Комдив. Ключи от ворот Ленинграда - Олег Таругин Страница 4

– Так точно, – по-уставному четко ответил капитан, боясь пропустить что-то важное.

– Добро. Времени на ознакомление с информацией у тебя более чем достаточно. Только не надейся, что это тебе как-то особенно поможет – там, в прошлом, все равно придется полагаться исключительно на самого себя, – Роднин внезапно ухмыльнулся. – Впрочем, тебе не привыкать. Мозги у тебя правильно заточены и работают тоже нормально. Уверен, что справишься. Вопросы?

– Цель задания?

Прежде чем ответить, генерал-лейтенант снова помолчал. А затем, бросив на Кобрина испытующий взгляд, сообщил:

– А задание у тебя, товарищ капитан, простое, проще некуда. Но при этом крайне важное: всеми имеющимися в распоряжении силами и средствами предотвратить блокаду города Ленинграда. Не дать замкнуть кольцо окружения и удержать позиции до подхода подкрепления. Предвосхищая твой вопрос, отвечу: подкрепление будет, я ведь уже сказал, что ход исторических событий, пусть и ненамного, но изменился. Вот так-то, Сережа. Не больше, но и не меньше…

Несколько минут Кобрин сосредоточенно молчал, переваривая услышанное. Однако ничего себе! Подобного он, если честно, не ожидал. Блокада города на Неве, как ни крути, одно из главных событий той войны, своего рода краеугольный камень. И дело даже не в группе армий «Север» вместе с финнами и, мать их, испанскими добровольцами, которую нашим не удалось окончательно вышибить аж до января сорок четвертого года, – дело в людях. В чудовищных жертвах среди мирного населения, которыми пришлось заплатить за удержание города; за те самые 872 блокадных дня. И теперь, так уж получается, ответственность за всех них на нем?! Пусть и косвенно, конечно, но на нем?! За миллион пока еще не погибших от бомбежек, голода, болезней, холода и ран. Детей, женщин, стариков. Вот уж точно «с ума сдуреть», иначе и не скажешь…

Нет, ответственности он уже давно не боится – привык. Можно подумать, в бытность командиром штурмроты он от ответственности по тылам прятался! Или перед рассветом 22 июня ответственность была меньше. Или в августе под Смоленском – не в том суть. Просто тогда он отвечал исключительно за себя и своих бойцов. Которые, как ни крути, являлись людьми военными, суть – подчиненными вышестоящему командованию. И которым ПОЛОЖЕНО за Родину погибать, коль такой приказ получат и выхода иного не будет. Сейчас же… сейчас все не так. Все другое. И ответственность тоже другая. Больше. Во стократ больше. И настолько же страшней…

– Боишься? – неожиданно негромко спросил Роднин, все это время внимательно наблюдавший за его лицом. – И правильно делаешь, что боишься, Сережа. Очень правильно. Если б не боялся, а сидел с лицом тупого солдафона, я бы тебя отстранил. Своей личной властью, имею право, сам знаешь. Но твое лицо мне все сказало. Да я в тебе, в общем-то, и не сомневаюсь. Ты готов. Одно могу сказать – это исключительно твое задание, остальные слушатели пойдут на другие направления. Под Ленинград – только ты. Слишком велика ставка. Не справишься ты – не справится никто.

– Спасибо, товарищ генерал-лейтенант… – пробормотал Кобрин, просто чтобы не молчать.

