Мертвая пехота. Книга вторая. Изгои - Юрий Погуляй Страница 4

Теперь осталось давиться концентратами три раза в день, запивая их отфильтрованной водой, да слушать мир удивительного человеческого дна.

— Собраться, Рэм! Собраться! — сказал он вслух. — Оптимистичнее! Ты — жив. Пусть и прятаться тебе теперь до конца дней!

Очешуительный оптимизм. Консворт тяжело вздохнул. Раберсы, Нувалы, Раммоны с прихвостнями — его крови хотят столько родов… Единственный, кто может защитить верного дознавателя — император. Но чтобы добраться до Стоика — нужно пройти очень много эшелонов. Это не так-то просто сделать, когда ты мёртвенький.

Рэм пересчитал концентраты. Ещё на шесть дней хватит. Если Пальчики не появится раньше — придётся что-нибудь предпринять. Непростая задачка — денег нет, связи нет. Вокруг трущобы и он совсем один. Не самое захватывающее приключение.

Стон за стеной раздражал. Консворт приблизился вплотную, прислушался. Затем приложил ладони рупором к холодной поверхности и заорал:

— Кончай! Кончай уже! Давай! Быстро! Соберись уже и кончай! Давай-давай-давай!

Ахи прекратились. Глухо рявкнул мужской голос. Рэм удовлетворённо кивнул. Так, если отвлечься от дел сиюминутных — что он имеет на данный момент? Шлюха Ксеноруса в качестве наёмного убийцы, сильный ход. Очень сильный. Тем более, когда цель — доверенное лицо императора. Который, надо сказать, этот храм ценит превыше других. Вряд ли подобную шалость задумал сам экзарх, потому что ежели вскроется — он потеряет всё. Это у Медикариума и Элементиума есть свои планеты, а у Ксеноруса лишь остров на Приме. С которого Стоик их может и убрать. Потому что развитие молодого храма — целиком его заслуга.

Адова канитель. Где Пальчики? Третий день не объявляется! Ведь всё знает, всё, а он только догадки строит

В дверь забарабанили. Рэм повернул голову на звук.

— Открывай, гнида! — заорал за ней кто-то. — Открывай! Я тебе ща покажу кончай!

Консворт приблизился к двери. Движение — это прекрасно. Оно иногда помогает думать. Но такой реакции от соседа он, конечно, не ожидал. Впрочем, не отвлекаемся. Раз центр расследования превратили в гадюшник заговора против обычного паренька по имени Рэм — кто ещё в курсе был того, что владелец Инсигнии должен умереть? Гатар Бонз? Точно нет. Если только сам Стоик не приказал.

— Мама сказала незнакомым дверь не открывать, — ответил Рэм на крики.

В коридоре зарычали. А затем стоящий по ту сторону мужчина обрушился на стальную преграду с градом ударов. Что-то прокричала женщина. Вроде тот же голос, что и стонал недавно. Хорошенькая, интересно?

Хотя ему сейчас и обезьяна понравится.

— Шутник, да? Я тебе сейчас пошучу! — орал гость. Его досаду можно было понять, но реагировал он слишком эмоционально. Ему бы тоже таблеточек.

Так, что дальше? Раммонов можно отмести. Подготовку к устранению Рэма начали до того, как он стал копать под наместника Ливня. Впрочем, торопиться не надо. Майзер мог и перестраховаться. На всякий случай. Завербовать жреца Ксеноруса, завербовать дознавателя Императора и всё это только ради того, чтобы, оказавшись в розыске покончить с Рэмом. Ерунда, конечно. Но пока сбрасывать со счетов не стоит.

Грохот стих. Женщина плакала, но и голос её удалялся.

Консворт отошёл от двери. Три дня лихорадочных размышлений привели его к простому выводу. Триггером стала новость о Воннеруте. Но чтобы подтвердить догадку ему нужен выход хоть в какое-нибудь информационное поле. Не стонущее за стеной, не орущее на улице или в коридор — а управляемое.

