Смертник из рода Валевских #07 - Василий Маханенко Страница 4

Наконец, явились главные участники церемонии. Вначале обладатели золотисто-фиолетовых ряс, а за ними сам Папа, облачённый в пёструю мантию. Усевшись, глава церкви Света кивнул и чей-то голос заполонил пространство:

—Да начнётся казнь!

(Открытая веранда таверны, неподалёку от Цитадели. Это же время)

—Они его отпустят?— с тревогой спросила Наира Джоде, обращаясь к своему спутнику.

—Хороший вопрос, девочка, очень хороший,— ответил Кималь Саренто, едва сдерживая довольную улыбку. Наира искренне переживает за Максимилиана, иначе он совершенно не разбирается в людях. Всё же правильно он поступил, что предложил конклаву ограничить отношения матери Алии и Валевского. Даже Инквизитору понравилось такое предложение, и он обозначил это в качестве своего требования. Наивные служители Света! Убирать Алию от Максимилиана невозможно, она делает его сильнее. Гораздо сильнее. Но и расширять их отношение ни в коем случае нельзя. Иначе Цитадель начнёт влиять через мать Алию на Валевского, а глупая девочка сама не поймёт, под чью дудку пляшет. Нет, пусть Максимилиан наслаждается свободой, пока она у него есть. Если у него сложатся отношения с Наирой, будет отлично. Не сложатся — ничего страшного, найдётся другая тёмная, не связанная с церковью Света.

—Что это?— послышался приглушённый шёпот Наиры, когда над Цитаделью выросло огромное тёмное облако.

Как Кималь Саренто не сдерживался, он всё же не сумел удержаться от победной ухмылки. До чего же приятно разбираться в людях, их желаниях, возможностях и том, на что они готовы пойти ради достижения своей цели.

—Это, девочка, казнь Карины Фарди. Осталось только понять, кто кого казнил.

То, что происходит что-то неправильное, я понял сразу, как только увидел Карину Фарди. Девушка шла в окружении церковников, но во взгляде, которым она «одаривала» окружающих, не было страха. Не было решимости. Там читалось превосходство! У меня Элеонора так смотрит на недобросовестных строителей, после чего те начитают работать раза в два-три эффективней. Несмотря на своё положение, Фарди взирала на церковников, как на отработанный материал и мне это не нравилось. Когда наши взгляды пересеклись, то я и вовсе увидел торжество. Девушку совсем не удивило моё «воскрешение», и она радовалась, что среди собравшихся находился, в том числе, и я.

Рот Фарди был благоразумно закрыт. Руки связаны за спиной. На теле располагались многочисленные обручи из стали, блокирующие использование магии. Но чувство нарастающей тревоги с каждой секундой становилось всё острей. Все органы чувств, которые у меня имелись, как основные, так и вспомогательные, орали о том, что происходит что-то из разряда неправильного. В этот момент Фарди как раз проводили неподалёку от меня и, когда она в очередной раз бросила на меня торжествующий взгляд, я понял, что меня напрягло. Лицо девушки! Оно было измазано кровью, но это была не кровь от побоев, как могло показаться с первого раза. Те, кто не изучал символы тёмных, как это делал я последние два месяца, ничего бы не заметили. Вот только постоянные подначки вначале Аделины, затем Наиры заставили меня худо-бедно выучить символьную магию. Не до конца, конечно, но конкретно этот символ я точно знал.

Символ, являющийся завершающим ключом пиктограммы, формируя целостность конструкта. Без грамотного наставника эти все слова для меня были всего лишь набором букв, но даже этого хватило, чтобы осознать, что под просторной мантией Фарди скрывается чуть больше, чем девичье тело. На её теле нарисована какая-то пиктограмма и, не имея возможности скрытно завершить рисунок, Карине пришлось изрисовывать кровью лицо. Своей кровью!

