Тридцать три несчастья и немного везения - Елена Малиновская Страница 4

Наконец-то оторвал взгляд от кулона и посмотрел мне прямо в глаза.

Я украдкой поежилась. Интересно, почему иногда кажется, будто Норберг — не совсем человек. Все-таки есть в нем нечто… необычное. И хорошо, что сейчас я могу рассуждать об этом совершенно спокойно, не опасаясь, что мои мысли подслушают.

И только я так подумала, как виски опять заломило. На сей раз удар был намного сильнее.

Я схватилась за перила, поскольку иначе вряд ли удержалась бы на ногах. Перед глазами опасно сгустилась темная пелена надвигающегося обморока.

— Виер Норберг! — прошипела, изо всех сил стараясь остаться по эту сторону реальности. — Не забывайтесь! Это…

— Это возмутительно, — равнодушно завершил за меня фразу Норберг, и все неприятные ощущения тут же исчезли, словно просто почудились.

От накатившего облегчения я аж задохнулась. Несколько секунд просто стояла, наслаждаясь отсутствием боли. После чего с негодованием сжала кулаки и выпрямилась, исподлобья уставившись на Норберга.

Тот безмятежно улыбнулся, будто не видел в своем поступке ничего странного или возмутительного.

— Простите, виера, — все-таки извинился он, правда, сделал это таким тоном, в котором не чувствовалось и нотки сожаления или раскаяния. — Но я должен был проверить, на что способна ваша побрякушка.

— И как? — не удержалась от проявления закономерного любопытства.

— Вы ведь знаете ответ. — Норберг вдруг с досадой цокнул языком. Глубоко вздохнул и холодно обронил: — Сколько раз я говорил, что жалею о своей глупости, совершенной несколько лет назад? Но если вам это приятно слышать, то готов повторить вновь. Вы должны были обучаться именно на моем факультете. Поверьте, это избавило бы и меня, и вас от множества проблем.

Последняя фраза прозвучала как-то странно, и я опять поежилась. Чувствовалась в словах затаенная угроза. Пожалуй, мой первый порыв трусливо сбежать был не настолько уж и глуп. Как-то не радовала меня перспектива вести такие опасные беседы. Особенно один на один, когда никто не придет на помощь.

«И никто не узнает, где могилка моя», — вдруг на редкость заунывно и противно прозвучал в голове отрывок некогда услышанной песни.

Тьфу! Я мысленно сплюнула и раздраженно покачала головой. Стоит признать очевидный, хоть и весьма печальный для меня факт: общение с Норбергом крайне неблагоприятно отражается на моем психическом здоровье. Ну вот что такого особенного он сказал? Да ничего в принципе. Даже угрожать не угрожал. А я уже навоображала себе всяческих ужасов.

— Неужели вы приехали в Хельон лишь для того, чтобы в очередной раз напомнить мне об этом? — с нервным смешком осведомилась я.

— Не только, — загадочно отозвался Норберг. Помолчал немного, видимо любуясь моим озадаченно вытянувшимся лицом, после чего добавил: — Виера Алекса, вы, наверное, помните, что я чрезвычайно прагматичный и рациональный человек. Поверьте, я действительно сильно переживал из-за вашего поспешного отъезда. Говоря откровенно, я планировал еще раз побеседовать с вами и обсудить все условия нашего предполагаемого сотрудничества. Полагаю, если бы наш разговор произошел без лишних свидетелей, вы были бы более благосклонны ко мне.

— Ага, не дождетесь! — хмуро буркнула я себе под нос, вспомнив ту двусмысленную сцену во время королевского маскарада.

Демоны, да меня до сих пор кидает в краску, когда я вспоминаю, как Норберг ласкал мою грудь! Я ведь тогда едва не поддалась его чарам и не рухнула в пучину порока… Стыдно признаться, но и теперь я иногда испытывала некую досаду из-за своих, как оказалось, слишком стойких моральных убеждений. Все-таки было бы очень интересно узнать, каковы на вкус губы Норберга. Я сама себя ненавидела за эти мысли.

Хвала небесам и моему умению мастерить амулеты! Сейчас я была уверена, что мои мысли принадлежат только мне! И все-таки мне не понравилась усмешка Норберга, с которой он отреагировал на мое невольное молчаливое восклицание. Было в ней нечто такое… Будто он догадывался: не проходит и дня, чтобы я не вспомнила ту ночь и не спросила себя — а что было бы, если бы…

— Так или иначе, но я расстроился, — после крохотной заминки продолжил Норберг. — Хотя бы потому, что не пожелал вам счастливого пути. Но я не сомневался, что рано или поздно судьба опять соединит наши дороги. И я рад, что так и получилось.

— Судьба? — скептически переспросила я.

— И повеление короля, — добавил Норберг. — Виера Алекса, я очень рад нашей новой встрече. Но в Хельон меня привел приказ короля, а не желание увидеть вас. Хотя не буду скрывать: мою поездку сюда скрашивала надежда на разговор с вами.

И он легонько прикоснулся к моему плечу.

Первым моим порывом было выплеснуть ему в лицо шампанское, которое я не успела допить. Но Норберг тут же убрал руку и вновь холодно улыбнулся.

Если честно, мне очень хотелось разузнать, что же такого удивительного приключилось в нашем Хельоне, который утопал в белом безумии непрекращающихся февральских снегопадов. Но я понимала, что, скорее всего, так и не дождусь ответа. По крайней мере — правдивого. Ну что же, мне оставалось только надеяться, что Норберг не соврал, хотя бы говоря о причине своей поездки сюда. И как только он разберется с поручением короля — сразу же вернется в Гроштер. А до той поры я постараюсь не показываться ему на глаза. Вот и нашелся прекрасный повод не сопровождать Дариана на все эти скучнейшие званые вечера, где каждый раз я рискую вывихнуть себе челюсть от зевоты!

— Позвольте спросить, как дела у Лоренсии? — поинтересовалась я, вспомнив про беременную любовницу короля. Если подсчеты меня не обманывали, то она уже должна была родить.

И тут же испуганно прикусила язык, осознав, что не стоило задавать этот вопрос.

Фиалковые глаза Норберга внезапно заледенели. Он очень медленно нагнулся ко мне и прошептал:

— Забудьте это имя, виера! Навсегда забудьте! Лишь благодаря моему хорошему к вам отношению я сделаю вид, что не услышал его из ваших уст.

Я покорно кивнула и невольно попятилась. Впрочем, почти сразу Норберг выпрямился и бросил скучающий взгляд поверх моей головы. Почему-то недовольно поморщился.

— Явился не запылился!

Я изумленно вскинула брови. Это Норберг сейчас сказал? Я готова была поклясться, что да. Правда, прозвучало все очень тихо, почти на грани слышимости. Но я не видела, чтобы его губы при этом шевельнулись. И потом, о ком это он? И почему с таким нескрываемым пренебрежением, я бы даже сказала — злостью?

— Алекса? — почти сразу раздался взволнованный голос мужа.

Не передать словами, как я обрадовалась, услышав его! Порывисто обернулась и тут же угодила в такие теплые, родные и надежные объятия Дариана.

— Алекса, — уже спокойнее повторил он и запечатлел звонкий поцелуй на моем лбу. После чего хмуро посмотрел на Норберга, который невежливо не отводил глаз от этой семейной сцены, и сухо продолжил: — Виер Норберг. Хотел бы я сказать, что рад видеть вас. Но, увы…