Был бы хотя бы визор! Здесь же натуральный вакуум. Снаружи, уже, может, легионы Посглавцев высаживаются на Приме, а он ни сном, ни духом.

— Ты сам виноват, — сказал себе Рэм. То, как он поставил себя перед благородными родами дало тем понять — этого не заткнуть. Раберсы? Нувалы? Сам Стоик? Кто и почему не хотел распространяться о возвращении ещё одного Халамера?

В дверь вновь ударили, но теперь уже серьёзно. Стальная обшивка у замка прогнулась. Ого. Рэм облизнулся. Подошёл ближе.

Бам! Ничего себе порядки. А как же частная собственность? Женщина кричала в истерике. Где-то сильно лязгнуло. Дважды. Видимо один из соседей сунулся в коридор и предпочёл ретироваться.

БАМ!

Ручка слетела и звякнула по полу.

— Не надо, Ли, не надо! Прошу тебя не надо! — кричала женщина.

Рэм встал поудобнее. Вряд ли тут сейчас будет проходить кто-то из Калькуляторов. В трущобах Лаймуара от мёртвого ока спрятаться проще. Закон тут работает немножко не так, как на верхних уровнях.

Наконец преграда сдалась. Детина по ту сторону выломал молотом замок, и дверь распахнулась. Здоровяк с кувалдой вошёл в квартиру, не замечая висящей на нём женщины. Голый торс покрывала вязь татуировок.

— Шути давай! Шути! — прорычал он.

— Это немножечко незаконно, — пожал плечами Консворт. — И грубо.

— Я человек Падали. Я тут закон, — сказал гость. Да, татуировки не Медикариума. Соседом Рэма оказался член банды. Кувалда в руках бойца казалась лёгкой-лёгкой. Игрушечной.

— Я хочу предупредить, что это вторжение в мою собственность и я могу принять меры. Они могут вам не понравиться, — спокойно предупредил Консворт.

Вместо ответа бандит шагнул к нему. Рэм вскинул руку, вспоминая уроки Медикариума и в одно движение оказался рядом с бугаем. Ткнул пальцем в мокрый от пота лоб, выдал в кончик всё, что смог наскрести внутри. Сердце ёкнуло от напряжения. Перед глазами поплыло. Но противник выпустил кувалду, упал на колени. Промычал что-то. Из края рта потекла слюна. Рэм отступил, мотая головой. Ноги почти не слушались.

Татуированный гость рухнул лицом на пол.

Визг оставшейся на пороге женщины лишь усилился. Но вместо того чтобы убежать и позвать на помощь, она сунулась вслед за любовником.

— Ли! Ли! Они разрежут тебя на куски, ублюдок!

Она принялась тормошить здоровяка, но поняв, что тот не реагирует на её попытки привести его в чувство, бросилась на Рэма. Консворт, ослабленный ударом Покоя, попятился. Попытался перехватить руки. От аромата женщины голова закружилась ещё больше, рот наполнился слюной. Разгоряченное тело было так близко.

Накатывающееся вожделение снял удар в пах. Рэм со стоном скорчился, получил по затылку. Упал на колени, зажимая ушибленное место.

— Ублюдок! Что ты сделал с ним, ублюдок.

Ещё один удар в голову. Уже ногой. Дознаватель Дома Раскаянья повалился набок. Это надо прекращать. Определённо. Резко крутанувшись, он подсёк женщину, перекатился и оказался сверху, сдёрнув сорочку с красивой груди. Уставился в разъярённые зелёные глаза и вновь ткнул пальцем в лоб. Выдавил последнее. Взгляд соседки остекленел.

Рэм отвалился в сторону. В груди болело даже больше, чем в паху. Для трёх лет обучения на Терадо, у Медикариума, его результат превзошёл все ожидания. Но теперь его спеленает даже ребёнок.