Девушку повели дальше, я же заёрзал. Мне сразу расхотелось смотреть на то, как её будут сжигать. Будет достаточно того, что придёт весть о том, что её сожгли. Вот действительно — этого достаточно. Однако стоило мне начать подниматься, как на плечи опустились руки моего контролёра. Брат Лин ещё не вернулся, предоставив меня своему помощнику. Такому же суровому церковнику, разве что с нормальными глазами.

Предупредить, что сейчас что-то произойдёт? Я посмотрел на хмурого церковника, что удерживал меня на месте, перевёл взгляд на других представителей Цитадели, что с вожделением ожидали церемонии и осознал, что делать этого не стоит. Стыдно признавать, но Кималь Саренто прав — никто не заслуживает мучительной смерти. Каким бы врагом он ни был. Потому что уничтожив таким образом даже настоящего зверя, ты сам становишься зверем. Ничуть не лучше того, кого уничтожил. Что сделала Фарди всем тем людям, что с таким предвкушением ждут её криков? Не оправдала надежд? Убила меня? Испортила репутацию падишаху Баязиду Третьему? Так может дело не в том, что Карина что-то натворила, а в том, что собравшиеся просто любят смотреть на то, как сгорает человек? Жаждут насладиться его последними эмоциями? У меня большие сомнения в том, что именно так должны поступать истинные последователи Света.

Обсудив сам с собой этот вопрос, я ещё раз поёрзал в кресле, находя более удобную позу. Нет, никого предупреждать я не собираюсь. Аделина утверждала, что учебники по рунной магии тёмных в Цитадели имеются и ими занимаются. Так что не только я, но ещё кто-то из присутствующих должен понимать, что означают кровавые полоски на лице Фарди. Если этот кто-то ничего не предпринимает, не решаясь потревожить высших иерархов, Свет ему судья. Я же ничего Цитадели не должен, в то время как она мне знатно задолжала. Причём дело не столько в артефактах, которые, конечно же, жалко до жути, сколько в несанкционированном доступе к моей записной книге. Даже в известность не поставили, посчитав, что я должен закрыть глаза и принять тот факт, что со мной поступили именно так. Цитадель делает только то, что её вздумается, считая любое своё действие проявлением воли Света. Так может, стоит пустить немного тьмы, чтобы Свет вспомнил, ради чего он вообще появился в этом мире?

Я не альтруист и бесплатно батрачить на Цитадель не собираюсь, чтобы они себе не придумали. Сейчас моя задача выбраться из Цитадели и, позабыв об Аль-Хорезме, в срочном порядке возвращаться в Кострищ. Никакого обучения у мастера Мерама мне больше не нужно — становиться рунописцем, с лёгкостью разменивающим человеческие жизни на результат, я не хочу. Нужно становиться сильнее, причём как можно быстрее. Что у меня для этого есть? Практически всё! Ресурсы разлома почти в неограниченном количестве. Вскоре Храм Скрона должен сделать мне предложение за закрытие разлома, так что артефакты рано или поздно появятся. Главное сейчас — вернуть или получить новые рецепты на прокачку магических камней и создать сильных магов. Затем в ход пойдёт костяная броня и изготовление полного мифрилового доспеха. Как мне, так и моим ближайшим соратникам. Осталось понять, кого я могу назвать ближайшими соратниками? Да и могу ли? Три-четыре месяца, конечно, не тот срок, чтобы досконально проверить всех и каждого, но конкретно эти люди обязаны мне всем и сделают всё, чтобы и дальше становиться сильнее. Алия, Густав, Элеонора, Буравчик, Баламут, Алексий Снор. Только сходу я могу назвать шесть человек, не связанных ни с Кималем Саренто, ни с церковью, ни с императором, ни высшей аристократией. Возможно ещё виконт Курпатский, но по нему пока есть вопросы — слишком долго он служил у герцога Турбского. Нужно время. Если прижмёт окончательно, заберу Злого Инженера и тех людей, которых он может мне порекомендовать. Да, тёмный уже старик. Несмотря на внешность, ему уже далеко за шестьдесят, но это не делает его слабым. Наоборот — это делает его только сильнее. Мудрее. А мне порой его «человеколюбия» крайне недостаёт.