Пираты XXI века. Операция `Копье` - Антон Первушин Страница 4

– Эй, командир, – позвал штурман после некоторой паузы, – иди глянь на этих орлов.

Майор без особого энтузиазма встал и направился вслед за штурманом. У люка он наклонился и выглянул наружу. В свете прожекторов Колчин увидел целую толпу офицеров в кожаных, отороченных мехом куртках и в фуражках. Напор воздуха от лопастей был достаточно силён, чтобы офицеры пригибались, как под встречным ветром, и придерживали фуражки руками.

– Сколько вас?! – зычным голосом бывалого вертолётчика вопросил Колчин.

– Тридцать человек! – ответили ему.

Майор и штурман озабоченно переглянулись.

– Ну, тридцать человек мы ещё увезём, – с некоторым сомнением сказал Колчин.

– На пределе грузоподъёмности, – напомнил штурман. – Придётся идти ниже трёх.

Он очень не любил «ходить ниже трёх». Да и кто любит? Высота в три километра – предельная для ракет переносного ЗРК [3]класса «Стингер», любимого оружия афганских и чеченских моджахедов.

– Ладно, – Колчин безнадёжно махнул рукой, – залезайте.

Не прошло и пяти минут, как в грузовом отсеке «Ми-8» было уже не протолкнуться. Пилоты, ставшие сегодня пассажирами, один за другим забирались в вертолёт, волоча с собой скромные пожитки.

– Откуда вы, ребята? – полюбопытствовал Колчин.

– С «Адмирала Кузнецова», [4]– отозвался один из «ребят». – Слышал о таком авианосце?

– А-а. Так вы морская авиация? Но «Кузнецова» же, по слухам, продали индусам?

– На то они и слухи, – пилот морской авиации улыбнулся, но как-то очень невесело. – «Москву» индусам продали, а «Варяг» – китайцам. А мы уж пять лет как к Северному флоту приписаны. У Североморска швартуемся.

– Ну да, конечно, – вспомнил Колчин. – У вас ещё недавно учения были.

– Они и сейчас продолжаются. Только без нас.

– Ничего, – приободрил майор пилотов, – вам тут понравится. Опыт реальных боевых действий…

– Чихал я на твой опыт, – резко отозвался пилот, и Колчин сразу утратил всякое дружелюбие по отношению к своим новым пассажирам. – Все сели? – сварливо осведомился он и, не дожидаясь утвердительного ответа, захлопнул люк.

Потом вернулся в своё кресло.

– Сосунки, – сообщил он штурману. – Элиту из себя корчат.

– Ага, – охотно согласился штурман. – Пороха не нюхали, а туда же…

Тут Колчин вспомнил, что он теперь православный и должен прощать ближнему мелкие прегрешения.

– Хрен с ними, – махнул он рукой. – Давай работать. Я сегодня ещё ухо придавить собираюсь – часов эдак на двенадцать.

– Всегда «за», – поддержал штурман.

Майор запросил у КДП разрешение на взлёт и, получив его, поднял отяжелевшую машину в воздух. Обратно шли на относительной высоте [5]в полтора километра и на скорости в сто шестьдесят километров в час. Штурман постоянно сверялся с картой местности – теперь это имело значение.

Тем временем в небольшой заросшей густым кустарником лощине всего в десяти километрах западнее взлётно-посадочной полосы аэродрома Моздока расположились пятеро в камуфляжных костюмах без знаков различия. Впрочем, знаки различия им были не нужны – они уже месяц воевали вместе и прекрасно знали, кто есть кто и чего каждый из них стоит. Трое из пятерых были вооружены автоматами Калашникова, обвешаны гранатами и полными магазинами – они осуществляли прикрытие. Двое других были расчётом зенитно-ракетного комплекса «Стингер ПОСТ». Они задолго услышали звук, издаваемый силовой установкой и лопастями приближающейся «вертушки».

– Летят. Значит, наводчик не обманул, – констатировал вполголоса стрелок-оператор. – Товьсь! – скомандовал он скорее по привычке, чем по необходимости.

Второй оператор помог стрелку взвалить на плечо пусковую трубу «Стингера», сделанную из стекловолокна. Стрелок привёл в действие съёмный пусковой механизм, висящий у него на поясном ремне.

– Так, – произнёс он, приникнув к видеоискателю прицела. – Я их вижу. Помех не ставят. Идут низко. Будто в Москве.

Члены группы прикрытия поглядывали на оператора с восхищением. Для них – вчерашних студентов первого курса Грозненского университета, – старший офицер, столь непринуждённо разбирающийся со «сложным военным оборудованием», казался полубогом.

– Стреляю на счёт «три», – предупредил оператор своих спутников. – Раз… два… три!

Воспламенившись, пороховой стартовый ускоритель вытолкнул зенитную управляемую ракету FIM-92B из пускового контейнера, и она почти мгновенно набрала максимально возможную для ракет этого класса скорость – семьсот метров в секунду. Двухдиапазонная (инфракрасная и ультрафиолетовая) головка самонаведения захватила цель, и ракета, корректируя свой курс двумя рулями, устремилась навстречу вертолёту «Ми-8».

Майор Колчин засёк момент старта ракеты, но ничего не успел сделать. Он не успел даже крикнуть. Через две секунды после старта ракета FIM-92B попала точно в один из воздухозаборников «вертушки». Контактный взрыватель сработал, как часы, и мощнейший взрыв сотряс вертолёт. Отсек двигателей и отсек главного редуктора охватило пламя. Одна из лопастей несущего винта оторвалась, и «Ми-8» камнем рухнул вниз.

Главным недостатком любых вертолётов является невозможность быстрой эвакуации экипажа и пассажиров в случае аварии. Катапульта предусмотрена пока только в одном вертолёте – в знаменитом «Ка-50» («Чёрная акула»). «Ми-8» такого средства эвакуации не имел. Поэтому, когда вертолёт, управляемый майором Колчиным, задымил и с высоты в полтора километра упал на землю, никто не должен был уцелеть. Однако на войне, как нигде в другом месте, случаются настоящие чудеса. Первый удар о склон холма пришёлся на хвост, в результате он переломился, и нос вертолёта вошёл в землю под острым углом. Остекленение кабины разлетелось, и Колчина выбросило в образовавшийся проём вместе с креслом. Через секунду взорвались топливные баки, и останки вертолёта охватило пламя.

В это время в лощине, откуда вылетела ракета, шёл горячий спор. Оператор-стрелок освободился от пускового контейнера и съемного пускового механизма и теперь спорил с группой прикрытия. Молодые люди говорили, что нужно уходить как можно быстрее. Они опасались появления отряда быстрого реагирования в районе падения «вертушки». Стрелок же намеревался осмотреть место катастрофы на предмет поиска уцелевших: он хотел быть уверенным, что дело доведено до конца. Молодёжь трусила и пыталась доказывать, что после падения с такой высоты уцелевших быть не может. Стрелку-оператору надоело спорить, и он сказал так: