Оранжевый туман - Анатолий Лосев Страница 4

— Он же побежал! — стал оправдываться я.

— Ты что, ему спичку в нос сунул?! — продолжал бушевать предок.

На меня нашло, и я сделал глупость. Я попытался рассказать, что с псом что-то не то, что он не просто собака, с ним что-то произошло. Лучше бы я согласился на спичку! Отец схватил меня за ухо и стал орать, что издевательство над животными — это свинство, но ложь — свинство гораздо большее и что он не хочет, чтобы его сын вырос свиньей.

Тут мимо нас тихо, без лая, пробежали два сторожевых пса нашего соседа. И в одну секунду скрылись за поворотом. У них на ошейниках висели обрывки цепи.

— Гляди! — крикнул я, забыв о горящем ухе.

Следом в том же направлении пробежала, смешно ковыляя, лохматая шавочка тети Даши. Эта собачка всю жизнь боялась выйти за ворота дома своей хозяйки, а теперь, быстро перебирая коротенькими лапками, трусила вслед за здоровенными псами.

Отец изумленно проводил ее взглядом и, отпустив мое ухо, побежал за ней. А мне велел немедленно возвращаться домой и сидеть там, пока он не вернется. В случае ослушания обещал генеральную порку.

Я вернулся. Мне страшно хотелось увидеться с Максом. Уж он-то объяснил бы, что происходит. Но запрет отца — это такая вещь… Я не боюсь порки, но все-таки…

Дома я просто-таки не находил себе места. Но из дома никуда не выходил, только сел на подоконник и высматривал — вдруг кто из наших пойдет.

Через час вернулся отец. Он был какой-то осунувшийся, на мои расспросы только махнул рукой, совсем ничего не сказал.

Под вечер пришел Макс. Я ужасно обрадовался, но подумал, что отец выставит его, даже разговаривать не будет. Однако все вышло по-другому. Они с отцом серьезно так, по-взрослому поговорили, и предок сказал:

— Иди, сын, побеседуй. Только чтобы через час тут был, а то…

И кулак показал.

Я — пулей за порог.

Макс всегда такой серьезный, как директор, а сейчас и вовсе был весь ушедший в себя. Мимо прошел его сосед. Макс обычно, когда со взрослыми здоровается, говорит «добрый день», а тут сказал просто «здравствуйте».

— Знаешь, Игорь, — говорит, — в городе происходит кое-что странное.

— Ты не знаешь, что с Гестом? — спросил я его сразу, как будто Макс — господь бог и все знает, в том числе и то, что же тут произошло.

— Гест — это твой дог? Черный, полугодовалый?

— Четыре месяца, — автоматически уточнил я.

— Он сейчас вернется. С ним все в порядке. Насколько это возможно.

— Так что же случилось?!

— А чтоб я знал! — неожиданно резко крикнул Макс. Потом вздохнул и тихо добавил, как у них, интеллигентных, принято: — Извини.

— Да ниче… — сказал я также тихо.

— В любом случае это дело нужно выяснить, — продолжил Макс своим обычным тоном. — Тебя отец надолго не отпустит?

Я смущенно посмотрел в пол. Пятнадцать лет человеку, а его запирают на ключ дома, как маленького! Мне было немного стыдно сказать, что не отпустит, но Макс все понял и так.

— Ты можешь не послушаться отца? — спросил он серьезно. Если бы это была какая-то шалость, я бы гордился тем, что я, как взрослый человек, не намерен отлучаться из дома, где много работы, по пустякам, но сейчас случай был не тот.

Макс посмотрел прямо мне в глаза поверх своих очков.

— Ты можешь сбежать из дома на эту ночь?

— Зачем? — тут же отреагировал я. Если я уйду без спроса, да еще ночью, отец мало того, что шкуру с меня спустит, да еще ушлет в поля с работниками до самого первого сентября!

— Понимаешь, — твердо сказал Макс, — возможно, мы — единственные во всем городе, кто может противостоять тем силам.

Я искренне сделал большие глаза.

— Каким силам?

— Собаки уходят на пустырь.

— Ну?

— Туда же полетели HЛO, помнишь?

— Точно.

— Улавливаешь мою мысль?

— Что же мы можем сделать???

— Узнать.

— Что?

— Как можно больше.

Я помолчал секунду и сказал:

— Хорошо.

— Тогда запоминай. Когда твой фатер ложится спать?

— Фатер — это кто?

— Отец по-немецки, — досадливо поморщился Макс.

— А-а-а… Часов в одиннадцать — не позже.

— Это хорошо. Тогда в полночь — ровно в полночь — ты выйдешь из дому, все тщательно за собой запрешь и придешь к церкви не позже четверти первого.

— Угу.

— Если калитка или какая-нибудь дверь скрипит, смажь ее заранее. У церкви будем ждать мы с Катей.

«Девчонка!» — подумал я, но вслух ничего не сказал. Макс знает, что делает.

— Все запомнил?

— Обижаешь!

— Тогда не проспи, смотри. Сделай вид, что заснул, но будь все время начеку. Сейчас не подавай вида, что мы о чем-то договорились. Веди себя так, как будто тебе скучно.

Я послушался. Я так делал вид, что мне скучно, что отец подумал, будто бы я впервые за несколько лет подцепил простуду.

Я ушел в свою комнату и стал ждать. Было девять часов вечера…

* * *

Ровно в полночь, когда я посветил фонариком на циферблат своих часов, где-то завыла собака. Я встал, натянул носки и прокрался по лестнице на первый этаж. Отец храпел, как всегда, громко и заливисто, так что становилось немного не по себе. Хотя я и не из слабонервных!

Я тихонько отпер дверь своим ключом и замер на пороге. На меня смотрел Гест.

— Ты чего тут? — спросил я испуганно.

Гест поднялся с коврика для ног и спокойно вошел в прихожую. А на прощанье снова посмотрел на меня так, что мне стало и вовсе жутко.

Я быстренько запер дверь и бесшумно побежал по дорожке к выходу. На секунду мне показалось, что в комнате у отца горит свет, но это было наваждение.

Заперев за собой калитку, я почувствовал себя свободнее и пошел по улице так, будто бы просто вышел погулять.

Ночь была светлая: луна потихоньку шла на убыль, редкие темные облачка — хорошо!

По дороге я видел собак. Все они словно бы пристыженно шли домой после шумного праздника.

К церкви я подошел даже раньше, чем мы договаривались. Мне вначале показалось, что там никого нет, и я почти испугался: что мне делать, если они не придут? Предпринимать ли что-нибудь?

Но вот из тени вынырнула высокая худощавая фигура Макса, за ним — Катя. Она забрала всю свою гриву в длинный хвост, и от этого я ее даже не сразу узнал.

— Хорошо, что ты пришел, — сказал Макс негромко. — Ты видел? Собаки возвращаются.