Кластер Войвод: Третье правило крови - Алексей Калугин Страница 4

Идея со слизнем, разумеется, тоже была высосана из пальца и явно не тянула на всеобъемлющее объяснение происходящего. Но все же слизень был лучше, чем зомби. И, в соответствии с принципом Оккама, вполне имел право на существование.

– Слизень, – только и сказала Регина.

Но произнесла она это так, что Вииру сразу стало ясно – она считает его идиотом.

Из темноты раздался тяжелый, протяжный вздох.

– Это тоже слизень? – насмешливо осведомилась Регина. – Идем!

Рыжая схватила Хамерхаузена под руку и потащила за собой.

Насколько мог определить Виир, двигались они теперь в направлении, перпендикулярном тому, что выбрали прежде.

Собственно, им было все равно куда идти. Не зная местности, они двигались наобум. Но все же рамону было любопытно, с чего вдруг Регина решила свернуть? Или она все делала, не думая?

– Послушай… – начал Хамерхаузен.

– Не сейчас, – оборвала его Регина.

– Я только хотел спросить…

– Не время.

– Мы уже оторвались от этого… зомби.

Регина, не останавливаясь, посмотрела назад.

Там была только темнота. Красный крест пропал.

– Вот видишь, значит, я была права!

– Насчет чего?

Хамерхаузен ладонью прихлопнул впившегося в шею москита.

– Это был зомби!

– Ну… Я просто так сказал про зомби.

– При чем тут ты? Мы свернули в сторону, а зомби продолжил идти в том же направлении, что и прежде. У этих тварей нет мозгов, поэтому соображают они туго. Пройдет какое-то время, пока он поймет, что оплошал.

– Это ты в кино видела?

Хамерхаузен даже не пытался скрыть иронию.

– По-моему, это очевидно. Если у существа нет мозгов, оно не в состоянии сопоставлять факты и делать выводы.

– Существо без мозгов не может оставаться живым.

– Так зомби – они же мертвецы.

– Мертвецы не могут ходить.

– Зомби – это живые мертвецы.

Хамерхаузен безнадежно цокнул языком. Продолжать разговор в том же духе было бессмысленно. Все мысли и суждения рыжей подчинялись какой-то своей, весьма своеобразной логике, постичь даже самые основы которой Виир был не в состоянии. Наверное, потому, что у него-то как раз мозги были в порядке.

Регина вдруг пронзительно взвизгнула.

– О, боже мой!

Голос у нее при этом был такой, что Хамерхаузена всего аж передернуло. Рамон даже подумать боялся, что могло случиться с человеком, который так визжал.

– Регина…

Хамерхаузен провел ладонью правой руки по предплечью левой, которая все еще ничего не чувствовала. Руки девушки не было. Но она была совсем рядом – Виир отчетливо слышал ее срывающееся дыхание.

– Что случилось?

– Я вляпалась в паутину, – плачущим голосом сообщила рыжая.

– Что? – Виир не поверил услышанному.

– Прямо лицом… Огромная такая паутина… Гадкая!

– И это все?

– А что, я должна была при этом еще трахнуться лбом о ветку и наступить обеими ногами в дерьмо? – обиженно и зло отозвалась Регина.

– Слушай, это не смертельно, – попытался утешить ее Хамерхаузен.

– Зато – мерзко! Мерзко! Мерзко!..

Хамерхаузен не видел, но чувствовал, как с каждым новым выкриком Регина нервно проводит пальцами по лицу, пытаясь содрать налипшую паутину. Виир прекрасно знал, каково это – вляпаться лицом в заботливо сотканную пауком ловушку. Хотя она предназначается и не для тебя, ощущение на самом деле неприятное. Но в то же время не настолько, чтобы устраивать по этому поводу истерику.

Рамон снова хлопнул себя ладонью по шее. Москиты становились все более надоедливыми.

– Слушай, а тебя москиты не кусают?

Пауза.

Затем злобный, шипящий полушепот:

– При чем тут москиты?

– Ну, мне они просто покоя не дают.

– Москиты? Да? А у меня все лицо в паутине!

– Да будет тебе, – снова попытался успокоить девушку Хамерхаузен. Душа у рамона была добрая. И ему действительно было жалко Регину. – Все равно ведь никто не видит.

Должно быть, он сказал что-то не то. Или – не так. Потому что Регина издала вдруг звук, похожий на рык неизвестного существа, помеченного красным светящимся крестом.

– Хочешь сказать, что ты меня ненавидишь? – догадался Виир.

В ответ он готов был услышать все, что угодно, только не то, что прозвучало из темноты.

Регина засмеялась.

Виир Хамерхаузен ничего не сказал.

Но про себя подумал, что если им все же удастся выбраться живыми из этой передряги, он больше никогда, ни разу в жизни не сядет в один квад с женщиной.

Особенно если она рыжая.

Когда Валтор с Ионой покидали Кластер Верда, на небе не было ни облачка, ярко светило солнце, полуденный зной разливался по высокой траве, иссушая ее кончики, и разве что только внезапные порывы ветра, заставляющие траву никнуть к самой земле, могли стать предвестниками грядущей непогоды.

– Я бы на вашем месте задержался хотя бы на день, – сказал Александр Грир, вместе с другими рамонами вышедший проводить их до ворот гаража. – Вы пропускаете самое интересное. Сегодня вечером должно состояться первое открытое заседание Гильдии Кластера. И, чует мое сердце, состав ее будет основательно обновлен. Ты бы не хотел стать членом Гильдии, Валтор?

– Зачем? – подозрительно посмотрел на старого рамона из-под полей акубры Прей.

– Что значит зачем? – удивленно вскинул брови Грир. – Затем чтобы следить за соблюдением законности и порядка.

– Я – рамон.

– И что с того?

– Мое место в пампе.

– Ага, значит, ты будешь по пампе колесить, а Гильдию снова оккупируют такие, как Кир Дунгаев.

Прей недовольно поморщился.

– Не провоцируй меня, Александр Васильевич.

– Куда вы так торопитесь? – сменил тему Грир.

Валтор быстро глянул на Иону.

Андроид сидел на месте водителя, положив ладонь правой руки на рулевое колесо, и смотрел на паукообразного робота-ремонтника, ползущего по стене башни где-то на уровне сорокового этажа. Вид у Ионы был абсолютно отрешенный, как будто все, о чем шла речь, его совершенно не касалось.

– Айвуры, – коротко ответил Валтор. – С решением этой проблемы нельзя затягивать. Если их видели уже возле Войвода, значит, они могут объявиться вообще где угодно. Я не хочу делить с этими тварями пампу. Если существует способ загнать их назад в Гройхентрапп, откуда они так некстати вылезли, надо этим воспользоваться.