Ариец. Книга 2. Молот Одина - Александр Прозоров Страница 4

Однако здесь, у самого берега, росло несколько высоких и густых ракитовых кустов – прочные и гибкие ветви которых издавна символизировали крепость брачных уз. Когда зашла речь о свадьбе, Волос сразу вспомнил о сем ровном, просторном и чистом месте, никогда не знавшем навоза. Лучшего места для торжества трудно и придумать! А что до сырости – так после двух недель сплошного зноя, вызванного богами, наволок успел не просто просохнуть, но и затвердеть.

И вот теперь луговина была заставлена шатрами, перетянута пологами, перечерчена столами, а один из кустов – перевязан цветными лентами, украшен костяными амулетами, а вокруг него лежали цветастые скифские ковры. И над всем этим витали едкие запахи жареного мяса, ароматы пива и меда, сладость фруктов, кисловатый дух моченых яблок и квашеной капусты.

Мужчины оказались верны себе – нашли общий язык возле бочонка со стоячим медом, зачерпывая из него хмельной напиток и пуская ковши по кругу, не делая разницы между богами и скифскими послами.

Впрочем, степняки и без того мало отличались от властителей лесистого севера: тот же рост, та же белая кожа и большие глаза, те же богатые одеяния и такие же украшения из приклепанных золотых бляшек и нашитых костяных шариков. Разве только подбородки у скифов были бритые да ножи на поясах висели не железные, а бронзовые.

Женщины разбились на несколько кружков, болтая и подъедая с деревянных блюд спелую вишню и привезенную степняками сладкую, как мед, желтую сочную курагу.

Отсутствовал на торжестве только главный его герой – младший сын Волоса и Макоши Орей.

Богиня медленно пошла между столами, обдумывая возможные способы привести сына в чувство, но тут среди гостей пронесся шепоток, хозяйка оглянулась и облегченно перевела дух: ее сын в сопровождении двух столь же молодых, как он сам, слуг вышел из ворот. Замшевая куртка жениха была украшена скупо, но изящно: тремя линиями золотых клепок поперек груди. Пояс светился янтарными накладками, на штанах висели кисточки из соболиной шерсти, на синих сапогах вышиты руны с защитными заклинаниями.

«А он красив!» – с гордостью подумала Макошь и повернула голову к мужчинам.

Впрочем, муж и без нее понял, что настала пора начинать торжество, сказал что-то скифам. Послы бросили ковш в почти уже опустевший бочонок, ушли в центральный шатер. Волос же направился к украшенному ракитовому кусту. Здесь супруги встретились, взялись за руки.

Степные послы торжественно вышли из шатра – старший из них нес в сложенных ладонях небольшой огонек. Опустившись на колени перед заготовленной кучей хвороста, скиф зажег от спрятанной в руках лампады нижние ветви, и пламя с громким хрустом стало разбегаться во все стороны, быстро обращаясь в ревущий огненный столб, дохнувший жаром далеко в стороны.

Орей наконец-то добрел до родителей.

– Молодец, сынок, – похвалил его Волос, взял за плечи и поставил перед собой.

– Где она, мама? – через плечо оглянулся на Макошь паренек.

– Жаждешь испытать силу моего гнева?! – скрипнула зубами богиня. – Молчи и делай, что положено!

– Я хочу ее видеть!

– Заткни свой рот, щенок! – сжала кулак правительница. – Токмо попробуй ослушаться! Изведу!

– Вы о чем? – удивился Волос, но ни жена, ни сын ему не ответили.

Между тем пламя костра внезапно обрело формы человеческого тела, мелко задрожало и выпустило из себя женщину в длинном платье с очень широкой юбкой. Правильные черты чуть продолговатого лица, зеленые глаза, высокий золотой кокошник с самоцветами на прямых волосах соломенного цвета… Все бы ничего – вот только из-под просторной юбки то и дело выглядывали глазастые головы крупных гадюк, что несли на себе тело праматери всех скифов.

С собою, обнимая, Табити вывела из огня невысокую девушку лет пятнадцати. Несчастная приволакивала кривые ноги, загнутые ступнями внутрь, лицо ее покрывало множество темных пятнышек, подозрительно смахивающих на чешуйки. Похоже, что слухи о «красоте» Ящеры, дочери богини Табити, истину ничуть не преувеличивали. Но как бы то ни было – она являлась богиней, мало уступающей матери в своей силе.

Скифы, все как один, опустились на колено и склонили головы.

– Мир и богатство дому сему! – произнесла праматерь воинственных степняков. – Пусть будут покойны его ночи и обильны чресла его обитателей!

– Мира и мудрости тебе, великая богиня Табити! – ответствовали ей Волос и Макошь. – Благодарим тебя за добрые слова и щедрые пожелания, да воплотятся они в жизни нашей. Какой добрый случай привел тебя к нашему порогу?

– Хожу с сокровищем великим, добрые хозяева. Ищу ему приюта, прочной крыши и горячего очага, ибо мне богатства сего уже не удержать, самой не приумножить.

– Есть у нас и сторож добрый, великая богиня, и крыша крепкая, и очаг горячий, – ответил скотий бог. – Да токмо разве сокровище не в амбаре прячут, не в сундуках хранят, не в погребах укрывают?

– Истинное сокровище не в темноте страж мудрый держит, а всего себя ему посвящает, губами своими греет, лаской ладоней тешит, дыханием нежит и за то радость великую имеет и прибыток таковой, что златом и стадами измерить не получится.

– Найдется у нас страж зело старательный для сокровища такого, – пообещала гостье Макошь. – Глаз ни на миг не отведет, из объятий ни на миг не потеряет. Днем налюбуется, ночью согреет. Отдай свое богатство нашему сторожу, он его приумножит!

– Посулы сии заманчивы, да есть ли в них правда? Покажите нам стража сего! Может, сокровище и согласится…

– Стражу сему Орей имя. – Волос положил ладонь на плечо сына и чуть подтолкнул его вперед. – Он готов ценность великую холить и беречь.

– Экий славный воин сторож Орей, – улыбнулась одними губами змееногая Табити. – Пойдешь ли ты в его сокровищницу, драгоценная моя Ящера?

– Пойду, матушка, – проковыляла на два шага ближе к пареньку невеста.

– А ты, сын мой Орей, примешь ли столь великий дар от гостьи нашей, великой Табити? – спросил Волос.

Паренек снова глянул на Макошь, одними губами спросил:

– Где она?

Богиня богатства в ответ сделала большие глаза, стиснула зубы и кивнула на гостей.

Орей оскалился, повернулся к женщинам и решительно мотнул головой:

– Нет, отец, не приму! Пусть обратно свое чудовище забирает!

Над наволоком повисла гнетущая тишина.

– Мама? – жалобно выдохнула юная девушка, обернувшись к родительнице.

– А-а-а-а!!! – утробно взревела Табити, вытянула руку, и глаза ее сверкнули. Послышался треск, появился сухой запах, словно от близко выбитого половика. Взметнулся вверх подол, выпуская змей, богиня подхватила дочку и стремительно скользнула обратно во все еще пляшущее пламя костра.

Далеко не сразу собравшиеся поняли, что именно произошло, пока кто-то не выкрикнул: