Команда бесстрашных бойцов - Дмитрий Володихин Страница 4

Гоблинов и Войско Верных защитников очень интересовали широкие проспекты московского юга: по ним в центр Великого Города, давно и прочно занятый народом кагана, шли караваны с хлебом, мясом, солью, вещами, фуражом. В обратную сторону отправлялись караваны с оружием, лекарствами и заряженными магическими артефактами. Но бывший Ленинский проспект был искалечен многократными бомбардировками, бывший проспект Вернадского – покрыт многоэтажным ковром развалин, а бывший Мичуринский проспект превратился в череду котлованов и терриконов. И здесь, на Юго-Западе, раскинулись ничьи земли, вольные и безопасные настолько, насколько каждый из местных жителей был в данный конкретный момент сыт.

Немо и Тэйки интересовал потаенный вход в подземное царство метро. Они отыскали его по приметам, известным только их команде. Вошли. Задраили за собой люк. Тьма обступила их со всех сторон. Наконец откуда-то снизу раздался голос Кати:

– Мальчики и девочки! Подождите-ка, сей секунд я вас встречу.

Подсвечивая фонариком, Катя вела их по эскалатору, вставшему на веки вечные. Тянькала вода, проточившая свод, негромко гудела электротехника, заточенная в камне, эхо испуганно бегало между холодными стенами. Станция почти не пострадала. С одной стороны на обесточенных путях стоял поезд – ободранный и загаженный. Лестницу, ведущую ко второму выходу на поверхность, а также шахты тоннелей закрывали металлические решетки: здесь жили Катя и генерал Даня, и они не нуждались в опасностях извне.

Катя привела их к люку, скрывавшему когда-то подземное бомбоубежище. Теперь здесь поселились два человека, вечно горел свет, а запах кухни въелся буквально во все.

– Даня сейчас будет. Подземные дали очередное задание. Он сказал: «Придется лезть в Вольную зону – без помощи монахов тут не обойтись»… По идее, уже должен был явиться.

– Подземные? – Тэйки скорчила рожу.

– Что они дают взамен? – спросил Немо.

– Как обычно: еда, оружие, кое-какие лекарства… Ну и своего бойца еще дадут. По их словам, он будет обеспечивать команде магическую безопасность…

Губ Кати коснулась улыбка – легкая, легче воздуха.

– Долго они не живут, защитнички наши. Ты помнишь, мадам, как мы отскребали Пламенного Мастера Ключей и Трех Вершин от кафеля в женском сортире на «Баррикадной»? Живой истребитель магов ему понадобился, и заметьте – именно женского полу! Команду он забыл вмиг, задание команды он забыл в полмига, так его присушила бедная зверушка… Я, кстати, до сих пор понять не могу, что она с Мастером делала, когда мы ворвались. Жаркое готовила? Или это у нее любимая игра такая: раскатать тело в блин, а потом слегка подпалить и намазывать на стены, как паштет на хлеб намазывают? Или еще один был – Могучий Повелитель Стихий Воды и Разума… бородатенький… да? Он же вроде бородатенький был? Крупный такой, очень хотелось с ним сексом заняться. И надо же – гробанулся на пустом месте. Пищал, как мышка, царапину на заднице зажимал и все кричал: «Не дайте мне погибнуть от потери крови!» Никакого от него проку не было. Последний – еще того веселее. Как его… э-э-э… Несдвигаемый Камень у Перекрестка Сил. Очень даже сдвигаемый! Так несся от простого оборотня-долгоноса, ну так несся! Мотоцикл бы точно обогнал, если б на спор… А долгоносик-то маленький еще, огня в нем нет, мажьих перевертышей нет, он вообще безопасней дверной ручки, он просто поиграть хотел.

Катя погрозила ей пальцем:

– Тэйки, о мертвых либо хорошо, либо ни чего.

– Это смотря о каких мертвых, мадам. Ты помнишь, как он умер? Может, он умер в бою с гоблинской дружиной? Или его конкурирующий маг пришкварил? Или верные защитники подстрелили? А? Нет, с пьяных глаз громезнулся в подвал с упырями, а те сами до смерти испугались, что к ним какой-то здоровый хрен, от которого за километр магией шибает, попал, ну и, не глядя, оторвали башку. Даже кровушку пить не стали – сонный у них сезон. А потом ты, как последняя дура, будто у тебя серьезных дел нет, торчала три часа у дыры в их треклятый подвал, все торговалась, и отдала за тело никчемнейшего шпендрика четыре пачки свежего курева! Уму непостижимо.

Катя нахмурилась:

– А ну-ка хватит болтать попусту. Чаю хотите? Чай они нам принесли – первый класс!

Тэйки не стала спорить:

– Давай свой чай.

Немо уточнил:

– Мне бы покрепче. Очень крепкий.

Какой кайф – спорить с мадам? Вот с Даней препираться – одно удовольствие. Во-первых, он бесится. Во-вторых, адреналина – море. В-третьих, Даня вроде как равный, а Катя – совсем другое дело. Она ведь сущий уникум, легенда. Ни в одной команде нет такого бойца. Ей тридцать семь лет, а люди столько не живут, иначе это не люди, а монстры какие-нибудь, киберпотрохами набитые от ушей и до пят. Или это магические зверушки, и только внешность у них человеческая. А Катя не монстр и не зверушка, электроники в ее голове и в ее мышцах – ноль, она таких штучек не любит; магии, допустим, где-то она училась, у подземных, что ли: колечко у нее серебряное, совершенно особенное, с гоблинскими письменами, на пальчике красуется, в точности как у мажьих учеников, да только и магию она терпеть не может… Один раз сказала Тэйки, когда устала от ее вопросов про давнюю свою магическую учебу: «Вот что, красотка! Про магию я тебе скажу одно: не сунешься – не вляпаешься, а не вляпаешься – не будешь вонять. И заткнись, пожалуйста, если тебе не трудно». А любит она генерала Кроху, которого нет уже четыре года. И за эти четыре года она так ни с кем и не переспала, а что живет вместе с Даней, так никакой пользы ей от такого житья нет, потому что ведут они себя как ангелы. Ни он ее не тронет, дубина, ни она его не тронет, колода. Даня-то понятно, у него в команде Торчка старая любовь – рябая Милка, да еще с генеральшей Женькой Рытовой он не прочь, хотя какая Рытова генеральша – так, пшик один… Вот Тэйки была бы генеральшей – да! Что надо была бы она генеральшей. Ладно…

Катя всегда удивляла Тэйки. Такая тихоня, а вот полез к ней Баклажан из той же рытовской команды, и никто не знает, успел он Катю изнасиловать или только помял, а потом болтать всякую чухню принялся, глядь – уже Катя из-за угла выезжает на круизере, влетает в компанию, аккуратно сбивает одного Баклажана и делает разворот. Баклажан валяется со сломанными ногами и верещит, мол, спасите и, мол, за что?! Рытова верещит, мол, какого хрена? А Катя делает по телу Баклажана еще два рейса – чтоб наверняка… Как она такая выжила, через все прошла? У подземных есть люди – лет под тридцать. В Секретном войске был у Тэйки мужик, так ему год назад было двадцать семь… Но ведь не тридцать семь! А Катя еще догоблинский мир помнит в точности. И не мужиковатая совсем. Везде мягкая, круглая, как бы слабая. Да она и не очень сильная, нет, по всему видно. И маленькая такая, в смысле низенькая. Зато вся команда ее любит: она вроде мамы, одной на троих, одной доброй и не очень строгой мамы… Может, потому она и выжила, что ее все любили? Сейчас ведь ни к кому привязываться нельзя, это себе дороже, это табу. А к Кате – можно, к ней – безопасно. Конечно, еще она может испугать. Во-первых, носит по старой памяти все только черное, кожаное, железяками увешанное, да еще бреется наголо. Правда, нормального человека нынче такими цацками не проймешь. Во-вторых, половина ее лица – неестественного серо-серебристого цвета. Большое серо-серебристое пятно с неровными краями покрывает нос, левую щеку, половину лба и подбородка; верхняя губа приняла тот же нечеловеческий оттенок. В темноте вся эта радость источает бледно-зеленое сияние… Штопали ее наскоряк медики Секретного войска, свой-то, паршивец, отказался: «Я ее просто убью, а не починю. Я такие сложные вещи делать не умею…» А тамошние люди покачали головами и сказали: «Сошьем. Но страшилка выйдет еще та. Подходящих материалов не хватает, поэтому маску мы ей поставим, из… а, вам лучше не забивать голову, ребята». Жутковато выглядит, точно… а не надо лишний раз пялиться!