– Спасибо за что? – пожал плечами начальник академии. – Пока не за что. Наоборот, Сережа, это я тебе спасибо скажу, если задание выполнишь. Но выложиться придется на все сто, сразу говорю. Ну и чего вскинулся, товарищ капитан? Знаю, что и в прошлые разы на пределе работал, себя не жалея. Знаю. Видел. Но сейчас немного другой случай. Хочешь узнать почему? Потому что прогнозируемый процент успеха твоего задания низок, как никогда, вот почему…

Генерал-лейтенант усмехнулся:

– Знаешь, наши многомудрые всезнайки-психологи не велят вас шибко хвалить. Практически вообще хвалить не советуют. Мол, этим мы завышаем вашу самооценку, одновременно снижая уровень критического отношения к своим поступкам, расслабляем, заставляя подсознательно утвердиться в мысли о собственной незаменимости, еще чего-то там. Короче, много чего говорят. – Иван Федорович презрительно дернул щекой. – Только чушь все это, так мне думается. Если человек – воин, то он воин всегда и в любой ситуации, какими медными трубами его ни испытывай. А слова? Ну, так слова – они слова и есть. Пустое сотрясение воздуха. Нет, доброе слово, как наши предки говорили, оно и кошке приятно. Вот только если боевого офицера пустыми словесами можно из седла выбить – так какой он тогда, на хрен, боевой офицер? Ну, это мое личное мнение, конечно… Гм, ладно, капитан, заговорились мы что-то. Если вопросов не имеется, свободен.

– Никак нет, вопросов не имею. Разрешите идти?

– Разрешаю… хотя нет, постой. Ты интересовался судьбой своего товарища? Ну, того контрразведчика, с которым из окружения выходил, а затем обратно в прошлое из беды выручать рванул? Как бишь его, Виктор Зыкин, верно?

– Так точно, интересовался.

– В ответе из архива ничего не смутило?

– Смутило. – Никакого смысла скрывать недавние сомнения не было. Главное, сам не полез выяснять – как чувствовал, что не стоит этого делать. А так? Начальство само вопрос задало, значит, с него взятки гладки, как те же помянутые генералом предки говорили. – То ли информация утеряна, то ли отсутствует, то ли у меня отчего-то нет соответствующего доступа. Хоть и глупость, через столько-то лет. Какие там могут оставаться секреты?

– Не глупость, Сережа. Ты ведь про группу «А», которой твой знакомец руководил, узнать пытался?

– Так точно.

– Узнаешь. Обещаю. Только немного позже, не время сейчас. Ты уж извини, но твой уровень доступа по некоторым запросам и на самом деле ограничен. Временно, разумеется. Не только твой, собственно, но и всех остальных слушателей. Так нужно. Надеюсь, не станешь интересоваться почему? Понимаешь ведь, что все равно не отвечу.

– Не стану, – кивнул Кобрин. – Раз нужно.

– Добро. Свободен. Иди, готовься, больно уж дело тебе предстоит непростое…

* * *

Вернувшись к себе, Кобрин несколько минут в задумчивости сидел на койке, бесцельно катая ладонью по столу инфокристалл. Никакой опасности в этом не было: разрушить хрупкую с виду вещицу весьма сложно, хоть об пол бей, хоть из окна на пластобетон плаца со всей дури швыряй. Зато, если трижды неверный пароль введешь – беда. Напрочь компьютерный терминал спалит. А за пару миллисекунд до самоликвидации еще и передаст, куда следует, сигнал тревоги. Мол, попытка несанкционированного доступа тем-то и там-то, высылайте группу. Хотя, возможно, ничего особенно страшного и не произойдет – «слива» помечена зеленой полоской, означающей низший уровень защиты. «ДСП», иначе говоря. Вот была бы желтая («секретно») или, тем паче, красная («совершенно секретно») – тогда да. Но проверять как-то не хочется.

Ладно, не к чему затягивать. Тяжело вздохнув, Сергей утопил кристалл в гнездо приемника и активировал терминал. Привычно набрал личный пароль. На развернувшемся голоэкране мигнул логотип академии – стилизованная красная звезда с Георгиевской лентой по сторонам и аббревиатурой ВАСВ поверху, и появились строки меню. Секунду поколебавшись, капитан выбрал текстовый вариант подачи информации – пока просто почитает. Перед переносом ему все равно загрузят информационные пакеты с соответствующими сведениями, да и после ассоциации с сознанием реципиента память последнего окажется в полном его распоряжении. Пока же стоит ознакомиться с информацией в целом, так сказать.