В тела свои разбросанные вернитесь - Филипп Фармер Страница 4

Среди огромной толпы было множество детей, но не было детей младше пяти лет. Так же, как и у взрослых, на их головах абсолютно не было волос. Половина детей плакала, не в силах двинуться со своего места. Другие тоже плакали, но при этом бегали, стараясь заглянуть в лица взрослых, очевидно, разыскивая родителей.

Дыхание Бартона стало более ровным. Он поднялся и осмотрелся. Дерево под которым он стоял, было красной сосной высотой в 1000 футов (иногда ее ошибочно называют норвежской сосной). Рядом росло дерево, которое прежде видеть ему не доводилось. У него был толстый, покрытый наростами черный ствол и множество массивных веток с треугольными пятифутовыми листьями зеленого цвета с алыми прожилками. Оно было высотой примерно 1500 футов. Рядом росли деревья, похожие на светлый и темный дуб, ель, тис и кедр.

Повсюду были разбросаны группы похожих на бамбук растений, а там, где не было деревьев или бамбука, росла трава почти в ярд высотой. И не было видно ни животных, ни птиц, ни насекомых.

Он стал озираться в поисках хорошей палки или дубины. Он не знал, что дальше будет с человечеством, но если его оставить без контроля, то оно скоро обязательно вернется к своему обычному состоянию. Как только пройдет потрясение, люди вновь займутся собой, то есть примутся выяснять отношения друг с другом.

Он не нашел ничего похожего на оружие. Затем ему пришло в голову, что в качестве оружия можно использовать металлический цилиндр. Он ударил им по дереву, и хотя тот был очень легким, его корпус, на удивление, выдержал этот довольно сильный удар.

Бартон поднял крышку цилиндра, которая с одной стороны была на петлях. Внутренняя часть имела шесть металлических колец, по три с каждой стороны. Они поддерживали высокую чашку и прямоугольный контейнер из голубого металла. Вся эта посуда была сейчас пустой. Он закрыл крышку и задумался. Не придумав ничего путного, он отбросил эти мысли, решив, что со временем он узнает, для чего нужен этот цилиндр.

Что бы там ни случилось, воскрешение из небытия не повлияло на хрупкое равновесие человеческого организма. Все было на своем месте — и кости, и кровь, и плоть.

Хотя он все же в какой-то степени еще чувствовал себя отрешенным от действительности, он уже вполне оправился от потрясения.

Ему хотелось пить! Ему нужно спуститься к реке и напиться. Надо надеяться, что вода в ней не ядовита. От этой мысли он криво ухмыльнулся и провел пальцем по верхней губе. На мгновение он опешил, но тут же понял, что исчезли и его пышные усы. О да, вода в реке наверняка не отравлена. Что за нелепая мысль! Зачем возвращать мертвому жизнь — неужели только для того, чтобы снова убить его??? И все же он еще долго стоял под деревом. Ему совсем не хотелось идти назад сквозь захлебывавшуюся в болтовне истеричную толпу. Здесь, вдали от людей, он был почти что свободен от ужаса и паники, которые как море захлестнули воскресшее человечество. Если только он отважится вернуться туда, его снова захлестнет их эмоциями!

Вскоре он увидел, как кто-то отделился от толпы обнаженных и побрел к нему. Тут он разглядел, что это был не человек!

Только сейчас Бартон со всей уверенностью осознал, что этот День Воскрешения совершенно отличен от любого, который какая-либо религия предрекала дрожащему от ужаса человечеству.

Бартон не верил в Бога, изображаемого христианами, мусульманами, индусами, и вообще, приверженцами любой другой известной ему религии. По сути, он вообще не был уверен, что верит в существование какого-либо Создателя. Он верил только в Ричарда Френсиса Бартона и еще в некоторых своих друзей. И еще он твердо верил в то, что когда он умрет, мир прекратит свое существование.

Когда он пробудился после смерти в этой речной долине, ему нечем было опровергнуть сомнения, появляющиеся у каждого человека, как только он сталкивается либо с первыми этапами религиозной обработки, либо со зрелым обществом, не упускающим случая на каждом шагу промыть мозги своим членам.

Сейчас, глядя на приближающегося нечеловека, он был убежден в существовании какого-то объяснения всему случившемуся, но только не сверхъестественного. Была какая-то физическая, научно обоснованная причина тому, что он здесь находится! И нет надобности углубляться в иудейско-христианско-мусульманскую мифологию.

Оно, это существо, было… нет, скорее всего — он (в мужском естестве сомнений не возникало) был двуногим, ростом не более семи футов. Его бледно-розовое тело было очень хрупким на вид. На каждой из конечностей — по четыре очень длинных и тонких пальца, причем так же как и у человека, большой палец на руке отстоял от остальных. Ниже сосков на груди располагались два темно-красных пятна. Лицо было почти человеческим. Густые черные брови свисали на выдвинутые вперед скулы. Ноздри были окружены тонкой губчатой тканью. Хрящ на конце носа прорезала глубокая впадина. Губы были тонкие, кожистые и черные. Уши не имели мочек, а очертания ушной раковины очень сильно отличались от человеческой. Мошонка выглядела так, будто она содержала много маленьких яичек.

Он уже видел это существо, плававшее в одном из рядов в том кошмарном месте.

Существо остановилось в нескольких шагах от него, обнажив совершенно человеческие зубы, и произнесло:

— Надеюсь, вы говорите по-английски. Хотя я могу столь же бегло говорить по-русски, по-китайски или на хинди.

Бартону стало немного не по себе. Его охватило такое чувство, будто с ним заговорила собака или обезьяна.

— У вас среднезападный американский акцент, — произнес наконец Бартон. — Весьма недурно. Хотя и чересчур академично.

— Благодарю вас, — сказало существо. — Я последовал за вами, поскольку вы, как мне показалось, единственный, у кого нашлось достаточно здравого смысла, чтобы выбраться из этого хаоса. Возможно, у вас есть какое-то объяснение этому… Как вы это называете?.. Воскрешение?

— Похоже, у нас с вами одинаковые возможности для оценки происходящего, — пожал плечами Бартон. — По сути, у меня нет никаких объяснений даже вашему существованию среди воскрешенного человечества.

Тяжелые надбровья нечеловека дернулись. Как решил Бартон, этот жест мог означать удивление или же недоумение.

— Нет? Очень странно. А я мог бы поклясться, что нет ни одного из шести миллиардов землян, кто бы не слышал обо мне или не видел меня по ТВ.

— По ТВ???

Брови существа снова дернулись.

— Вы не знаете, что такое ТВ, — растягивая слова, произнес нечеловек, но тут же улыбнулся. — Ну, конечно же, как это глупо с моей стороны. Вы, должно быть, умерли прежде, чем я прибыл на Землю?

— А когда это случилось?

Брови существа поднялись. Бартону показалось, что это эквивалент нахмуривания. Существо медленно вымолвило:

— Давайте разберемся по порядку. Я уверен, что по вашему летоисчислению это было в 2008 году н. э. А когда же вы умерли?

— В 1890 году.