Новая Инквизиция III - Михаил Злобин Страница 4

Когда Марина остановилась и сверилась с приложением в смартфоне, чтобы посмотреть, долго ли еще ждать машину, я, желая отвлечься от невеселых размышлений, осведомился у нее:

-А меня в такси-то пустят вообще?

-Должны… - не очень-то уверенно ответила она, закусив губу. - Я оставила комментарий для водителя, что один из пассажиров… в общем, пустят.

-Ну ладно, как скажешь.

И не успел я вернуться к созерцанию своего пасмурного внутреннего мира, чтобы оценить масштаб произошедших с ним изменений, как рядом с нами нарисовалась какая-то бойкая бабуська. Активная и злобная, будто цепная собака.

-Не, ну ты гля-а! - воскликнула она. - Время еще обеда нет, а он уже на бровях ползет! Тьфу! Измарался весь, как свинья! Милочка моя, чего ты с ним возишься? На кой тебе этот алкоголик? Ты же вон какая, статная, бровастая, глазастая, стройная! Да только свистни, мужики за тобой в очередь выстроятся! Уж поверь мне, я сама замужем за таким чудищем тридцать лет прострадала, пока не похоронила ирода. Теперь вот хожу на могилку, да жалею, что за меня костлявая все решила. Не повторяй ты моих ошибок!

Недоуменно переглянувшись с Мариной, я четко увидел в глубине ее зрачков точно такое же безмерное удивление, каковое плескалось и во мне. Но для верности я все же решил уточнить:

-Ты ее знаешь?

Девушка, округлив глаза, лишь помотала головой. И тогда я перевел свой тяжелый взгляд на старушку, отчего та охнула и сбилась с шага.

-Идите, куда шли, бабушка, - недобро прохрипел я, пугаясь собственного голоса. - Мы вашего совета не просили.

Порывисто перекрестившись и бормоча то ли молитвы, то ли проклятья, пожилая незнакомка попятилась назад. Прежде чем оставить нас, она выкрикнула что-то про одержимость и бесов, а потом быстренько чесанула прочь, постоянно озираясь.

-Юра, не обращай внимания, - робко тронула меня за локоть Марина. - Мало ли бестактных хабалок в Москве живет. Ты только не злись…

-Ты чего? - повернулся к своей спутнице, иронично вздернув бровь. - Я же спокоен.

-Кхм… а мне показалось, что ты готов сорваться. Впрочем, забыли. Пойдем, нас уже такси ждет.

Поспешно сменив тему, девушка повела меня к небесно-голубому «ниссану», остановившемуся в пятидесяти метрах от входа на кладбище. И почему-то при виде вылизанного до блеска автомобиля, у меня зародились определенные сомнения, что шофер согласится пустить в салон такого зачуханца. Однако при нашем приближении из машины выскочил весьма опрятный мужчина, который не только вежливо поздоровался с нами, но и тактично проигнорировал крайне непритязательный внешний вид одного из пассажиров. Мой засранный наряд не вызвал у него даже оттенка неодобрения, будто таксист каждый день подбирает таких клиентов. А затем он и вовсе расстелил на сидении толстую пленку, рулон которой вытащил из багажника, не задавая никаких лишних вопросов.

-Извините, может, вы хотите впереди сесть? - участливо поинтересовался у меня водитель. - Если да, то могу перестелить.

-Нет, все нормально, - поспешил я успокоить его. - Я не в том положении, чтобы привередничать.

Показывая, что оценил мою самоиронию, парень изобразил вежливую улыбку и услужливо пригласил нас садиться, после чего сам захлопнул двери. На мой вопросительный взгляд Марина односложно пояснила:

-Тариф «Премиум-плюс».

