небольшому магическому трюку, позволявшему ему перевоплощаться вместе с любой тканью, касавшейся его тела. Однако ему пришлось потренироваться, чтобы научиться этому. Луна учила его мать, и она же научила его летать. Хотя он так и не смог понять, как перевоплощаться вместе с обувью на ногах. Впрочем, кожа его стоп была огрубевшей и толстой, как будто зарубцевавшейся, так что обычно он ходил босиком.

Когда его, еще будучи мальчишкой, выгнали из очередного поселения, Лун попытался сделать свое бескрылое воплощение более похожим на других земных обитателей, надеясь, что так он сможет лучше вписаться в их сообщество. Его мать никогда не говорила о такой способности, но он считал, что попытаться стоит. Что ж, с таким же успехом он мог попытаться перевоплотиться в камень или дерево. В конце концов Лун пришел к выводу, что магия просто так не работает. У него было одно бескрылое обличье и одно крылатое, чешуйчатое, а больше ничего.

Он подошел к двери, вспугнув небольшую стайку крылатых ящериц. Яркие зелено-голубые создания упорхнули прочь, безобидно шипя, и он вошел в следующее помещение. Потолок находился на высоте нескольких этажей над ним, и в зал вели высокие двери и окна, выходившие в атриум, по форме похожий на шестиконечную звезду. Пучки лунного света пронизывали тьму, освещая мозаичный пол, усыпанный мусором и обломками, и неглубокий бассейн, заполненный ярко-голубыми цветами. Дверные проемы вели в другие темные помещения.

Лун переходил из одного зала в другой. Плитка трещала у него под ногами. Он ворочал осколки керамики и стекла, сдвигал лианы, чтобы посмотреть на выцветшие фрески на стенах. Разглядеть их в столь скудном освещении было трудно, но существа на фресках выглядели высокими и изящными, с длинными струящимися волосами и небольшими пучками щупалец там, где должны были находиться их рты. Изображения рассказывали что-то о морском царстве, но он не мог понять, о чем именно: о битве, о союзе или же просто какую-то легенду.

Лун был еще совсем мальчишкой, когда его мать, братья и сестра были убиты, и она никогда не рассказывала ему, откуда они. Он долгое время рыскал по небесным островам, пытаясь найти хоть какие-то следы его народа. Острова летали, так что было логично предположить, что на них могли жить оборотни, способные летать. Но он так ничего и не нашел и теперь исследовал острова лишь затем, чтобы чем-то себя занять.

Когда Лун впервые присоединился к корданцам, он не думал, что останется с ними надолго. Раньше он уже жил с народами, которые ему нравились, – недавно, например, с жандинцами, которые жили в скальных пещерах над водопадом, и с хасси в их деревянном городе, что располагался высоко в воздухе, на ковре из плотно сплетенных ветвей деревьев, – но что-нибудь всегда шло наперекосяк. Либо приходили Скверны, либо кто-нибудь начинал относиться к нему с подозрением, и Луну приходилось уйти. Он никогда не жил с кем-либо достаточно долго, чтобы по-настоящему довериться им и рассказать, кто он такой. Но жизнь в одиночестве тяготила его, пусть даже он и мог перевоплощаться по желанию или по необходимости. Она казалась бессмысленной и, хуже всего, одинокой. Задумавшись, он произнес:

– Ты всегда чем-то недоволен.

Он даже не понял, что сказал это вслух, пока слова не пронзили тишину.

В следующей комнате Лун нашел металлический шкаф тончайшей работы. Тот был встроен в стену и битком набит книгами. Роясь среди заплесневелой, разлагающейся груды бумаги и кожи, он нашел несколько целых томов. Они лежали в аккуратных свертках и были сделаны из тонких жестких листов – не то из мягкого металла, не то из тонкой кожи рептилии. Лун перенес стопку обратно в атриум, сел в пятне лунного света, что падал на скрипучие плиты у заросшего цветами фонтана, и попытался что-нибудь прочитать.

Язык был похож на альтанский – самый распространенный язык Трех Миров, – но этот диалект сильно от него отличался, и Лун мало что смог разобрать. Однако в книгах были изящные цветные рисунки и изображения земных существ с щупальцами на лицах. Они восседали верхом на рогатых животных, похожих на бэндоскоков, и летали в повозках, стоявших на спинах гигантских птиц.

Лун увлекся и не замечал, что за ним следят, пока случайно не поднял глаза.

Видимо, он что-то услышал, или уловил запах, или просто почувствовал присутствие другого живого существа. Он поднял голову, осматривая открытый колодец атриума и примечая широкие балконы, через которые он мог легко попасть в другие внутренние помещения, если изменит облик и вскарабкается на них. Затем он заметил на одном из балконов тень – тень, которой там было не место.

Поначалу он пытался разглядеть в ней статую, настолько неподвижно она стояла. Затем лунный свет отразился от чешуи на тонких и гибких конечностях, от когтей, впивавшихся в каменное ограждение, и от изгиба крыла, завершавшегося острым шипом.

У Луна перехватило дыхание, и кровь застыла в его жилах.

«Идиот», – подумал он, а затем бросился в ближайший дверной проем.

Он в панике перемахнул через обломки и мусор, а затем присел и прислушался. Он услышал, как существо зашевелилось, зашуршало чешуей, распрямившись, и заскрежетало когтями по камню. Он подумал, что тварь слишком большая и не сможет пробраться внутрь, а вместо этого полетит вверх и наружу. Лун сорвался с места и побежал через внутренние помещения.

Он не мог дать этой твари загнать себя в ловушку, у него была единственная возможность ускользнуть от нее, и воспользоваться ею нужно было сейчас. Лун притормозил, заворачивая за угол, проскользил босыми ногами по покрытой мхом плитке, а затем взобрался по груде каменных обломков к завешанному лианами окну. Прыгая через него, он переменился.

Лун ощутил движение в воздухе еще до того, как увидел тянущиеся к нему когти. Он увернулся, резко и больно изогнувшись в спине, и замахнулся на темный силуэт, вдруг оказавшийся прямо над ним. Яростно размахивая руками, он задел тварь по лицу скользящим ударом и почувствовал, как его когти зацепились за жесткую чешую. Существо отпрянуло, ударившись большими крыльями о руины здания и сбив с его стен плитку и зелень.