Сердце зимы - Айя Субботина Страница 4

Северянин осторожно, но уверенно оттеснил боком жеребца кобылу Хани, так, чтобы, в случае чего, закрыть спутницу собой и принять первый удар. Хобы с шумом раздували ноздри, яростно хлестали бока хвостами, но шаг за шагом приближали своих седоков к краям обожженной земли. Стали видны обезображенные огнем стволы, снег под копытами лошадей сменился плотным слоем обугленных веток. Будто злая сила нарочно выстелила дорожку непрошеным гостям.

У самой кромки Лор-да-Рана отчетливо виднелась огромная лужа, почти озеро. Вода здесь была грязная, в ней плавали истлевшие древесные щепки и почерневшая хвоя.

В Лор-да-Ране стояла оглушительная тишина. Лишь копыта хобов хлюпали в вязкой грязи, и от этих звуков Хани становилось не по себе. Рок правил одной рукой, вторую держал на древке топора. Девушка, видя его подрагивающие от нетерпения пальцы, невольно опустила взгляд на свои: тоже дрожат, но вовсе не от азарта предстоящего кровопролития, а от неведения.

Они медленно продвигались дальше, следуя знакам огня. Чем глубже их увлекало любопытство – тем ужаснее становились масштабы беды. Вскоре дорогу перегородили поваленные стволы изуродованных дравенов, пришлось спешиться и вести лошадей в обход. Гиганты, некогда закованные в ледяные доспехи, пали перед неведомой стихией – и это было ужасно. Никогда прежде не случалось подобного. Даже в самых древних легендах и песнях, которые пели ослепшие старики, Лор-да-Ран стоял незыблемо и гордо, не подвластный течению времени.

Хани начала задыхаться от густого смоляного дыма. Она наступила на обглоданную огнем шишку – и та превратилась в пепел, как будто пламя спалило ее за миг.

Рок остановился и привлек внимание спутницы, указав пальцем на рыжее свечение, тлеющее между дравенами.

«Огонь?»

Хани сразу отринула эту мысль. Слишком слабо тлеет, да еще и подрагивает ровно в такт ударам ее сердца. Или так только кажется?

Северяне спешились, привязали лошадей и крадучись пошли на свет. Он привел их на выжженную поляну, чужеродную этому месту, как короста чистому, здоровому телу. В центре поляны зиял рваный, еще дымящийся провал, и что-то именно в его недрах порождало странное свечение. Рядом с провалом, шагах в трех, в стороне, чернеющим чирьем вспухла грязная куча земли, припорошенная намокшим пеплом.

– Огненная звезда, – с благоговейным придыханием сказал Рок.

– И шараши, – добавила Хани, подталкивая носком сапога еще одну находку: грубой работы секиру, состоящую из ржавого топорища, насаженного на костяную рукоять.

Кетельгард быстро заозирался. Хани же почувствовала некоторое облегчение. Людоеды, проказа Северных земель, были здесь, но ушли, иначе давно бы себя проявили. Они опасны в своем вечном голоде, но совершенно лишены рассудка, а потому не устраивают засад и всегда нападают первыми, даже если противник многократно превосходит числом.

Убедившись, что опасности нет, Рок сунул оружие в петлю у пояса и начал аккуратно спускаться в провал, а Хани занялась странной черной кучей в стороне от дыры. Издали она немного напоминала стог гнилого сена.

Действительность оказалась во сто крат страшнее. Лишь страх потревожить покой дравенов удержал Хани от крика. Люди! Человеческие тела, сваленные в погребальный курган. Огонь стер черты их лиц, содрал кожу и оголил кости. Горелой плотью не воняет, над курганом нет дыма. Значит, это случилось не сегодня. Топор шарашей, сгоревшие люди, лесной пожар. Все указывало на то, что людоеды были здесь, сожгли людей и ушли уже после того, как небо уронило в Лор-да-Ран огненную звезду. В противном случае тела бы разметало по поляне.

Но зачем сжигать то, ради чего они существуют? Это против их природы: шараши не умеют добывать огонь, они слишком глупы, чтобы украсть его у людей, и тем более не способны сохранить хрупкое пламя живым. И они не съели добычу, хоть обычно усаживались за трапезу прямо там же, где убивали. Что-то новое в их поведении?

Девушка покачала головой – все это было неправильно. Откуда здесь, в Лор-да-Ране, вообще взялись люди? Чужаки? Возможно. Или кто-то из охотников уходил от погони и попытался укрыться под сенью ледяных гигантов. Так или иначе, но их нагнали. Жаль, теперь не выяснить, кем при жизни были эти несчастные. На телах не осталось никакой одежды, оружия или какого скарба тоже не видно. Видимо, забрали шараши.

– Гляди! – Рок триумфально вскинул руку. Зажатый в пальцах кусок камня размером с яблоко залил поляну светом множества факелов. На черном от золы лице Рока появилась широченная улыбка. – Большущий какой!

Хани невольно зажмурилась, но даже так смогла увидеть то, чего не видел ослепленный радостью находки спутник.

– Это не огненная звезда, – сказала она, превозмогая ползущий по спине холод. И с трудом подавила дрожь.

– А что же? – Он таращился на осколок, будто действительно мог увидеть разницу.

Хани подошла ближе, протянула руку и удивилась, какой невероятно тяжелой для столь невеликого размера оказалась добыча. Не меньше полного ведра воды, должно быть. Крепкий Рок не придал этому значения, но она, хилая недоросль, сразу почувствовала разницу.

Как-то давно ее отцу привезли осколок Огненной звезды. Вспоминая ту находку, Хани могла оценить, сколь не похожа она на то, что сейчас лежит в ее руках. Этот больше походил на простой черный булыжник, многогранный и шершавый. Лишь пульсирующее свечение, пробивающееся сквозь тонкие прожилки, делало его необычным. А еще камень в ладони был теплым, и она ясно ощущала биение его невидимого сердца. Не камень будто, а ледяной кристалл, похожий на те, что в бесчисленном количестве выносит на берег Острое море. Впрочем, не ледяной – огненный.

Рок продолжал недоуменно переводить взгляд с осколка на спутницу и обратно.

– Я не знаю, что это, – почему-то шепотом призналась Хани, – но точно не Огненная звезда, Рок.

«Зачем мы нашли это? По воле каких ядви [6] наткнулись на это?»

В ней росла необъяснимая тревога, а вместе с нею ширилось желание выбросить находку обратно в яму и зарыть, чтобы ни одна живая душа не увидела ее свет.

Камень вдруг стал нестерпимо горячим. Он жег кожу, резал глаза своим сиянием. Хани хотела разжать пальцы, но не смогла – они намертво сомкнулись вокруг осколка. Жжение поползло вверх по руке, петлей сжало запястье и нырнуло под кожу, опаляя кровь.

Она закричала, когда невесть откуда взявшийся громогласный шепот ударил в виски, проник в голову, разлетелся бесчисленным эхом. Хани не разобрала ни слова, но без сомнений отрезала бы себе уши, лишь бы больше никогда их не слышать. А потом сквозь туманную завесу агонии проступил силуэт. В клубах дыма его рисовали оранжевые всполохи: резкими штрихами очертили скулы, нос, разрез пустых глазниц. Девушка в отчаянии зажмурилась, но продолжала видеть даже сквозь веки.

Последняя вспышка намертво выжгла лицо в ее памяти.