А, вот оно что. Тогда все понятно. Мне, как владельцу личного авто, нечасто приходилось пользоваться услугами такси. А если и доводилось, то заказывал себе самый дешевый вариант. Привычка экономить, въевшаяся в подкорку после проживания под одной крышей с отцом-пьяницей, засела во мне прочно. Не удалось мне изжить ее даже когда попал в ГУБИ и скопил на своем личном счету весьма солидную сумму из семи цифр. Поэтому об уровне сервиса столичных извозчиков я мало что знал. Но обслуживание приятное, черт подери, отрицать не буду.

-В кармашках перед вами есть вода и леденцы, - подсказал шофер, когда сел за руль. - Угощайтесь.

Сперва я хотел отказаться от его предложения, но потом вспомнил, что не пил неизвестно сколько дней, и не удержался. Я взял маленькую бутылочку и, с шумом сминая тонкие пластиковые бока, в один присест всосал в себя все ее содержимое. Блин, даже не заметил, как вылакал! Жидкость провалилась внутрь, словно в бездонный колодец, ни разу не булькнув. А таксист, изредка посматривающий на меня в зеркало, похоже, только уверился в подозрении, что я страдаю от жесточайшего бодуна. Ну и хрен с ним. Вот я еще перед посторонними не оправдывался.

-Мариш, - негромко позвал я девушку, стараясь говорить так, чтобы водитель меня не услышал. - А сколько я… ну, отсутствовал?

-Сегодня у тебя сороковины, Юра, - таким же шепотом поведала мне спутница. - Я тебя провожать приходила и вот…

-Охренеть… символичненько.

Значит, уже сорок суток прошло с того дня, когда я сошелся с ордой упырей в неравной схватке. Занятное совпадение, ничего не сказать…

-Извините, а вы не могли бы выключить радио? - попросил я таксиста.

Не то чтобы звучащий в салоне авто приглушенный бубнеж сильно мешал мне размышлять, но все-таки обдумать предстояло слишком многое. А потому хотелось заняться этим в полной тишине. Однако водитель как-то странно на меня покосился, подняв взгляд на зеркало заднего вида, а потом осторожно сообщил:

-У меня все отключено.

-Действительно, Юра, в машине тихо, - поспешила заверить Марина. - С тобой точно все в порядке?

А я глупо сидел с пустой пластиковой бутылкой в руках и не знал, что ответить. Разве это порядок? Или смерть все-таки повредила мой рассудок? А может один из тех мертвых голосов, взывавших ко мне в могиле, каким-то образом привязался ко мне и преследует? Господи, ты вызволил меня, так дай же теперь сил не сойти с ума…

С начала нашей поездки не прошло и часа, а мы уже приехали к дому Марины. Она великодушно разрешила мне воспользоваться ванной комнатой, где я и скинул свой провонявший сыростью погребальный наряд. Стоя обнаженным напротив зеркала, я с тоскливой грустью рассматривал произошедшие с моим телом метаморфозы. От спортивного и атлетически сложенного Факела ныне осталась лишь бледная тень.

Мои упругие мышцы истаяли, кожа истончилась, став дряблой, как у больного старика, а на плече, груди и животе появились длинные безобразные шрамы, из которых торчали кривые стежки веревочных швов. Ну да, кто в морге станет заморачиваться с мертвецом и шить его аккуратно? Но самые жуткие перемены произошли с моим лицом. Заострившиеся черты и впалые щеки делали меня похожим на какого-то закоренелого уголовника, бежавшего с собственной казни. А глаза… ух, дьявольщина! Они теперь выглядели порталами в потусторонний мир, где на небосклоне из страха вместо солнца ярко сияет боль.

Клянусь, меня самого пугали эти темные провалы на собственной физиономии! И я искренне удивился, как Маришка не побоялась пускать обладателя таких мрачных буркал к себе. Теперь-то понятно, почему вредная бабуська с кладбища так припустила от нас, стоило мне только на нее взглянуть. Даже и не знаю, как мне принимать свою обновленную внешность. Отчего-то пришла истовая убежденность в том, что отпечаток сорокадневного пребывания в могиле уже никогда не изгладится.