Тайна Моники Джонс - Кэтрин Блэк Страница 4

– Фред, ты что, пьян? – наивно спросила я.

– От твоей красоты, – прижав правую руку к груди, гаркнул он и облил себя чем-то смутно похожим на коньяк.

– Фред, господи, сколько ты уже выпил? – покачал головой Алекс.

– А сколько ты НЕ выпил? – грозно поинтересовался в ответ тот и, повернувшись ко мне, начал сканировать взглядом.

– Что ж, Элисон, ты выросла в симпатичную четырнадцатилетнюю девушку.

– Мне пятнадцать.

– Но! – тут Фред поднял вверх указательный палец. – Должен признать, тут без обид, твоя мама все еще самая горячая штучка из всех, кого я видел.

– Да, и она просила передать, еще раз сунешься в бар с поддельными документами, она тебя, сам знаешь, какими тряпками гнать будет аж до участка.

Не особо впечатлившись, Фред поднял стаканы, видимо, показывая, что пьет в нашу честь, и своеобразной танцевальной походкой направился в гостиную.

В ту же секунду к нам подошел высокий и худощавый парень в очках в модной оправе. Питер выглядел старше всех собравшихся, но я знала, что ему едва исполнилось восемнадцать. Он был необычайно серьезным и немного нервным. Наклонившись к уху Алекса, он негромко, – но я, сама того не желая, услышала, – сказал:

– Алекс, иди поговори с ним, это уже ни в какие ворота не лезет. Может, он хоть тебя послушает.

Тут его взгляд упал на меня, он, спохватившись, выпрямился и дружелюбно махнул рукой.

– Привет, Элисон.

– Привет, Питер.

То, что теперь разговор не сложится, я поняла сразу. Алекс после слов друга нахмурился, с мрачным видом огляделся в поисках кого-то. Наткнувшись на мой взгляд, все-таки улыбнулся и расстроенно сказал:

– Что ж, Элисон, прости, нам нужно отлучиться…

Я попыталась сохранить спокойное выражение лица, хотя на меня тут же накатила грусть – я столько еще хотела у него спросить… да и рассказать тоже.

Уловив перепад моего настроения, Алекс мягко сказал:

– Нам еще есть о чем поговорить… так что до скорого.

И, подмигнув на прощание, пошел через гостиную на второй этаж.

– Веди себя хорошо, – улыбнулся мне Питер и поспешил за другом.

Я выдохнула, поражаясь тому, как уравновешенно себя вела, учитывая, какие эмоции бушевали внутри меня. Скажи мне кто сегодня утром, что вечером я как ни в чем не бывало буду разговаривать с Алексом Картером на вечеринке, я бы подумала, что у него помутнение разума.

Не успела я прийти в себя, как рядом оказалась Моника, по лицу которой сложно было что-то понять.

– Спросить или лучше промолчать?

Моника открыла запотевшую бутылку пива и в два глотка опустошила ее наполовину – в доме было слишком душно.

– Пока я пробиралась куда надо, его и след простыл. Это будущее медицины забыло, что у него сегодня был первый семинар. Ну, тот, который родители Кэтрин проводили. И чтобы не заметили, что он не просто прогулял, а вообще уехал, его друг в срочном порядке повезет назад в студгородок. Но я успела кое-что пробить через его друзей. Помнишь Эбби, Дебби или как ее там? Он еще встречался с ней полгода, а летом они то ли расстались, то ли взяли перерыв?

Девушку звали Сьюзен, но я кивнула.

– Так вот, – продолжила Моника, сделав еще один глоток пива, – они расстались. Говорят, он переживает, впечатлительный такой…

Тут она попыталась изобразить сочувствие, но выглядела для этого слишком удовлетворенной.

– Он приедет через две недели, вот тут-то мы и…

Что нам предстояло сделать, я так и не узнала, в тот момент появилась Кэтрин, и мы с Моникой одновременно ахнули.

Минут за сорок с ней произошли разительные перемены. Ноги еле держали бренное тело, руки неуверенно жестикулировали, а глаза буквально смотрели в разных направлениях.

Она была так пьяна, что нам пришлось раза четыре переспрашивать, где она была.

– Текила! – размахивая руками перед нашими носами, пьяно промямлила она. – Меня научили пить текилу, а теперь я пришла учить вас. Где Эмбер и та, пятая… Эльза, Анна или как ее там…

И она начала шарить руками под столом. Мы с Моникой переглянулись и поняли, что нам срочно нужно домой.

– Лучше забрать ее отсюда, – пробормотала Моника, подхватив стоящую уже из последних сил подружку под локоть, – вот только в самом деле, где Эмбер и Анна?

– Попробую им дозвониться, – сказала я и не успела вытащить телефон, как к нам подошла Анна.

– Что случилось? Я слышала, Кэтрин надралась текилой… о господи!

Другой реакции мы не ожидали, Кэтрин начало уверенно клонить в правую сторону, да и весь ее вид красноречиво говорил сам за себя.

– Да-да, давай не сейчас, нужно найти Эмбер и…

Тут Моника, в подозрении сощурив глаза, выдернула у Анны что-то из переднего кармана джинсов. Серый конверт из плотной бумаги, с каким-то знаком в правом нижнем углу.

– Ты с ума сошла? – рявкнула Моника.

Анна с недостаточно, на мой взгляд, виноватым лицом выхватила конверт обратно.

– Давай не сейчас.

– Анна, – предостерегающе сказала Моника, – родители Брайана слишком серьезные люди не только в Эмброузе, чтобы воровать их почту. А вдруг там, – тут она понизила голос так, что мы еле услышали ее за музыкой в гостиной, – а вдруг там компромат – фото голого президента или ганстерский список тех, чьи тела причалят к берегу на следующей неделе?

– Если бы! – взахлеб обрадовалась Анна, но тут же принялась успокаивать Монику, – да брось ты, не держали бы они что-то сверхважное у всех на виду.

– Они ведь и не предполагали, что Брайан устроит вот это, – рукой, свободной от Кэтрин, Моника обвела дом.

Кэтрин, очнувшись и приоткрыв один глаз, заявила:

– Налейте еще текилы.

– Я, конечно, могу положить на место…

– Мы можем нормально отдохнуть или нет?

– На нас уже смотрят…

– С вами только ходить куда-то гулять.

– Где моя текила?!

Все оборвалось в единый миг. И все последующие события сплелись воедино, не давая разуму сразу осознать, что произошло.

Какой-то ужасный грохот из гостиной, крики, вопли, а потом музыка стихла и само время как будто остановилось. В доме наступила тишина, она казалась оглушительной. Так звучит мир, когда происходит необратимое.

Тревога сдавила грудь, от страшного предчувствия бросило в холодный пот. Я смотрела из кухни в гостиную, где все застыли, словно ледяные фигуры. Когда ядовитый страх достиг апогея, я решительно двинулась вперед, школьники расступались передо мной, навевая этим чувство ужаса, от которого ноги становились ватными. Я подошла к подножию лестницы, и, когда пространство передо мной освободилось, увидела у самих ступенек Эмбер, лежащую на спине с неестественно вывернутой правой ногой. Ее зелено-голубые глаза были широко открыты и смотрели в никуда.